Лидия взглянула на мать, и, хотя меньше всего на свете ей хотелось встречаться с Ионой Мэрриоттом, отказываться было нельзя — это последний шанс их семьи на спасение.
Надев элегантный серо-голубой костюм и уложив обычно распущенные волосы в классический пучок, еще больше подчеркнувший тонкие черты ее лица, Лидия выехала из дома под предлогом поездки к горячо любимой тетушке Элис, которая жила в двадцати милях от них, в Пенли-Корбетт, что располагался в соседнем графстве.
Она решила поехать в лондонский офис компании «Мэрриотт электроникс» с самого утра. Если ей не повезет и его не будет в здании компании или он не захочет по каким-то причинам с ней встречаться, то ей придется ждать до окончания рабочего дня и ловить его по дороге из офиса.
У входа в здание ее охватила настоящая паника. Если бы дело касалось лично ее, то, унаследовав, по всей вероятности, отцовскую чрезмерную гордость, она бы опрометью бросилась отсюда в противоположном направлении. Но она шла сюда не по собственной прихоти и не для своей личной выгоды. Она направлялась сюда ради своего отца. Ей нужно было только вспомнить его изможденное лицо, полное скорби и печали, каким она увидела его за завтраком, чтобы, не раздумывая больше ни минуты, пройти через входные двери из зеркального стекла и направиться в приемную.
Личный помощник Ионы Мэрриотта — представительная женщина лет сорока — проводила Лидию до дверей его кабинета. Отступать было некуда.
Когда дверь отворилась и она увидела перед собой сидящего за столом молодого мужчину, ее охватил шок, и она в оцепенении застыла на месте. Мэрриотт оторвал взгляд от разложенных перед ним бумаг и посмотрел на непрошеную гостью, лицо которой пылало пламенем. Он мгновенно встал, вышел из-за стола и направился прямо к ней.
— Я… Лидия Пирсон, — заикаясь произнесла она.
— Мы знакомы, — сказал он спокойно. — Проходите, пожалуйста, присаживайтесь, — гостеприимно пригласил он ее в свой кабинет, закрыл за ней дверь и, когда она сделала два первых неверных шага, любезно взял ее под руку.
Ей еще не удалось собраться с мыслями, а она уже сидела в кресле недалеко от его стола.
— Неужели я так и не изменилась за прошедшие семь лет? — робко спросила она.
— Я бы не стал утверждать этого однозначно, но я вас узнал. Вы по-прежнему Лидия Пирсон? — осведомился он.
Лидия все еще не могла справиться с эмоциями, собраться и сосредоточиться было выше ее сил.
— Нет, я еще не замужем, — ответила она, наконец поняв суть поставленного вопроса. — Вас, кажется, тоже еще никто не заманил в семейные сети?
— У меня длинные и быстрые ноги, — улыбнулся он ей.
Лидия перевела взгляд с его фантастических голубых глаз на заваленный деловыми бумагами стол. Иона не ожидал ее прихода и, судя по всему, был чрезвычайно занят, однако держался очень спокойно, как будто у него масса свободного времени, чтобы праздно вести пустую беседу с человеком, которого он видел один раз в жизни семь лет тому назад.
— Я к вам по делу, — неожиданно заявила Лидия.
Силы постепенно возвращались к ней, и, к своему великому удивлению, она почувствовала прилив неожиданной агрессии и готовности броситься в бой.
— За прошедшие семь лет отцу не удалось добиться таких превосходных финансовых результатов, как вам. А сейчас он вообще лишился своего дела.
— Печально слышать. Я искренне сожалею, Вилмот Пирсон — первоклассный…
— Вам, безусловно, следует сожалеть о постигшем его горе! — рьяно перебила его Лидия. — Если бы у вас хватило благородства оплатить в срок выделенный им на ваше предприятие кредит…
— Оплатить в срок кредит? — сурово переспросил ее Иона, словно не имел ни малейшего представления, о чем она говорит.
— Вы хотите сказать, что совершенно забыли, как приходили к нам в дом семь лет тому назад за кредитом в пятьдесят тысяч фунтов?
— Мне не свойственно забывать о таких вещах. Если бы не ваш отец…
— Тогда сейчас настало самое, подходящее время, чтобы вернуть ему долг! — с поспешной горячностью снова перебила его Лидия. Она видела, как быстро удалось ему замаскировать выражение крайнего удивления, но ее нисколько не тревожили его мысли по поводу ее неслыханного нахальства, с которым она ворвалась к нему в кабинет и оторвала от неотложных утренних дел. Ставки были высоки: речь шла о жизни и спокойствии ее отца. — Если сегодня до закрытия банка отец не предоставит пятидесяти тысяч фунтов для оплаты задолженности, — продолжала Лидия свой натиск, — то мы вынуждены будем навсегда проститься с Бимхерст-Кортом!
— Проститься? Вы преувеличиваете. Этого не может быть! — удалось наконец вставить Ионе. Он не отрывал взгляда от ее сердитого лица и горящих огнем зеленых глаз.
— Я просто слишком люблю Бимхерст. Неужели похоже, что я могу преувеличивать? — вдруг вырвалось у нее.
— Итак, выходит, ваш отец взял в банке огромный кредит под залог дома и вложил деньги в фирму вашего брата Оливера, — перехватил инициативу разговора Иона, — а когда она разорилась, денег хватило, чтобы удовлетворить только кредиторов сына, вытащив его из долговой ямы.
— Откуда вам это известно? — Лидия снова почувствовала прилив ярости к человеку, который был прекрасно осведомлен о плачевном финансовом состоянии отца и отказывался вернуть его законные деньги.
— Я просто предположил, — ответил Иона, успокаивая Лидию. — Это кажется мне наиболее вероятным способом потери всего состояния. — И, совершенно сбив ее с толку, он спросил: — А чем, собственно говоря, занимается сейчас ваш брат?
Лидия предпочла не отвечать на этот вопрос. Ей и без этого замечания было слишком тяжело вести разговор. Ее отец обезумел от горя, в то время как Оливер ничего не собирался предпринимать.
— Послушайте, мы слишком далеко ушли от основной темы нашего разговора, — выпалила она. — Вы должник моего отца. И эти деньги нужны ему сейчас, и ни днем позже, чтобы остаться в своем доме, а не оказаться па улице.
— Вы уверены, что пятидесяти тысяч фунтов будет достаточно? — решился уточнить Иона.
— Чтобы удовлетворить кредиторов, отец был вынужден продать большую часть имущества. Осталось только расплатиться с банком. И банк, равно как и мой отец, знает, что в его распоряжении нет таких денег и взять их практически негде. Но несмотря на это, они предоставили ему небольшую отсрочку, которая истекает сегодня. Отец не смог ничего сделать, — закончила она свое пояснение, и голос ее дрогнул на заключительных словах, — и он просто… ужасающе выглядит.
Она резко отвернулась от Ионы, стараясь не показывать ему свои слезы. Ей придется навсегда распроститься со своей гордостью, если она не выдержит и разрыдается на глазах у этого бессердечного человека.
— Ваш отец, очевидно, не в курсе вашего прихода ко мне, — задумчиво произнес Иона Мэрриотт.
— Он гордый человек, — холодно ответила она, вскинув голову. — Если вы когда-нибудь встретите моего отца, я буду искренне признательна, если вы не станете упоминать этого эпизода.
