— Ну? — подбодрил ее Холден. Он, кажется, расслабился и снова смотрел ласково.
— Ну вот… Несколько минут назад позвонил Дэвид Масгроув и спросил, свободна ли я сегодня вечером. Я сказала, что сегодняшний вечер у меня занят, потому что… — Щеки ее пылали от жгучего стыда.
— Почему же?
— Потому что… трудно объяснить, как это произошло… я не хотела никуда с ним идти, а Дэвид настаивал, хотел непременно выяснить, чем таким я занята… Вдруг как-то всплыло твое имя — он спросил, встречаюсь ли я с тобой, или что-то в этом роде… в общем, началась какая-то путаница, и тут…
Джазлин не могла смотреть Холдену в глаза. Она отвернулась и, обхватив себя руками, устремила невидящий взор за окно.
— И т-тут, — заикаясь от ужаса и стыда, продолжала она, — мне вспомнился Тони Джонстон, как он меня преследовал, и показалось, что Дэвид может повести себя так же. Я ужасно испугалась, — беспомощно призналась она. — И сама не знаю как… — Господи, как подобрать нужные слова?! — Я сказала ему… — Она сделала глубокий вдох, словно собиралась броситься в воду, — сказала, что у нас с тобой серьезные отношения и мы… — … голос ее упал до еле слышного шепота, — и мы собираемся пожениться.
Джазлин не хотела оборачиваться, не хотела смотреть ему в лицо. Обернуться пришлось — Холден мягко, но решительно развернул ее лицом к себе. Однако голову она не подняла, а вместо этого уставилась на его пуговицы, словно находила в них невесть что интересное.
И едва не рухнула ему на грудь, когда он заговорил — заговорил самым мягким и нежным голосом, какой Джазлин когда-либо слышала.
— Милая моя Джазлин, как ты думаешь, для чего нужны друзья? — спросил он мягко.
Она вздернула голову. Он не сердится!
— Ты… ты не сердишься? — хрипло спросила она.
Холден покачал головой.
— Ни капельки, — подтвердил он.
— И я… я тебе не противна?
— Ты… — Он умолк, глядя в ее огромные, блестящие от слез глаза долгим задумчивым взглядом. — Как ты можешь быть кому-то противна?
— Холден! — дрожащим голосом воскликнула Джазлин. — Я, разумеется, позвоню Дэвиду и объясню…
— Не смей! — решительно приказал Холден.
— Но… — голова у нее пошла кругом. — Если я не позвоню, он, пожалуй, поделится этой новостью с вашими общими знакомыми!
— А если позвонишь и объяснишь, что он неправильно тебя понял, он снова начнет звать тебя на свидание!
— Может быть, и нет, — возразила она.
— Скажи мне, — продолжал он, — только честно: ты хочешь дальше встречаться с Дэвидом?
— Нет, — без раздумий ответила она.
— Тогда я запрещаю тебе ему звонить!
Джазлин изумленно распахнула глаза.
— Запрещаешь? — повторила она. Холден широко улыбнулся в ответ. В этот миг Джазлин поняла, что он может запрещать ей все, что в голову взбредет, — она и не подумает обидеться.
— И ты не расстроишься, если твои знакомые решат, что я — твоя девушка?
— Ничуть, — легко ответил он. — А ты не расстроишься, если я скажу то же самое некоторым своим… э-э… настойчивым поклонницам?
На следующий день вернулась миссис Уильямс. С утра Джазлин пошла прогуляться по пляжу, а вернувшись, увидела, как к крыльцу подъезжает автомобиль Холдена.
— Хорошо отдохнули? — приветствовала Джазлин экономку, пока Холден доставал из багажника ее чемодан.
— У сестры я всегда отлично отдыхаю, — ответила миссис Уильямс. — Жаль, что вашему отцу и миссис Крэддок пришлось прервать отпуск. — По дороге в дом она жаловалась, что ей будет не хватать Рембрандта.
Джазлин надеялась, что по возвращении миссис Уильямс жизнь в «Песчаном береге» пойдет обычным порядком. Не тут-то было! Она все чаще стала замечать в себе какие-то странные противоречия. Вот, например.
Вечером, после чудесного ужина, приготовленного миссис Уильямс, Холден с шутливой галантностью предложил:
— Мисс Палмер, не хотите ли пойти прогуляться?
По тону его Джазлин почувствовала: ему совершенно все равно, пойдет она с ним или нет… Боже правый, а ей, что ли, хочется, чтобы было не все равно? Что за чушь лезет в голову!.. Ну, как бы там ни было, у девушки должна быть гордость!
— Я вообще-то собиралась посмотреть телевизор, — услышала она свой собственный голос и с изумлением обнаружила в себе новое, ранее неизвестное качество — способность врать, не краснея.
Час спустя, сидя у себя, она услышала, как внизу хлопнула дверь. Холден ушел. Как хотела бы она сейчас идти с ним рядом! Понятия не имея о том, что показывают по телевизору, Джазлин постелила постель и задумалась: не принять ли душ? Нет, лучше попозже. Часов в десять. Забравшись на постель поверх одеяла и откинувшись на подушку, Джазлин включила телевизор и остановила свой выбор на первом попавшемся фильме.
Однако минут через пять картинка начала дергаться. Джазлин вскочила с постели и принялась изучать разные незнакомые кнопочки на телеящике. Для нее они ничего не означали. Нажав две-три, она добилась лишь того, что пропал звук и ухудшилось изображение. Да, телемастер из меня никудышный, вздохнула Джазлин.
Она уже готова была признать поражение и выключить телевизор, когда на лестнице послышались уверенные мужские шаги. Он все-таки не ушел на прогулку! Джазлин бросила беспомощный взгляд на мерцающий экран. Был бы здесь папа — разобрался бы за несколько минут!
Джазлин подбежала к двери, распахнула ее и застыла на месте. Она сама не понимала, почему так подействовало на нее появление Холдена. Он, конечно, это заметил.
— Неужели так плоха?
— Что?
— Программа, которую ты так мечтала посмотреть, — ответил он. Уголки его рта уже изгибались в улыбке.
Ах да, программа! Джазлин словно очнулась от наваждения.
— С телевизором что-то неладно, — сообщила она. — Ты не…
— С техникой я больше в ладах, чем с домашним хозяйством, — скромно признал он, и Джазлин отодвинулась, пропуская его в спальню.
Усевшись на кровать, она наблюдала, как Холден колдует над телевизором. Однако скоро поняла, что смотрит не на то, что он делает, а на него самого. Сердце ее при взгляде на него билось сильнее. Он такой милый! Такой… милый? Разве это подходящее слово?
Словно почувствовав, что она не сводит с него глаз, Холден оглянулся через плечо.
— Что-то не так? — спросил он отрывисто, оставив работу и подойдя к ней.
— Не так? — переспросила она, едва ли понимая, что говорит.
— Ты как-то странно выглядишь. — С этими словами он положил руку ей на плечо и вгляделся в лицо.
Усилием воли Джазлин заставила себя собраться.
— А сам-то! — парировала она. — Тоже мне, записной красавчик!
