— Что ж, по крайней мере, с язычком у тебя все в порядке, — протянул он.
Положив ей на плечи обе руки, он вглядывался в ее огромные фиалковые глаза.
— У тебя барахлит вертикальная развертка, — произнес он хриплым голосом.
Джазлин сглотнула. Удивительные, неизвестные прежде чувства сотрясали все ее существо.
— Ч-что? — еле слышно выдавила она, подняв к нему лицо. Ей хотелось, чтобы Холден поцеловал ее, и ни о чем другом она не могла думать.
— В телевизоре, — объяснил он, наклоняясь ниже. Темноволосая голова его заслонила свет.
— О-о! — выдохнула Джазлин.
Холден прильнул к ее губам — и восторг, смешанный с изумлением, охватил девушку. Холден целовал ее нежно и неторопливо, словно пробуя ее губы на вкус.
На миг — или на вечность — они замерли в объятиях друг друга, и Джазлин забыла обо всем, потрясенная открывающимися ей новыми ощущениями. Нежные поцелуи Холдена становились горячее и настойчивее: теперь он искал, отдавал и требовал взамен.
Сама не зная, что делает, она прижалась к нему всем телом.
— Да знаешь ли ты, что делаешь с мужчиной? — простонал Холден.
От его прикосновений по телу разливалось блаженное тепло. Он коснулся ее груди — и Джазлин задохнулась от восторга. Она мечтала только об одном — чтобы он не останавливался, смутно сознавала, что должна бы стыдиться своих чувств — но не стыдилась.
— Сладкая моя Джазлин! — выдохнул он и снова поцеловал ее, а ладони его легли на ее нежную грудь.
Джазлин не знала, как они оказались на кровати. Не знала — и не хотела знать. Лежа рядом с Холденом, она наслаждалась тем, что прижимается к нему всем телом, ощущает его тепло и силу. Закрыв глаза от удовольствия, она чувствовала, как он покрывает поцелуями ее шею, а руки его ласкают грудь и спускаются ниже…
Джазлин охотно поддалась его желанию. Бедра их соприкоснулись, и Холден глухо застонал. Рука его скользнула под платье и начала гладить ее ногу.
На мгновение Джазлин заколебалась — естественная мимолетная тревога человека, вступающего на неизведанную территорию. Это колебание тут же исчезло, но Холден, чьи чувства были обострены не менее, чем ее собственных, его заметил.
Он убрал руку и сел на край кровати.
— Мне пора идти! — произнес он хрипло.
Джазлин не верила своим ушам. Он уходит! Неужели не понимает, что он с ней сделал?
— Так, значит, все дело в вертикальной развертке! — протянула она, собрав в кулак всю волю. — Что ж, картина мне ясна.
Холден быстро вышел. Обессиленная бурей чувств и ощущений, девушка рухнула на кровать.
Глава шестая
Полночи Джазлин не могла сомкнуть глаз. Она вдруг поняла, что любит его, вот откуда беспричинная тоска и тревога, вот почему она места себе не находит вдали от Холдена! Не просто физическое влечение, нет, истинная любовь, глубокая и всепоглощающая, охватила ее душу и тело.
С этими мыслями Джазлин встала с постели и отправилась в душ. Одно ей было предельно ясно: Холден не должен об этом узнать! Они — друзья, товарищи и никогда не станут чем-то большим. Правда, в сегодняшних поцелуях чувствовалась не только дружеская симпатия, но… Вдруг ужасная мысль поразила Джазлин. Что, если она сама напросилась на поцелуй? Она ведь хотела, чтобы он ее поцеловал, — неужели это желание отразилось в глазах?
Джазлин надела джинсы и рубашку, словно собиралась на улицу. Однако никуда идти не хотелось. Должно быть, оттого, что она страстно желала встретить Холдена и в то же время страшилась этой встречи.
Но тут же Джазлин сообразила: если Холден решит выйти на обычную прогулку и не обнаружит ее на месте, у него возникнут ненужные вопросы и подозрения. Так что, набравшись храбрости, она выскользнула на лестницу.
Внизу его не было. Не зная, радоваться этому или огорчаться, Джазлин вышла из дому. Однако не успела она и двух шагов пройти по морскому берегу, как заметила вдалеке Холдена — он шел навстречу.
Чем больше они сближались, тем старательнее Джазлин смотрела в сторону. Наконец расстояние между ними сократилось до нескольких ярдов, внутри у Джазлин все бурлило, но внешне она оставалась спокойна.
— Доброе утро, — сухо поздоровалась она.
Холден остановился, Джазлин тоже, хотя знала, что должна пройти мимо.
— Какие у тебя сегодня розовые щечки! — шутливо заметил он.
О, как же она его любит!
— Я плохо загораю, — как можно более непринужденно парировала Джазлин, прекрасно понимая, что речь идет не о загаре. До сих пор ей не случалось краснеть от одного взгляда Холдена! Ничего, главное — не выдать себя.
Холден, очевидно, обратил внимание на ее холодность. Взглянув на нее с высоты своего роста, он протянул как бы между прочим:
— Тебе приятно будет услышать, что дела призывают меня в Лондон.
— Ты сегодня уезжаешь? — переспросила Джазлин. Сердце у нее упало при мысли о том, что возлюбленный так скоро исчезнет из ее жизни!
— Так вышло, — вздохнул Холден.
Джазлин закусила губу, пытаясь совладать с собой.
— Я тоже здесь долго не задержусь, — резко ответила она.
Странно, но Холден, кажется, не обратил внимания на ее тон и не вспомнил, что у нее остается еще несколько дней отпуска. Бросив на нее пронзительный взгляд, он спросил коротко и сухо:
— Сегодня уезжаешь?
— Да, вечером, — ответила она, вдруг испугавшись, что Холден предложит ее подвезти. Хотя, судя по его отстраненному тону, этого опасаться нечего. Что делает с ней любовь! Джазлин жаждет уехать — и в то же время сердце ее разрывается от невозможности покинуть Холдена. — Может быть, еще увидимся, — продолжала она. Холден еще не уехал, а боль уже разрывала ее на части! — Благодарю за гостеприимство… — начала она вежливо и умолкла на полуслове. Вся напускная суровость Холдена исчезла, он смотрел на нее с грустью и ласковым упреком.
— Я думал, мы с тобой друзья, — заметил он с ноткой печали в голосе.
Джазлин ощутила, как внутри у нее что-то тает.
— А это здесь при чем? — Она позаимствовала у Холдена оставленный им сухой тон.
— Ты собиралась остаться до конца недели. Сегодня только вторник, — напомнил он.
— Вот как? — Не найдя, что ответить, Джазлин повернулась и хотела идти.
— Это связано с прошлым вечером? — остановил ее Холден.
Значит, все-таки догадался?
— С прошлым вечером? — переспросила Джазлин, старательно и безрезультатно делая вид, что не понимает, о чем это он.
Холден молчал. Джазлин украдкой взглянула на него — он смотрел на нее с ласковой укоризной. Сердце ее сжалось — теперь это ощущение было ей хорошо знакомо.
