Да, он не лгал, он выложил чистую правду. Она стала
колебаться. Но она могла позволить себе пожить в Голливуде по крайней мере еще
месяца два и в любом случае не хотела сдаваться так сразу. На следующей неделе
она побывала еще у троих агентов, и они повторили ей то же самое, только
несколько в другой форме. Но суть дела от этого не менялась. Ее карьера актрисы
окончена. Они все признавали, что два ее последних фильма имели успех, голос у
нее просто потрясающий, все директора фильмов, с которыми она работала, любят
ее, но, несмотря ни на что, ни одна студия не станет с ней сотрудничать.
Прошло две недели, и Кристел сидела как-то солнечным днем в
небольшом ресторане, потягивая лимонад. Вдруг она увидела своего старого
знакомого, с которым она начинала работать. Сначала он удивленно уставился на
нее, не веря своим глазам, а потом направился к ее столику.
– Кристел, это ты?
Она кивнула, снимая шляпку и улыбаясь. Несмотря на свою
славу, он слыл очень добрым человеком, и Кристел нравилось с ним работать.
– Да, во всяком случае, я сама думаю так. Как
поживаешь, Луи?
– Я-то прекрасно. А вот ты, черт возьми, где пропадала
все это время?
– Пришлось уехать. – И они оба прекрасно знали почему,
но он не стал напоминать ей о процессе.
– А что ты здесь делаешь? Работаешь над картиной? – Он
даже не слышал, что она вернулась, и нигде не встречал ее. Да они и не были
никогда близко знакомы, но она ему нравилась. Он всегда жалел, что все
обернулось для нее так плачевно. Она показала себя настоящим мастером своего
дела, и он полагал, что в один прекрасный день она могла бы стать знаменитой.
Эрни, правда, тоже так считал.
Она рассмеялась и покачала головой:
– Нет, я не работаю. – Он заметил тоску в ее глазах,
когда она произнесла эти слова. – Никто не хочет пожалеть меня.
– Да, народ здесь жестокий. – У него самого недавно
были проблемы. Ходили слухи, что этот человек ведет совершенно распутный образ
жизни, и ему пришлось жениться на сестре своей любовницы. И сразу все встало на
свои места. В Голливуде никто не хочет признавать правду. И человек вынужден
или играть по правилам этого жестокого мира, или распрощаться с ним навсегда. –
А кто твой агент?
– Да никто.
– Дерьмо. – Он сел на свободный стул, ему вдруг очень
захотелось помочь этой женщине. Ему в голову пришла одна идея. – А ты не
обращалась непосредственно к кому-нибудь из директоров? Иногда такое
срабатывает. Если человек им действительно необходим, они найдут того, кого
нужно, и тогда – опля! – всего один звонок, и ты при деле. Кристел опять
покачала головой:
– Я думаю, что в моем случае не все так просто.
– Послушай... где ты остановилась? – Она сказала ему
адрес, и он записал его на салфетке. – Ничего не предпринимай и не переезжай. Я
тебе позвоню. – Он поднялся и медленно двинулся прочь. Ему было ее чертовски
жаль, он знал, как ей тяжело. Но Кристел, в свою очередь, понимала, что надежды
на помощь этого человека немного.
Она делала все возможное, но через две недели потеряла
всякую надежду найти работу, к тому же она очень тосковала по Зебу. Когда в
конце июня в ее дешевом гостиничном номере зазвонил телефон, она уже была
готова бросить все и ехать домой. Нет смысла торчать здесь до августа. Она сняла
трубку и услышала голос Луи:
– У тебя есть ручка, Кристел? Запиши-ка... – Он
продиктовал телефоны известного директора фильма и не менее знаменитого
продюсера. Оба они почти всегда делали фильмы, которые завоевывали все
«Оскары». Кристел чуть не рассмеялась прямо в трубку, услышав эти имена.
Неужели Луи думает, что она осмелится позвонить им? – Послушай, я разговаривал
с ними, это отличные ребята. Директор не совсем уверен, что сможет тебе помочь,
но сказал, что постарается. А Брайен Форд сказал, чтобы ты ему позвонила
обязательно.
– Даже не знаю, Луи... Я уже собралась плюнуть на все и
уехать, но все равно, спасибо тебе.
– Послушай, – его голос зазвучал слегка раздраженно, –
обязательно позвони, иначе ты меня подведешь. Я им сказал, что ты очень хочешь
снова поработать. Ну что, позвонишь или нет?
– Да, конечно... позвоню... но... они знают о процессе?
– Ты что, шутишь? – послышался короткий смешок.
Шестнадцать человек из тех, с которыми он разговаривал о ней, заявили, чтобы
она катилась к черту. – Конечно, знают. Об этом известно всем. Хотя бы
попытайся это сделать. Попытка – не пытка, тебе же все равно нечего терять.
Он абсолютно прав, и на следующее утро Кристел позвонила им
обоим. Директор Фрэнк Уильяме был с ней совершенно откровенен, сказав, что это
почти нереально – найти для нее работу. Но он предложил сделать новые
кинопробы, и, если они будут того стоить, она сможет попытаться показать их.
Она решила, что сначала так и поступит, а потом позвонит продюсеру.
Первые пробы получились очень слабыми. Она страшно
нервничала, ей казалось, что она забыла абсолютно все. Но Фрэнк настоял на том,
чтобы повторить пробы, и на второй раз они вышли гораздо лучше. Они вдвоем
стояли и просматривали их, и директор указывал, где она совершила ошибки.
Кристел и сама понимала, что ей снова нужен преподаватель, но не могла себе
этого позволить. Теперь она думала над тем, стоит ли вообще звонить Брайену
Форду. Пробы не на высоте, она сама устала и изнывала от жары, плюс ко всему у
нее за спиной отвратительное прошлое. Но все-таки она позвонила по настоянию
Луи. Он попросил ее, и ей не хотелось, чтобы его усилия пропали даром. Кроме
того, надо испробовать все варианты и уехать с чистой совестью, с сознанием,
что она сделала все возможное. Ей уже хотелось, чтобы пробы не прошли, так она
скучала по Зебу.
Казалось, секретарша Брайена Форда прекрасно знала, кто она
такая. Она назначила ей встречу на следующий день после обеда, и Кристел, взяв
такси, отправилась по указанному адресу. Офис находился в северной части
Голливуда, и она нервно наблюдала за счетчиком в машине. Она уже забыла, что
такси стоит так дорого. Кристел торчала в этом городе уже почти пять недель, и
ее небольшие сбережения быстро таяли. Иногда она даже не позволяла себе лишний
раз поесть, но на улице стояла такая жара, что ей почти и не хотелось есть.
Секретарша попросила ее подождать. Кристел показалось, что
прошла целая вечность, прежде чем ей разрешили войти в кабинет. Она надела на
встречу белое платье с большим разрезом на узкой юбке. Волосы были расчесаны и
струились по спине блестящим водопадом. Она привыкла носить такую прическу,
когда была еще ребенком. На ногах у нее были белые босоножки на высоких
каблуках, а в руках – перчатки. Но на лице почти совсем не было косметики. Она
устала постоянно одеваться и краситься, притворяясь, что она не та, кто есть на
самом деле. Она мечтала только об одном – поскорее вернуться домой и влезть в
свои джинсы, понимая, что это последняя ее попытка. Ей не терпелось поскорее
покончить со всем этим и оказаться на ранчо. Именно это смогла прочесть в ее
взгляде секретарша, приглашая Кристел в кабинет. Она вошла в огромную, хорошо
обставленную комнату: по стенам на стеклянных полках стояли призы, в глубине
находился камин и большой стеклянный стол, под ногами лежал толстый серый ковер.
Продюсер наблюдал, как она пересекает комнату. Это был сильный человек с
белоснежно-седыми волосами и проницательными голубыми глазами. Когда он
поднялся, Кристел поняла, что он просто гигант. Голос у него звучал мягко и
мелодично. Когда-то очень давно он был актером. Но потом решил, что способен на
большее, нежели простое заучивание ролей. В двадцать пять лет он стал
директором своего первого фильма, а десять лет назад начал снимать картины как
режиссер-постановщик. Сейчас ему было пятьдесят пять, он снимал фильмы уже
двадцать лет, причем среди них не было ни одного плохого. Он был личностью, в
Голливуде его очень уважали. Кристел считала, что для нее это огромная честь –
просто встретиться с ним. Она сейчас поняла, каким уважением пользуется Луи
среди мира киношников.
