Мать взглянула на нее с благодарностью, и Элизабет
улыбнулась в ответ. У нее были густые рыжеватые волосы, которые она стригла не
очень коротко, большие карие глаза, матовая кожа и тонкая талия. Она
великолепно играла в теннис. Но в этой девушке не было ни капли тепла, только безупречное
воспитание и живой ум, который постоянно восхищал всех друзей ее родителей.
Даже ее осанка внушала благоговение и уважение. Да, Элизабет Барклай была не
тем человеком, над которым можно посмеяться. Она девушка серьезная, с
проницательным умом и острым языком; у нее собственные взгляды на жизнь, и она
строго их придерживалась. И для нее не существовало проблемы с выбором
колледжа: Радклифф, Веллслей или Вассар.
Через десять минут она не спеша спустилась вниз, успев за
это время позвонить друзьям и небрежно извиниться перед ними, сказав, что у нее
испортилось настроение и ей необходимо остаться дома. Отказаться от вечеринки
Элизабет могла только в том случае, если у нее плохое настроение или нет нового
платья. В ее жизни не было никаких страданий, переживаний или трудностей.
Ничего такого, что ее родители не могли бы с легкостью устранить, ничего, что
ее отец не мог бы уладить или купить для нее. Но нельзя сказать, чтобы она была
избалованна. Она просто выбрала для себя определенный образ жизни, и все
окружавшее ее служило декорацией к нему. Для своего возраста она не была
обыкновенной девушкой. Ее детство кончилось, когда ей исполнилось десять лет. С
тех пор она вела себя совершенно по-взрослому, обладала прекрасными манерами.
Однако она не получала от этого никакого удовольствия. Но что для Элизабет
Барклай удовольствия! У нее была цель. И все ее поступки были направлены на
достижение этой цели.
Гости уже пропустили по рюмке, когда девушка вошла в
гостиную и огляделась в поисках знакомых. Среди приглашенных оказалась только
одна пара, которую она не знала, и ее мать представила их как старых друзей
отца из Чикаго. Потом она увидела еще одно незнакомое лицо – очень красивого
молодого человека, который спокойно разговаривал с судьей Ар-мистедом и ее отцом.
Она быстро взглянула на него, затем взяла бокал с шампанским с серебряного
подноса, который дворецкий держал перед ней, и улыбаясь направилась к отцу.
– Отлично, отлично, Элизабет, какой чести мы все сегодня
удостоены, – улыбнулся отец, и в глубине его глаз появился едва заметный
лукавый огонек. – Неужели ты смогла при всей своей занятости выкроить время и
для нас? Как удивительно! – Он демонстративно обнял ее за плечи, и она
улыбнулась, глядя на него. Она всегда была с ним в очень близких отношениях, он
ее обожал.
– Мамочка попросила, чтобы я присоединилась к вам.
– Прекрасная причина. С судьей Армистедом ты знакома,
Элизабет, а это Спенсер Хилл из Нью-Йорка. Он только что закончил юридический
факультет Стэнфорда.
– Поздравляю. – Она безразлично улыбнулась ему, и он
оценивающе посмотрел на нее. Девушка выглядела совершенно невозмутимой, и он
решил, что ей двадцать один или двадцать два года. Ее внешность и манеры делали
ее куда старше, и это впечатление еще более усиливали черное платье, жемчужное
ожерелье и взгляд, которым она окинула его, когда пожимала ему руку. – Вы,
наверное, очень рады, – добавила она с вежливой улыбкой, в то время как он
продолжал смотреть на нее.
– Да. Спасибо. – Он подумал, чем она может заниматься.
Наверное, играет в теннис и ходит по магазинам с друзьями или матерью. Он очень
удивился, услышав слова ее отца:
– Элизабет собирается по собственному желанию ехать в
Вассар. Мы пытались уговорить ее на Стэнфорд, но это бесполезно. Она решила
ехать на Восток и бросить нас здесь одних, чтобы мы переживали за нее. Но я
надеюсь, что холодные зимы быстро охладят ее пыл и она очень скоро снова
окажется дома. Ее мать и я будем ужасно скучать без нее.
Элизабет улыбнулась в ответ на его слова, и Спенсер
удивился, узнав, как она молода. Определенно, восемнадцатилетние девушки стали
совсем другими за эти последние несколько лет. И, глядя на нее, он вдруг
поразился мысли, что у этой девушки есть все, чего нет у Кристел.
– Это очень хорошая школа, мисс Барклай. – Его тон был
дружелюбным, но довольно прохладным. – Моя свояченица училась там. Уверен, она
вам понравится.
Элизабет почему-то решила, что он женат. Она не подумала,
что он имеет в виду жену брата. На какое-то мгновение она почувствовала разочарование.
Он очень приятный молодой человек и каким-то странным образом притягивает ее.
Тут дворецкий объявил о начале обеда, и Прициллия Барклай
пригласила гостей в столовую – красивую комнату с черно-белыми мраморными
полами, стенами, обитыми деревом. Над массивным английским столом висела
красивая хрустальная люстра. В серебряных подсвечниках горели свечи, старинные
приборы на столе сверкали белизной и золотом, а хрустальные бокалы, на которые
попадал свет свечей, переливались огнями. Салфетки украшала монограмма с
инициалами матери Прициллии. Гости без труда нашли свои места. Около каждого
прибора, конечно, были карточки, вставленные в изящные серебряные подставки.
Элизабет приятно удивилась, обнаружив, что ее посадили рядом со Спенсером. Она
поняла, что ее мать уже успела все переставить.
На первое подали копченую лососину и крошечные греческие
устрицы. И к тому времени когда подали основное блюдо, Элизабет и Спенсер
увлеченно беседовали. Он не переставал удивляться ее уму и образованности,
тому, как много она знала. Казалось, не было ни одной темы, которую она не
могла бы с легкостью поддержать, будь то мировая или внутренняя политика,
история или искусство. Без сомнения, она была незаурядной девушкой, и он не
ошибался, думая, что она преуспеет. Во многих отношениях она напоминала ему
жену брата, хотя можно было с уверенностью сказать, что Элизабет лучше. В ней
не было ничего показного и наигранного. В глаза бросались лишь ее острый ум и
прекрасные манеры. Она даже умудрилась в какой-то момент повернуться и завести
разговор со своим соседом справа—с одним из друзей ее отца, но быстро вернулась
к разговору со Спенсером:
– Итак, мистер Хилл, что же теперь собирается делать
новоиспеченный выпускник Стэнфорда? – Она смотрела на него с интересом и
насмешкой, и ему вдруг показалось, что она на самом деле старше его. Ему
пришлось немного отпить из бокала, чтобы слегка успокоиться.
– Собираюсь работать в Нью-Йорке.
– У вас уже есть место? – Она была заинтересована и
немного нахальна. Но ей не хотелось попусту терять время. И в какой-то мере ему
это даже нравилось в ней. Незачем ходить вокруг да около, и раз она задавала
вопросы, то таким образом давала возможность и ему спрашивать. Это намного
легче, чем просто флиртовать.
– Да, есть. Я буду работать у Андерсона, Винсента и
Соброка.
– Я потрясена. – Она сделала маленький глоток вина и
улыбнулась ему.
– Вы знаете их?
– Я слышала мнение моего отца о них. Это самая крупная
фирма на Уолл-стрит.
– Теперь потрясен я, – пошутил он, но с другой стороны,
это была правда. – Для восемнадцатилетней девушки вы знаете невероятно много.
Неудивительно, что вы собираетесь в Вассар.
