— Окончательно? — тихо спросила она.
— В первый раз меня осенило в тот день, когда вы ушли из моего дома, — признался Сэвилл. — Я не мог в это поверить, потому что такого со мной никогда не было, — добавил он, к большому ее удовольствию. Он протянул руку и почти благоговейно коснулся ее лица. — Во вторник я улетел в Милан и обнаружил, что любовь к вам неотступно сопровождает меня.
— Как восхитительно это звучит! — воскликнула она.
— Ох, моя дорогая, вы не можете представить себе, какое ужасное время я пережил, борясь с искушением позвонить. Много раз я хватал трубку, но все время так волновался, так боялся проговориться, что клал ее на место.
— О, Сэвилл, — растроганно произнесла Э-ни, — Я сама боялась выдать себя.
Сэвилл засмеялся и поцеловал уголок ее рта.
— Я понимал, конечно, что между нами существует взаимное влечение. Вы покраснели, — заметил он с явным удовольствием. — Но мне было этого мало. Я, хотел знать, чувствуете ли вы ко мне нечто большее. Поэтому я решил, что, как только вернусь из Италии, приглашу вас на ужин и…
— Вы собирались пригласить меня на ужин сегодня? — воскликнула Эдни. Потом вспомнила, каким холодным и безразличным он был с ней утром. — Никогда бы не подумала, — неосторожно сказала она ему.
Он усмехнулся.
— Будьте снисходительны, моя дорогая. Вы так извели меня, что я был сам не свой!
— Сам не свой?
— В моей голове были только две мысли, что я горячо люблю вас и что мне необходимо провести очень важное совещание. Я попытался сосредоточиться, с большим трудом, признаюсь, и решил, что сначала разделаюсь с совещанием, и тогда у меня будут развязаны руки, чтобы всецело сосредоточиться на нас. Может быть, мне удастся это сегодня. А если повезет, у меня появится шанс увидеть вас в субботу или воскресенье… Вы же не должны ехать в Бристоль, надеюсь?
— Господи! — ахнула она, пораженная его вопросом.
— И вот сегодня утром я стоял у окна и наблюдал за тем, как вы подъезжаете. У меня было несколько коротких минут, чтобы взять себя в руки прежде, чем вы войдете. Я так мечтал обнять вас — вот почему я не осмеливался поднять глаз, когда попросил вас зайти.
— Сэвилл! — снова ахнула Эдни и тут поняла, что безраздельно верит всему, что он говорит, и самое главное, тому невероятному факту, что он любит ее.
— Вот почему я знал, что вы приехали на работу на своей машине, — продолжал он, — и у меня все перевернулось в груди, когда, посмотрев позже в окно, я не увидел вашей машины на том месте, где вы ее поставили.
— Вы поняли, что я уехала домой?
— Скорее почувствовал. Я знал, что вы никогда не уезжали на машине в обеденное время. Поэтому я ждал, ходил из угла в угол и опять ждал, а когда вы не появились и в два, я снова обрел надежду. Мне показалось, что это может означать, что вы действительно любите меня, и, заметив, что я это понял, вы, моя дорогая гордячка, решили сделать все, чтобы я больше никогда вас не увидел.
— И что вы решили? — мило спросила она.
— Решил? Негодница! Я был не в состоянии ничего решать. Ехать за вами? Позвонить? Вдруг я все понял неправильно? Нет, этого не могло быть, не должно было быть. И я вернулся к своему первоначальному плану — позвонить вам и пригласить поужинать со мной сегодня.
— Господи, Сэвилл, а я не хотела разговаривать с вами, — сокрушаясь, прошептала она.
— Вы вели себя не очень дружелюбно, — уколол он ее. — Думаю, что поговорить с вами я смог только благодаря вашему отцу, который оказался дома.
— Простите. — И Эдни, ободренная его ласковым взглядом, потянулась к нему и поцеловала. — Я не думала, что вы позвоните снова, — сказала она.
— А что мне оставалось делать? Я приехал к вам и отказывался верить в то, что вас нет дома.
— Я спряталась наверху, — созналась она, радуясь тому, что смогла ему признаться.
Сэвилл улыбнулся своей замечательной улыбкой, а потом, став серьезным, сказал:
— А я был безмерно расстроен. Надо было что-то предпринять. Бездействие было невыносимо. Но я понимал, что, поскольку вы явно не были расположены разговаривать со мной, мне придется говорить коротко и по существу.
— Вы сказали: «Эдни, я люблю вас», — и я не могла в это поверить.
— А я поехал домой и стал мерять пол шагами, обдумывая, каким образом мне увидеть вас сегодня. Мое сердце едва не остановилось, когда я услышал звонок в дверь. Неужели сработало? Мой план заключался в следующем: узнав о моей любви, вы должны были понять, если действительно любите меня, что вам нечего бояться. Я подошел к двери, прилагая дьявольские усилия, чтобы скрыть свои чувства в случае, если это окажетесь не вы. Но это были вы, и я понял, что ни за что не отпущу вас.
— Я… рада, что пришла, — прошептала Эдни. Сэвилл снова обнял ее, и она долго не могла произнести больше ни слова. Их сердца гулко стучали, радость оттого, что они были вместе, заглушила всю прежнюю боль и страдания.
— Ты действительно любишь меня, моя дорогая? — спросил он тихо, когда, чуть отстранившись, взглянул ей в глаза.
— Действительно, очень, — ответила она с ласковой улыбкой.
— И когда ты поняла это?
— Почти с первой встречи, мне кажется, — сказала Эдни. — В тот вечер, когда ты нежно и целомудренно поцеловал меня. — Она тепло улыбнулась. — Потом ты позвонил из Милана и пригласил меня поужинать. Обычно меня не слишком волнует первое свидание, но тут мое сердце бешено заколотилось.
— Поподробнее, — попросил он.
— Ну, наше первое свидание не состоялось, и ты, к сожалению, забыл обо мне…
— Ничего подобного!
— Мне неожиданно захотелось, чтобы между нами все сложилось по-другому.
— Потому что влюбилась в меня? Эдни покачала головой.
— Я не знала тогда, что меня так выбило из колеи, почему я не находила покоя. Хотя… должна признаться… что я тоже испытывала ревность. — Она увидела, как удивление на лице Сэвилла сменилось явным удовольствием. — Полагаю, что ты счастлив! — засмеялась она. — В тот вечер, когда я ужинала с Грэхэмом, приятелем своего сводного брата, вдруг вошел ты с потрясающей брюнеткой. У меня все перевернулось внутри, и я начала понимать, что ты небезразличен мне.
— Ничего приятней ты не могла бы мне сказать, — перебил ее Сэвилл и тут же спросил: — А ты всегда держишься за руки с приятелями своего брата?
— Ты ревнуешь! — воскликнула она.
— Как же не ревновать? Ты же сама сказала, что спала с этим шалопаем, любителем подержаться за руки!
Эдни отпрянула, но вспомнила: она сама сказала ему, что рано легла спать в тот вечер.
— Вовсе нет! Я не спала с ним! — поспешно сказала она.
— Теперь я это знаю! — уверил ее Сэвилл так же поспешно. — Представляешь, как ты поразила меня в Копенгагене, признавшись, что никогда не была близка ни с одним мужчиной?
