– Он невероятно умный молодой человек, – подтвердила ее собственные наблюдения Фелиция, и они поболтали еще несколько минут.
Потом Фелиция спросила ее, что она будет делать в выходные.
Для Элин было делом чести, чтобы Фелиция не решила, будто гостья собирается вернуться в квартиру и скучать затворницей в ожидании понедельника. Она бы просто умерла от смущения, если бы великодушная женщина почувствовала себя хоть в какой-то степени ответственной за нее.
– Выходные распланированы, – ответила Элин, не намеренная останавливаться на таком заявлении. – Я первый раз в Италии и хочу увидеть как можно больше за эти субботу и воскресенье. А сегодня вечером Тино ведет меня в свой любимый ресторан.
– Замечательно, – улыбнулась Фелиция. – Должно быть, вам с Тино хорошо работается вместе, – заметила она и остаток дороги до офиса рассказывала Элин о местах, которые гостье стоит увидеть.
Элин проработала около часа, когда Тино прервал свои объяснения, чтобы ответить на звонок внутреннего телефона. По тому, как изменился его тон, став внимательным и предельно почтительным, Элин заключила, что звонит начальство. Но каково же было ее удивление, когда, положив трубку, Тино повернулся к ней и сказал:
– Синьор Дзапелли хочет видеть вас, Элин.
Она растерянно пробормотала:
– Да?.. Сейчас?
– Я провожу вас, – вызвался он и, чтобы не заставлять главу «Дзапелли интернациональ» ждать, тут же вскочил на ноги.
На Элин была элегантная черная юбка и подобранный к ней пиджак в черно-белую клетку, одернув который она последовала за Тино по лабиринту коридоров и двум-трем лестницам.
– Я оставлю вас здесь, – сказал он, доведя ее до одной из дверей. – Назад дорогу найдете?
– Да, конечно, – ответила она, хотя и не очень уверенная в этом.
Тино улыбнулся. Кажется, он был убежден, что шеф, помня об оказавшейся в чужой стране девушке, решил поддержать ее личной беседой. В этом убеждении Тино и отправился обратно в свой отдел.
Сама же Элин, вежливо стуча в дверь, предполагала, что все еще сомневавшийся в ее честности Макс Дзапелли скорее прикажет ей отправляться восвояси, чем станет поддерживать ее дух. Когда в ответ на ее стук прозвучало «Войдите!» по-английски, она поняла, до какой степени он был уверен, что она поторопится.
Раздосадованная, Элин пожалела, что не выдержала паузу. Если он собирается уволить ее, мог бы сделать это в Англии и не тащить в такую даль! И почему она не отказалась от места! Ему назло… Но тут же вспомнилось, что надо зарабатывать на жизнь, и строптивое настроение покинуло девушку. Она повернула дверную ручку. У Макса Дзапелли есть выбор, у нее – нет…
Элин прошла через кабинет и села у стола напротив итальянца, гадая о том, что последует дальше.
– Надеюсь, вы хорошо здесь устроились? – любезно поинтересовался он и сел только после нее.
– Да, спасибо, – так же любезно ответила Элин.
Если дело идет к увольнению, то начало более чем странное, подумала она.
– Вы с Тино Агостой находите общий язык?
– Наилучшим образом.
– Вы не огорчитесь, если придется покинуть компьютерный отдел?
Значит, все-таки увольнение! Элин надменно вздернула голову.
– По какой причине? – холодно поинтересовалась она и твердо посмотрела ему в глаза, обнаружив там, между тем как его взгляд окидывал ее гордо выпрямившуюся фигурку в хорошо сшитом пиджаке… нет, не намерение ее уволить, а нечто похожее на восхищение.
– Ну и нрав у этой женщины! – протянул он, помолчав.
Очевидно, ее резкий вопрос оказался для него неожиданностью.
– Я должна быть благодарна вам за несправедливое увольнение? – бросила она, раздражаясь и желая поскорее закончить разговор.
Но оказалось, что, предлагая ей попрощаться с компьютерным отделом, Макс Дзапелли вовсе не имел в виду увольнение.
– А кто говорит об увольнении? – парировал он, как Элин подумалось, даже несколько сбитый с толку таким ее предположением.
– Я решила… – начала она, но прикусила язык и заставила работать голову. – Вы хотите, чтобы я попрактиковалась в другом отделе? – осторожно поинтересовалась Она.
– Точнее, – сказал Дзапелли с тенью улыбки на лице, – я был бы очень благодарен, если бы этим вечером вы поработали для меня.
– О! – Ее охватил такой же трепет, какой она мимолетно почувствовала в тот момент, когда Тино положил трубку на рычажки.
– Ведь вы умеете печатать? – спросил он.
Элин серьезно посмотрела на него. Она побилась бы об заклад, что он прочесал ее личное дело самым частым гребнем!
– Я давно не печатала, – напомнила она. – Программы, с которыми я работаю на компьютере, снимают необходимость набора больших текстов.
– Не сомневаюсь, что вы отлично справитесь, – заявил он не допускающим возражений тоном и продолжил: – К сожалению, опытная секретарша, с которой я обычно работаю, заболела, и…
– Фелиция! – воскликнула обрадованная найденным выходом Элин, едва уловила ход его мысли. – Фелиция свободно владеет английским. Не может ли она…
– Вы хотите сказать, что не желаете поработать для меня? – с вызовом перебил он уже без тени улыбки на лице.
– Нет, конечно, нет, – вынуждена была ответить Элин, боясь услышать, что в таком случае в ее услугах вообще не нуждаются.
– Тогда позвольте мне продолжать, – холодно проговорил он и, сообщив, что Фелиция завалена работой, обрисовал занимавшую его проблему, которая должна быть изложена по-английски до конца дня.
Элин взглянула на пачку листов, исписанных от руки.
– Вы хотите, чтобы я перепечатала все это за вечер? – едва слышно спросила она.
В ответ он откинулся в кресле, довольно улыбнулся и протянул:
– Если это вас не затруднит.
– Рада буду вам помочь, – сказала она.
– Хорошо, – отозвался он и принял деловой вид, показав на стол возле окна, где стояла пишущая машинка. – Поскольку вам придется часто обращаться ко мне, когда почерк окажется неразборчивым, я распорядился принести стол сюда.
– Я должна работать… здесь? – Элин не успела толком разобраться, что она почувствовала, узнав, что ей придется сидеть в одной комнате с ним.
Но очень разволновалась и была уверена, что под его взглядом у нее будут трястись руки. Он кивнул.
– Ну, тогда… – начал он, но Элин торопливо перебила:
– Могу я сбегать в компьютерный отдел за сумочкой и пальто? – И в ответ на его вопросительный взгляд добавила: – Похоже, работать придется до полуночи, и я бы не хотела уткнуться в запертую дверь, когда закончу.
