— Это моя работа.
— С ума сойти! А «Шардонне» и мартини «Сапфир» у меня в
номере — тоже ваша работа?
Несколько минут назад Кэл был приятно изумлен, найдя в
гостиничном баре свои любимые напитки.
— Я узнала у вашей секретарши, что вы предпочитаете.
Нам с вами, Кэл, предстоят нелегкие дни, и вы должны чувствовать себя
максимально уверенно и комфортно. И постарайтесь сегодня хорошенько
отдохнуть, — заботливым материнским тоном добавила Мередит, — чтобы
завтра быть в форме.
— Мередит, а вы не хотите со мной поужинать? Обещаю, мы
не станем засиживаться допоздна. Очень уж не хочется сидеть целый вечер у себя
в номере, все равно заснуть пораньше мне вряд ли удастся.
Мередит колебалась, но искушение было слишком велико. За
последние дни одиночество надоело и ей.
— Не уверена, что нам стоит… Впрочем, хорошо. Но
смотрите, Кэл, в десять часов расходимся. Иначе завтра будем выглядеть не
лучшим образом.
Рассмеявшись, Кэллен пообещал, что покинет ресторан ровно в
десять.
— Нравится мне, как вы со мной разговариваете,
Мередит, — этаким заботливым тоном курочки-наседки! В точности как я со
своей ребятней! Хорошо, обещаю вас слушаться. Точно в указанное время вернусь к
себе в номер и напьюсь в гордом одиночестве.
— Час от часу не легче! — расхохоталась
Мередит. — Похоже, напрасно я заказала для вас мартини — надо было
попросить снотворного! Не волнуйтесь так, Кэл, — успокаивающе добавила
она. — Все будет хорошо, вот увидите. У вас прекрасная фирма, вы можете ею
гордиться. Ручаюсь, нас ждет успех.
— Мередит, я безумно вам благодарен за все, что вы для
меня сделали. — Голос Кэла вдруг зазвучал серьезно и искренне. — Вы —
удивительный человек!
— Как и все в нашей фирме, — с подобающим случаю
патриотизмом ответила Мередит. — Уверяю вас, юристы и аналитики сделали
для вас не меньше моего.
— И даже Комиссия по ценным бумагам пошла нам
навстречу! — весело подхватил Кэл. — Что ж, такую удачу грех не
отпраздновать. Ведь теперь нам целую неделю не придется вкусно есть!
От Пола Блэка он уже слыхал о «резиновых цыплятах» и прочих
совершенно несъедобных блюдах, которые обыкновенно подаются на презентациях.
Ничего удивительного — хотя подобные мероприятия и именуются «завтраками» и
«ужинами», участники их интересуются едой в последнюю очередь. Да и самому Кэлу
было все равно что есть — лишь бы все презентации прошли гладко. Он очень
волновался, но Мередит заразила его своей уверенностью, и теперь он и сам
поверил в успех.
Они договорились встретиться в холле в половине восьмого.
Кэл обещал заказать столик в «Памп Рум» — одном из любимых ресторанов Мередит,
где она ужинала почти каждый раз, когда бывала в Чикаго.
Ровно в половине восьмого, как и обещала, Мередит спустилась
в холл. Кэл уже ждал ее там, как всегда, безукоризненно одетый, причесанный и
выбритый.
В первые дни знакомства Мередит часто ловила себя на мысли,
что Кэл не похож на делового человека — скорее напоминает фотомодель или
киноактера в роли бизнесмена. Но скоро она перестала удивляться его красоте и
обаянию. Мередит никогда не оценивала людей по внешности, и в Кэле ее
привлекали не синие глаза, не ослепительная улыбка, не калифорнийский загар, а
беспокойный, деятельный ум, энергия и неизменное чувство юмора. Он был из тех,
с кем всегда интересно — такие люди нечасто встречаются.
По дороге в ресторан они болтали обо всем на свете. Мередит
расслабилась и чувствовала себя так, словно они были старыми друзьями. Но когда
они сели за столик в тихом уголке зала и сделали заказ, Кэл вдруг задал ей
совершенно неожиданный вопрос:
— Мередит, расскажите мне о своем муже! Представляю
себе, какой напряженный у него режим — особенно после чрезвычайных
происшествий, таких, как в эту пятницу. Вы, должно быть, целыми днями его не
видите?
— Да, иногда так и бывает, — улыбнулась
Мередит. — Но я тоже много работаю, так что мы квиты.
— Вы давно замужем?
Мередит не любила откровенничать, и обычно ее личная жизнь
для клиентов оставалась загадкой. Но Кэл был ей симпатичен, и в расспросах его
чувствовался искренний и доброжелательный интерес. «Почему бы и не рассказать
ему о себе?» — подумала она.
— Четырнадцать лет. Мы поженились в Вашингтоне, когда я
еще училась.
Неслышно подлетел официант с бутылкой вина на подносе и
наполнил их бокалы.
— А дети у вас есть?
— Нет!
Ответ прозвучал резче, чем ей бы хотелось. Кэл удивленно
поднял бровь.
— Какое решительное «нет»! Похоже, вам и не очень-то
хочется! — заметил он.
— Да нет, не то чтобы… — неловко замялась
Мередит. — Просто у нас со Стивом совсем нет времени на воспитание
ребенка. Раньше мы все откладывали на потом, но годы идут, и я уже начинаю
думать, что этого никогда не случится.
— И вас это огорчает? — настаивал он.
Один из вопросов, на которые Мередит не любила отвечать даже
самой себе. Но Кэллен ждал ответа, и его пронзительный взгляд требовал
откровенности. Он спрашивал так, словно имел на это право. И Мередит, сама не
зная почему, чувствовала, что может ему довериться. Этот человек ее не предаст.
— Нет, не огорчает, — честно ответила она. —
По совести сказать, я этому только рада. Мне для счастья хватает мужа и любимой
работы. А вот Стив, боюсь, будет очень разочарован, если останется бездетным. В
последнее время он все чаще об этом заговаривает.
— И что вы ему отвечаете? — не отставал Кэл.
Мередит улыбнулась в ответ.
— Что мне надо готовиться к презентации, а о детях мы
поговорим потом.
— Но рано или поздно он потребует решительного ответа!
— Что ж, я отвечу! — постепенно распаляясь,
проговорила Мередит. — Я работаю допоздна, Стива не бывает дома по
нескольку дней кряду, а если происходит что-то чрезвычайное, то и по целым
неделям. Как, скажите на милость, мы можем взять на себя ответственность за
ребенка? Когда будем его воспитывать? По выходным? Нет, такой жизни ребенок не
заслуживает! Ему нужна нормальная семья, мама и папа, которые будут с ним
гулять, играть, рассказывать ему сказки — каждый день, а не раз в году!
Наступило короткое молчание. Кэл задумчиво смотрел ей в
лицо: взгляд его синих глаз был непроницаем, и Мередит не могла угадать, о чем
он думает.
— А вы, Кэл? — спросила она, решив, что вправе
ждать от него ответной откровенности. — Как вы справляетесь со своим
выводком? У вас ведь, кажется, трое — я не ошибаюсь?
— Верно, трое. И их мать во многом похожа на вас. Он
как-то вмиг постарел: сгорбились плечи, потух огонек в глазах, чистый лоб
пересекла глубокая морщина. Сейчас Кэллен выглядел на все пятьдесят лет.
