Они просидели в баре почти до рассвета: ни ему, ни ей не
хотелось расставаться друг с другом.
Последний день кампании подходил к концу. Завтра каждый из
них вернется к своей жизни, в свой кабинет, к своей семье: Кэл — к детям,
Мередит — к Стиву. Но сегодня, в последний вечер, они праздновали общую победу,
они наслаждались разделенностью своих переживаний, волнений, успехов. Это был
их мир, и в нем их было только двое. И как жаль, что этот мир был так
недолговечен.
Мередит не удивилась, когда на исходе ночи Кэл взял ее за
руку и сказал удивительно мягким голосом:
— Хочу, чтобы ты знала: эти две недели я был счастлив.
Я обязан тебе всем своим успехом, Мередит, но дело не только в этом. До сих пор
я и не представлял себе, что между мужчиной и женщиной могут быть такие
отношения — искренние, добрые, полные доверия и тепла. Поверь, я очень дорожу
тобой и твоим отношением.
— Спасибо, Кэл. Мне тоже было очень хорошо рядом с
тобой. Ты многому меня научил.
— Надеюсь, нам когда-нибудь выпадет шанс снова
поработать вместе, — задумчиво заметил он.
— Ну, если ты всерьез собираешься купить еще одну
фирму, я, пожалуй, просмотрю проспекты и постараюсь подыскать для тебя
что-нибудь подходящее.
— Ради одного этого я готов расширить дело, что бы там
ни говорил Чарли! — рассмеялся Кэл.
Он проводил Мередит до дверей номера и задержался, глядя,
как она открывает дверь тяжелым латунным ключом. Казалось, он думает о чем-то
своем.
— Спокойной ночи, Мередит, — произнес он наконец,
не сводя с нее погрустневших глаз.
Не говоря ни слова, Мередит обняла его и быстро поцеловала.
— Спокойной ночи, Кэл, — тихо проговорила она, не
оборачиваясь, и прикрыла дверь.
Послышались удаляющиеся шаги Кэла. Враз обессилев, Мередит
опустилась в кресло. Она долго сидела неподвижно, глядя в окно, и думала… О чем
она думала? О Кэле и обо всем, что произошло с ней в последние несколько
недель. Кто знает, суждено ли им еще когда-нибудь работать вместе или даже
увидеться?! Но одно Мередит знала наверняка: у нее есть надежный и заботливый
друг.
Друг на всю жизнь. Кэл.
Глава 8
В четверг они вернулись в Нью-Йорк. В самолете Кэл спал, а
Мередит работала — перед отлетом она получила целую груду факсов из
нью-йоркского офиса. Уйдя с головой в работу, она не замечала, как летит время
— казалось, они только что взлетели, а самолет уже приземлялся в аэропорту
Кеннеди.
Кэл на соседнем сиденье открыл глаза, сонно улыбнулся
Мередит и повернулся к иллюминатору. Шасси только что коснулось земли; за окном
с бешеной скоростью мелькали аэродромные строения.
— Сколько времени? — спросил Кэл.
— Два часа по местному. В четыре нас ждут в
офисе. — Мередит знала: на то, чтобы пройти таможню, забрать багаж, взять
машину и доехать до Уолл-стрит, уйдет не меньше двух часов. — Все ждут
тебя, хотят поздравить с успехом.
— Поздравлять нужно тебя, Мередит! Надеюсь, они это
понимают.
Чем ближе Кэл узнавал Мередит, тем больше беспокоился о ее
дальнейшей судьбе в деловом мире. Он видел отношение к ней Пола Блэка. А оно не
внушало Кэлу оптимизма — вряд ли и другие старшие партнеры относятся к ней
иначе.
— Конечно, понимают, — улыбнулась Мередит,
складывая бумаги в портфель.
Однако, встретившись со старшими партнерами фирмы, Кал
обнаружил, что не ошибся в своих опасениях. Все поздравляли его, жали ему руку,
хлопали по плечу, а на Мередит никто не обращал внимания, она просто затерялась
в этой праздничной суете. Лишь Пол Блэк любезно заметил, что Мередит неплохо
поработала, остальные не снизошли и до этого.
Мередит привыкла к такому отношению и уже не реагировала так
болезненно, как в первые годы. Что делать — она попала в консервативное
общество, вроде тайного мужского братства, члены которого до сих пор относятся
к женщинам, как к низшим существам. Это огромный прогресс, что они еще
согласились принять ее в партнеры!
Но, как верно заметил Кэллен в одной из их откровенных
бесед, кто знает, удастся ли ей подняться выше? Скоро ли она упрется в
«стеклянный потолок»? Или, может быть, уже уперлась? Мередит не хотела в это
верить, не хотела об этом думать, но не могла отделаться от мысли, что Кэл,
похоже, прав.
— Это не моя победа, — говорил тем временем
Кэллен. — Своим успехом я целиком обязан Мередит! Она невероятная женщина,
настоящая волшебница!
Эти слова Кэл повторил не раз и не два, но коллеги Мередит,
кажется, его и не слышали.
Гул поздравлений и радостных восклицаний то и дело
прерывался телефонными звонками. Каждый раз Мередит брала трубку и снова и
снова повторяла, что у Комиссии по ценным бумагам претензий к рекламной
кампании нет, что реализация начнется завтра утром, с открытием биржи. Да,
ожидается превышение номинальной стоимости (при этих словах голос ее звенел от
радости).
По совету Мередит Кэллен согласился оставить оговоренное
количество акций, а цену поднять лишь на двадцать процентов сверх указанного в
проспекте. Судя по количеству подписей, стоимость акций неизбежно возрастет,
объяснила Мередит, но если изначально мы назначим реальную цену, никто не
скажет, что мы хотим содрать с акционеров лишнее.
Кэллен сам не предполагал, что будет так остро радоваться
успеху. Он словно парил в небесах, оставив землю далеко внизу. И этим — и
блаженным чувством полета, и радостным биением сердца, и энергичным бегом крови
по жилам, всем этим счастьем он был обязан Мередит.
Двумя часами позже Кэл и Мередит вместе вышли из офиса.
— Я тебя подброшу, — предложил Кэл. Мередит молча
кивнула.
Работа, несколько месяцев занимавшая все их время, была
окончена. Регистрационный журнал заполнен одиннадцать к одному; завтра начнется
реализация. Миссия выполнена, можно лететь домой, в Калифорнию. Но Кэллена
мучила мысль, что с Мередит обошлись несправедливо, и казалось, что в этом есть
доля и его вины.
— Мерри, что эти парни о себе воображают?! —
гневно воскликнул он, как только машина тронулась с места. — На встрече
они вели себя так, словно тебя здесь нет!
— Это ничего не значит. Такие уж это люди. Они
понимают, сколько я делаю для фирмы, просто не выражают свою признательность
вслух.
— Черт побери, да они просто принимают все как должное!
Неужели ты не понимаешь, Мередит? Другой на твоем месте работал бы спустя
рукава или просто плюнул бы и уволился. Но ты не такая: ты, не жалея себя,
выполняешь первоклассно работу… нет, не первоклассно — блестяще! Ни на минуту
не поверю, что мы добились бы превышения стоимости без твоей помощи! И что же
они? Хоть бы слово тебе сказали!
— Зачем мне это? — просто ответила она.
