Мередит напряженно слушала. Работа Стива порой вызывала у
нее трепет. Она не понимала, как можно сохранять душевные силы и ясность
рассудка, изо дня в день сталкиваясь с болью, смертью и отчаянием? Как можно
ежедневно брать на себя ответственность за чужую жизнь — и при этом оставаться в
здравом уме, не очерстветь душой?
— Да, нелегко тебе пришлось. Поезжай домой, милый. Тебе
надо отдохнуть.
«Я скучаю по тебе», — хотела добавить она, но
промолчала. Стив и так это знает, а от повторения задушевные слова
обесцениваются.
— Ты права, устал чертовски! Приеду через двадцать
минут. Смотри, не ложись без меня!
— Не беспокойся, не лягу, — улыбнулась
Мередит. — У меня с собой полный портфель служебных бумаг.
— Вот как? Что ж, миссис Уитмен, позаботьтесь, чтобы
ваши бумаги не попадались мне на глаза! — смеясь, прорычал Стив.
Наконец-то домой, к Мередит!.. В такие минуты Стив сам не
верил своему счастью. В Мередит воплощалась для него светлая, праздничная
сторона жизни, свободная от труда и тяжкого груза ответственности. Стив
стремился домой, как каторжник стремится к свободе, мечтал о встрече с любимой,
как умирающий в пустыне мечтает о глотке воды. Порой ему приходило в голову,
что, может быть, только благодаря жене он до сих пор не потерял рассудок и
сердце его не окаменело от бесконечного, как океан, людского горя.
— Ты их не увидишь, дорогой, обещаю. Только приезжай.
Жаркая волна желания окатила Стива.
— Буду через несколько минут! — прокричал он в
трубку. — Налей себе бокал вина: не успеешь выпить, как я подъеду!
В том, что касается времени, Стив всегда был оптимистом. Но
выбраться из больницы ему удалось лишь через полчаса. Только он скинул халат и
двинулся к выходу, как выяснилось, что ординатору позарез необходимо с ним
посоветоваться, что у сегодняшней пациентки осложнения, что вчерашняя бабуля со
сломанной ногой…
Но Стив, не дослушав, отмахнулся и пошел к дверям. Он едва
не падал от усталости; мысли в голове шевелились вяло, словно снулые рыбы.
Сейчас от него никакой пользы. Впереди выходные, наполненные смехом и любовью,
а в понедельник он, бодрый и свежий, вновь будет на месте, готовый взяться за
оружие в самой благородной войне на свете.
Такси, мягко шурша шинами, несло доктора Уитмена по
вечернему Нью-Йорку. Стив задумался, откинув голову на спинку сиденья. Порой в
голову ему приходило, что они с Мередит живут какой-то неестественной жизнью.
Разве нормально, когда муж и жена не видят друг друга целыми днями? Оба они
вечно куда-то торопятся, все их встречи происходят в спешке, на бегу. Но, с
другой стороны, возможно, именно благодаря этому они не наскучили друг другу,
любовь их за четырнадцать лет не угасла, и близость не превратилась в надоевшую
обузу.
В квартире приглушенно звучала музыка, в воздухе плыл легкий
аромат любимых духов Мередит. Но самой ее видно не было.
— Мередит! Я приехал!
Шум воды был ему ответом. На цыпочках Стив подкрался к
ванной и распахнул дверь.
Мередит стояла под душем — высокая, стройная, загорелая.
Густые белокурые волосы падали ей на плечи, и с них на высокую грудь стекали
прозрачные струи воды.
Увидев Стива, Мередит просияла улыбкой; вспыхнули радостью
глаза цвета весенней листвы. Выключив душ, она потянулась за полотенцем. Стив
не стал дожидаться, пока она вытрется: схватив жену в охапку, он поднял ее и
закружил по просторной ванной комнате.
— Что ты делаешь? Я же мокрая! — смеялась Мередит.
— Как хорошо! Милая моя, как же хорошо дома! Не
понимаю, зачем я вообще отсюда ухожу!
— Кто же будет спасать людей, если не ты? —
улыбнулась Мередит, прильнув к нему. Как всегда, одного ее прикосновения
оказалось достаточно: напряжение и усталость последних трех дней вмиг забылись,
сменившись острым, нетерпеливым желанием.
— Что сначала — омлет или я? — спросил он,
улыбнувшись озорной мальчишеской улыбкой.
Мередит опустила глаза в притворном смущении.
— Я бы и рада начать с тебя, милый, но… очень уж есть
хочется!
— Мне тоже, — кивнул Стив понимающе. — Тогда
план у меня такой: омлет, душ, а затем идем в постель и отмечаем нашу
счастливую встречу. Какое счастье, что в эти выходные у меня нет дежурства!
Поверить не могу — два дня вместе!
Но тут зеленые глаза Мередит затуманились.
— Ты, наверно, забыл — в воскресенье я улетаю в
Калифорнию. Через две недели начинается рекламное турне, и мы с Кэлленом Доу
должны просмотреть проспект и обсудить все детали.
Голос Мередит звучал виновато. Она знала, как дорожит Стив
редкими выходными, проведенными вместе. Ему часто приходилось дежурить по
воскресеньям, да и Мередит, с головой погруженная в работу, нередко не отличала
праздничные дни от будней, так что даже в выходные им редко удавалось
по-настоящему отдохнуть.
— Ничего, зато на День труда мы с тобой куда-нибудь
съездим вместе…
— Не переживай, Мередит. Я в самом деле забыл. Ничего
страшного, — спокойно ответил Стив, хоть внутри у него все сжалось от
разочарования.
Стив отправился на кухню и начал готовить ужин. Вскоре к
нему присоединилась и Мередит — в белом махровом халате, босиком. Халат то и
дело распахивался, обнажая длинные стройные ноги.
— Запахни халат, не то я омлет сожгу! — серьезно
предупредил ее Стив.
Только сейчас, при ярком свете, Мередит разглядела, какой у
него измученный вид. Волосы всклокочены, на подбородке — трехдневная щетина,
вокруг глаз залегли черные круги.
— Как хорошо дома! — уже в который раз повторил
он. — Боже, Мерри, как я скучал по тебе!
— Я тоже, особенно по твоему кулинарному
таланту, — рассмеялась Мередит, чмокнув его в небритую щеку. Затем
устроилась на высоком, обитом кожей табурете и принялась наблюдать, как Стив
готовит ужин.
Кухня Уитменов словно сошла с фотографии из журнала
«Образцовый дом». Да и о доме можно было сказать то же самое. Квартиру
обставляла Мередит — в отличие от Стива, она обладала безупречным вкусом и
природным чувством стиля.
Различие их характеров нагляднее всего проявлялось в манере
одеваться. Мередит всегда была безукоризненно одета, причесана волосок к
волоску, благоухала дорогими духами и распространяла вокруг себя аромат
уверенности и успеха. Стив — сам по себе красивый, видный мужчина — вечно был
взъерошенным, ходил небритым, в застиранных джинсах, непарных носках и
разношенных туфлях, удобных для работы, но неприглядных на вид.
В первое время их совместной жизни небрежность Стива очень
раздражала Мередит. Да и как было не раздражаться, если твой муж похож то ли на
алкоголика, то ли на бомжа, только не на добропорядочного гражданина, главу
семьи и одного из лучших хирургов в Нью-Йорке! В течение нескольких лет Мередит
терпеливо приучала мужа к костюмам-тройкам и галстукам. Она была упряма, но
Стив оказался еще упрямее: костюмы неизменно отправлялись в недра гардероба и
скрывались там навеки, а галстуки, которые Стив именовал то «ошейником», то
«удавкой», совершенно случайно оказывались в мусорном ведре.
