Весь четверг Мередит провела с Кэлом. В этот день он
знакомил ее со служащими, занимающими на предприятии ключевые посты. Беседы с
ними были для Мередит не только интересны, но и полезны: теперь она
представляла себе механизм работы во всех деталях.
После обеда она позвонила к себе на работу. Там не произошло
ничего, что требовало бы ее вмешательства. Мередит сказала, что улетает на
несколько дней по семейному делу; они и не подозревали, что в мыслях она уже
именует фирму с Уолл-стрит своей «прежней работой».
— Не хочешь ли сегодня поужинать со мной и с
детьми? — спросил Кал вечером, когда они собрались уходить.
Все уже разошлись; они остались одни в здании. Мередит уже
заметила, что в Калифорнии, в отличие от Нью-Йорка, служащие не засиживаются на
работе долго. Трудоголики с Восточного побережья сплошь и рядом работают до
девяти-десяти часов, а то и до глубокой ночи; здесь же кабинеты пустеют уже
вскоре после пяти. Кэл прав, калифорнийцы живут в ином ритме. Они больше
внимания уделяют здоровью, личной жизни, развлечениям. Жители Нью-Йорка
работают до изнеможения, а вернувшись наконец домой, бессильные валятся в
постель или, в лучшем случае, плюхаются в кресло перед телевизором.
Калифорнийцы же засветло уходят с работы и отправляются играть в теннис или
поработать в саду. Поэтому и выглядят и держатся они иначе. Среди калифорнийцев
редко встретишь человека бледного, изможденного, осунувшегося; все они
подтянуты, мускулисты и загорелы, все ходят, гордо расправив плечи и смело
глядя вперед. А ньюйоркцы выглядят озабоченными.
— Это было бы чудесно, но в девять прилетает Стив, и я
должна его встретить, — объяснила Мередит.
— Тогда поужинаем пораньше. А потом я отвезу тебя в
аэропорт.
— Это не обязательно. Я возьму такси, а потом мы с ним
поедем в отель и поговорим обо всем.
Кэл уже назначил для Стива на завтрашний день встречи в
Главном госпитале Сан-Франциско и в Окленде. Кроме того, Мередит знала, что
Стив уже созвонился со своими стэнфордскими друзьями. Так что в пятницу он
будет занят; если они хотят поговорить по душам, это надо сделать сегодня.
Самой Мередит завтра тоже скучать не придется: Кэл обещал
познакомить ее с важными клиентами. Сегодня они слышали новости с биржи:
количество проданных акций неуклонно росло. «Все складывается как нельзя лучше,
наверное, сама судьба на нашей стороне», — думала Мередит.
— Соглашайся, Мередит. Устроим пикник на заднем дворе.
Я сам поджарю гамбургеры и хот-доги на всех.
Вот что еще удивляло и привлекало Мередит в Кэле — полное
отсутствие снобизма, обычной черты богатых и удачливых. Неделю назад он ужинал
в элитном лондонском клубе, а сегодня готов своими руками жарить на заднем
дворе хот-доги и гамбургеры. Нет, такое зрелище она не в силах пропустить!
— Хорошо, Кэл, — согласилась она, — если
только дети не будут возражать.
Она до сих пор не могла забыть, как встретили ее дети
Кэллена в прошлый раз!
— Все будет хорошо, — успокоил ее Кэл.
Действительно, в основном все прошло нормально.
Энди первым поздоровался с Мередит и торжественно,
«по-взрослому» пожал ей руку. Оказывается, он запомнил, что муж у нее — доктор.
Джули держалась суховато, но вежливо. Даже спросила, как прошел полет, и
сообщила, что отец привез ей из Парижа «обалденный свитер». Мередит не стала
рассказывать, что помогала Кэлу выбрать подарок для дочери, хоть в глубине души
и была очень рада, что Джули ее выбор пришелся по вкусу.
Одна Мэри Эллен не желала менять гнев на милость. Увидев,
как Кэл помогает Мередит выйти из машины, она вспыхнула и бросилась в дом. За
ужином сидела мрачнее тучи. Когда Мередит упомянула, что встретилась в Лондоне
с ее матерью, Мэри Эллен бросила на нее подозрительный взгляд исподлобья, а
несколько минут спустя буркнула, что у нее много уроков, и скрылась у себя в
комнате.
— Они с матерью не слишком ладят, — объяснил Кэл,
когда дети встали из-за стола и разошлись по своим делам. Симпатичная пожилая
экономка (Кэл рассказывал, что эта женщина — настоящий подарок) убрала со стола
и подала кофе. — Мне кажется, Шарлотте неприятно сознавать, что у нее
такая взрослая дочь — это напоминает ей о собственном возрасте. Свою досаду она
вымещает на Мэри Эллен, а та уверена, что мать ее терпеть не может. Она тяжелее
всех переживала уход матери — ведь ей тогда было уже шесть, а в этом возрасте
дети понимают больше, чем мы думаем.
Мередит молчала: ей было жаль эту угрюмую девочку,
обреченную жить с чувством собственной неполноценности и обидой на весь свет.
Что может быть тяжелее, чем сознавать, что самый близкий человек — родная мать
— видит в тебе лишь досадную обузу? Вот еще одна жертва бессердечия и
безответственности Шарлотты, думала Мередит. Еще одна незаживающая рана, еще
одна искалеченная судьба.
Когда подошло время ехать в аэропорт, Кэл снова предложил ее
подвезти, но Мередит наотрез отказалась, и он не стал настаивать. Кэл понимал:
первый вечер им со Стивом лучше провести наедине.
Кэл вызвал по телефону такси и пригласил Мередит вместе со
Стивом завтра к себе на ужин. Мередит приняла приглашение, заметив, что Стиву
не терпится с ним встретиться, правда, почему, объяснять не стала. К чему Кэлу
знать, что Стив ревнует?
Мередит хотелось, чтобы Стив познакомился с Кэлом и высказал
свое мнение о нем. Стив хорошо разбирался в людях, и Мередит всегда доверяла
его мнению. Ей искренне хотелось, чтобы эти двое мужчин понравились друг другу.
Увидев Стива в здании аэропорта, Мередит горестно всплеснула
руками. Стив не изменил своей привычке: вид у него был самый затрапезный: шорты
цвета хаки, мятая рубашка. Ну понятно: значит, он и не подумал переодеться
после дежурства и, не заходя домой, поехал в аэропорт. На плечи у него был
накинут твидовый пиджак, продранный на обоих локтях — тот самый, что Мередит
два года назад запихнула в дальний угол верхней полки шкафа! Выбросить его у
нее не хватило духу — она еще помнила, какой скандал устроил Стив, когда в
мусорное ведро отправились его любимые шорты.
Но кто же мог знать, что Стив откопает эту археологическую
древность и привезет на себе в Сан-Франциско?
— Господи, зачем ты напялил на себя это старье? —
воскликнула она.
— А в чем дело? — ответил Стив. — Надеюсь,
нам не придется идти на званый вечер?
— Придется. Завтра мы приглашены к Кэллену Доу. У тебя
есть другой пиджак?
Несколько секунд оба сердито смотрели друг на друга и вдруг
прыснули со смеху.
— Не беспокойся. Пусть мой пиджак с виду неказист, зато
в нем чувствуется индивидуальность. Кэл — мужчина, он меня поймет.
Стив ненавидел новые, отглаженные вещи и никогда не понимал,
почему Мередит то и дело предлагает положить его брюки под пресс. Большую часть
времени он был одет именно так и уже не представлял себя в чем-то ином. Стив не
был неряхой, на его вещах трудно было найти грязные пятна, зато в дырах,
потертостях и складках недостатка не было.
