— Отлично! А ты?
— Очень жарко, много солнца и текилы.
— А надоедливые дамочки? — рассмеялась Мередит.
Кэл улыбнулся в ответ, счастливый оттого, что Мередит на
него не сердится, да и, похоже, успела забыть о том злосчастном рождественском
поцелуе. Что ж, он получил хороший урок. На сей раз ему повезло — а что, если
бы она обиделась всерьез или бы даже захотела уйти из компании?
— Ни дамочек, ни москитов, ни прочих докучливых
насекомых. Отличный отдых.
— Рада за тебя. Как дети?
— Немного не в своей тарелке. Так всегда бывает после
встреч с Шарлоттой. Они с ней не ладят.
— Ну, теперь они дома и скоро придут в себя.
— А как Стив? — осторожно поинтересовался Кэл.
В руках у него был портфель, подаренный Мередит, — Кэл
с ним теперь не расставался. И Мередит каждый день носила его подарок — золотые
часы. Только отправляясь в Нью-Йорк, она сняла их, не желая расстраивать Стива.
— Устроил себе каникулы на целую неделю! —
радостно ответила Мередит. — Мы с ним серьезно поговорили — знаешь, он все
понимает и рассуждает очень разумно. Говорит, что в ближайшие два месяца ему
все равно никуда не деться из Нью-Йорка, так что я должна почаще приезжать. Я
обещала прилететь через две недели.
Ее слова заставили Кэллена кое о чем вспомнить.
— Кстати, хотел тебе сказать, но совсем забыл! Через
три недели у нас намечен ежегодный семинар для руководства. Проходит он, как
всегда, на Гавайях. Ты, разумеется, в списке на первом месте — точнее, на
втором, после генерального директора.
Он продиктовал даты, и Мередит занесла их в настольный
календарь.
— Звучит заманчиво, — заметила она, а затем
напомнила Кэлу, что через десять минут у них совещание.
— Конец моему отдыху! — драматически воскликнул
Кэл. — Где солнце? Где пляж? Где текила?
— Текилы больше не будет, мистер Доу, —
рассмеялась Мередит. — Наступили суровые будни. А ну, живо за работу!
— Есть, мэм! — отсалютовал ей Кэл и удалился к
себе в кабинет взять документы для совещания.
Весь день они проработали вместе. Пожалуй, думал Кэл,
Мередит все-таки изменилась — стала более осторожной с ним, больше говорила о
деле и меньше — на личные темы. По-прежнему оставаясь веселой и дружелюбной,
она как будто немного отдалилась от него, и Кэл не мог ее за это винить, только
надеялся, что со временем напряженность между ними сгладится.
В Мексике он много думал о происшедшем, беспокоился, как
встретит его Мередит после каникул. Но еще больше его беспокоило другое: он
постоянно думал об этой женщине. Ему не хватало ее улыбки, ясного взгляда
зеленых глаз, остроумных шуток, ее серьезных замечаний, задушевных разговоров на
самые разные темы — словом, не хватало самой Мередит. О чем бы он ни думал,
мысли постоянно возвращались к ней, и с каждым днем, проведенным вдалеке от
нее, ему все сильнее ее не хватало.
На выходные Кэл снова пригласил Мередит к себе, но она
ответила, что должна закончить срочную работу. Субботу она провела в офисе, а в
воскресенье снова отправилась на поиски дома — и на этот раз Кэл не вызвался ее
сопровождать, а когда ребята спросили, почему Мередит сегодня не придет, строго
ответил, что она занята своими важными делами.
Он понимал, что Мередит права — им нужно отдохнуть друг от
друга. Они вступили в опасную зону, где любой неверный шаг может оказаться
роковым. Не стоит слишком сближаться друг с другом: столкновение грозит взрывом
чувств, гибельным для всех троих — Кэла, Мередит и ни в чем не повинного Стива.
Все это Кэл понимал, но почему же всякий раз, как взгляд его
падал на новый кожаный портфель, он с грустью вспоминал о том, что Мередит нет
рядом. Как удалось этой солнечной женщине проникнуть к нему в сердце, уже много
лет закрытое для посетительниц?
Глава 12
Анну Гонсалес приняли на работу на должность ассистентки. Но
уже через несколько дней Стив обнаружил, что новая помощница вполне способна
его заменить. Она не только в совершенстве выполняла свои обязанности, но и
проявляла инициативу, вносила дельные предложения. Получая указания от Стива,
она нередко высказывала свое мнение, и обычно Стив удивлялся, почему такое
решение не пришло в голову ему самому. За время рождественских каникул, подменяя
Стива, Анна успела завоевать не только уважение, но и, что еще важнее, симпатию
коллег и больных.
Когда после праздников Стив вернулся на работу, Анна
отчиталась перед ним во всем, что делала в его отсутствие, и представила
подробный письменный отчет. Просмотрев его, Стив пришел в изумление.
— Когда вы все это успели? — воскликнул он.
За неделю Анна провела в отделении оперативное обсуждение
особо тяжелых случаев, упорядочила график работы медсестер и внесла изменения в
расписание. И это все помимо своих прямых обязанностей — оперировать и
ухаживать за больными.
— Вы хоть домой-то ездили?
— Нечасто, — спокойно ответила Анна.
В разговоре с Мередит Стив описал внешность доктора Гонсалес
очень бегло, не желая возбуждать в жене ревность. Правда же состояла в том, что
Анна была прекрасна. Не той яркой, эффектной красотой, за которой часто
скрываются пустота и фальшь. Нет, Анна не привлекала к себе внимания с первого
взгляда, но в неброской внешности ее, в стремительной походке, в
профессиональной точности движений, в сдержанной улыбке, так редко смягчающей
строгую линию губ, в больших темно-карих глазах, порой загадочных и
непроницаемых, словно воды глубокого озера, а порой сияющих чудесным мягким
светом, — во всем чувствовалась душевная красота, неизъяснимая прелесть
глубокого ума и чуткого сердца.
Анна была не из тех людей, у кого «душа нараспашку». Она не
любила говорить о себе, да и вообще говорила мало, словам предпочитая дела. Но
Стив тянулся к ней, желая разгадать загадку этой молчаливой женщины, в которой
видел и обаяние, и скрытую силу.
С коллегами Анна была строга до резкости, но с пациентами
обходилась удивительно мягко. Она обожала свою маленькую дочку и все же, когда
это было необходимо, без возражений оставалась в больнице.
Однажды Стив спросил напрямик, почему она так много
работает.
— По двум причинам, — ответила она, спокойно
взглянув ему в лицо. — Во-первых, мне нравится эта работа. Во-вторых,
нужны деньги.
— На кого же вы оставляете дочь? — поинтересовался
Стив.
Он сам не понимал, почему его так интересует жизнь Анны. Ему
казалось, что внешняя сдержанность его новой помощницы — лишь маска, защитный
панцирь, за которым скрывается тонкая и ранимая душа; и Стив хотел, чтобы Анна
доверилась ему и сняла маску.
— На соседей. У них пятеро детей, и Фелисия с ними не
скучает.
