— Думаю, я наконец кое-что понял в жизни, —
задумчиво ответил он. — И понял, что комфорт — не главное в жизни. Даже
счастье — не главное. Ценность человека измеряется тем, что он сделал для
других.
— Но ты ведь всегда помогал людям!
— В Нью-Йорке врачей много. Но есть на земле места, где
нет ни одного. — В эту минуту он подумал об Анне.
— Но как же… как же мы?
— «Нас» больше нет, Мерри. Есть ты, и есть я, два
разных человека. Поэтому я и ухожу.
— Не уходи! — воскликнула Мередит, протянув к нему
руки, и слезы покатились у нее по щекам.
Ею овладел ужас: последняя опора уходила из-под ног. Она уже
потеряла любовника, лучшего друга, любимую работу — теперь теряла мужа. Стив
уйдет, и она останется совсем одна. А что может быть страшнее одиночества?
— Мерри, я не могу остаться. Так будет лучше для нас
обоих.
— Хочешь, я брошу работу и поеду с тобой? —
спросила она.
Стив покачал головой:
— Нет, не надо. У тебя своя жизнь, у меня — своя. Я не хочу
с тобой ссориться, Мередит. Надеюсь, мы останемся друзьями. Если тебе
понадобится помощь — позвони, и я сделаю все, что смогу. Пятнадцать лет —
большой срок, его не выбросишь из жизни. Но так жить я больше не могу. Все
кончено.
Он пристально вгляделся в ее испуганное, побледневшее лицо.
Стиву было жаль жену, но угрызений совести он не испытывал. Он знал: пройдет
время — и Мередит поймет, что иного выхода не было. Пожалуй, будет даже
благодарна ему за принятое решение.
— Прости, малыш, — мягко произнес он. — И
прощай.
— Не покидай меня! — в ужасе прошептала Мередит.
— Не говори так.
Он встал из-за стола, подошел к ней и крепко обнял. Но в
объятии его не чувствовалось и следа прежней страсти, и Мередит поняла: что бы
она ни говорила и ни делала, его решение останется неизменным.
— Когда ты уезжаешь? — снова спросила она.
— Завтра утром.
— А как же наши вклады? И выручка от продажи
квартиры? — растерянно спрашивала она. — Не можешь же ты просто
исчезнуть! Нам надо все обсудить. Ты говорил с адвокатом?
— Нет, не говорил. Ты сама позвонишь адвокату, когда
захочешь. А о вкладах и выручке от квартиры я и думать не хочу. Все эти деньги
заработала ты, так что они твои. У меня на них нет никакого права. Я ничего от
тебя не хочу, Мерри. Раньше хотел твоей любви, но это ушло.
— Я тебе не верю! — в ужасе воскликнула
Мередит. — Это неправда!
Правда, милая. Нам с тобой надо было разойтись гораздо
раньше — когда ты начала изобретать отговорки, чтобы не ездить в Нью-Йорк. Но я
предпочитал закрывать глаза на происходящее, и ты, видимо, тоже.
Стив не стал спрашивать, был ли у Мередит кто-то другой,
хотя в последнее время его мучили серьезные подозрения. Как бы там ни было,
сейчас у нее никого нет — это очевидно. Она так же одинока и несчастна, как он.
Он не станет задавать ей вопросы — это все равно ничего не изменит, и незачем
причинять ей боль. В конце концов, с каким-то грустным облегчением подумал
Стив, это уже не мое дело. Точно так же, как и Мередит не касается его роман с
Анной.
На миг он представил себе, что будет, если он вернется к
Анне. Но тут же Стив отогнал эту мысль. Анна, как и Мередит, — это его
прошлое. Он сам порвал с ней, порвал решительно и жестоко, а она ясно дала
понять, что не хочет больше его видеть. Нет, не стоит цепляться за обломки
прошлого. Настала пора начать новую жизнь.
В ту ночь они в последний раз лежали в постели обнявшись.
Мередит всхлипывала, а Стив утешал ее, как ребенка.
Наутро она позвонила на работу, сказав, что заболела и
прийти не сможет. Она с потерянным видом следила, как Стив собирает вещи. Лишь
когда Стив с чемоданом в руках двинулся к дверям, Мередит, словно опомнившись,
вскочила, бросилась ему на грудь и безутешно разрыдалась. Стив долго обнимал
ее, гладил по голове, целовал в лоб и в мокрые от слез глаза, но наконец
сказал, что ему пора идти. Внизу ждало такси, и он уже еле успевал на свой
рейс.
— Стив, я тебя люблю! — восклицала она, задыхаясь
от рыданий. — Прости меня!
— И ты меня прости, родная.
Он поцеловал ее в последний раз, подхватил вещи и сбежал
вниз по лестнице. Мередит бросилась к окну. Стив помахал ей рукой, сел в машину
и исчез за поворотом.
Мередит долго стояла у окна: потрясение и ужас постепенно
сменялись тоской, липкой и холодной, которая поглотила ее целиком. Пятнадцать
лет жизни пошли прахом. У нее никого больше нет — ни Стива, ни Кэла… никого. Не
на кого опереться, кроме самой себя. Стив ушел от нее, чтобы начать новую
жизнь. Для нее же — так думала Мередит — жизнь кончена.
Глава 20
Просидев дома два дня, Мередит вернулась к обычной жизни.
Коллеги на работе заметили, что она как-то притихла; местные сплетницы гадали,
что у нее стряслось, но никто не знал, что, собственно, произошло.
Кэл был с ней по-прежнему сух — от былой дружбы не осталось
и следа. Мередит решила ничего ему не говорить. Их любовь осталась в прошлом, а
теперь Кэл стал ей чужим. Ее личная жизнь его не касается. Еще, пожалуй, решит,
что она ему навязывается!
Потрясение от ухода Стива постепенно улеглось, и Мередит
начала понимать, что он прав. Уже семь месяцев как умерла их любовь, настала
пора похоронить мертвеца.
Постепенно Мередит приходила в себя, находя утешение в
работе. Стив позвонил один раз из Нью-Йорка — узнать, все ли у нее в порядке,
рассказал, что остановился у друзей, и оставил номер. Но даже в самые горькие
ночные часы Мередит не снимала трубку, чтобы позвонить ему. Она не станет
цепляться за Стива, словно беспомощная девочка. У него теперь — своя жизнь, у
нее — своя. Со своими переживаниями она сама справится.
Жизнь ее изменилась: предстояло привыкнуть к таким вещам, о
которых она раньше и понятия не имела. К одиночеству. К положению разведенной
женщины. Она позвонила адвокату и начала бракоразводный процесс. Адвокат
сказал, что не предвидит никаких сложностей — ведь Стив не выдвинул
имущественных требований. Он предпочел уйти так же, как и пришел, — с
пустыми руками.
Она подумывала о том, чтобы уволиться из «Доу-Тех» и
вернуться в Нью-Йорк, но решила подождать еще месяц, посмотреть, не
утихомирится ли Кэллен. Он, как и прежде, рвал и метал, но теперь Мередит ему
не спускала и, когда Кэл бывал к ней явно несправедлив, не стеснялась ему на
это указывать. К ней понемногу возвращался бойцовский дух — качество, которое
Кэл больше всего ценил в людях. Он это чувствовал и старался сдерживаться:
похоже было на то, что, хотя друзьями им больше не быть, они сумеют
восстановить былое уважение друг к другу.
Через три недели после отъезда Стива Кэл попросил Мередит
помочь развлечь приезжих — потенциальных покупателей из Лондона. Мередит
согласилась. Оказалось, что он уже зарезервировал столик в ресторане «Флер де
Лис» в Сан-Франциско. Кэл предложил заехать за ней. Мередит спокойно ответила,
что сама доберется до ресторана, но он настаивал, и она согласилась.
