«И что там?» — спросила Иви, когда через некоторое время не получила от Сеймоура никаких известий.
«Посмотри сама!»
Иви в сознании Сеймоура пересекла большой зал до колонн, позади которых Вирад поставили свои гробы. Первый принадлежал Раймонду, второй Ровене, рядом отдыхал Малколм. На расстоянии нескольких шагов находился гроб Винсента, в котором он спал днем. Два других гроба были наполнены его книгами. Также тут были гробы обоих слуг, Тамарис и Абигайл, прибывших с наследниками Вирад из Лондона, с которыми, как и с другими тенями, не все было ладно. Практически всю прошлую ночь они провели в своих гробах. Только Винсент оставался бодрым и, так как его гроб с самого начала стоял в большом зале рядом с книгами, ему этой ночью не пришлось прерывать чтение из-за переезда.
Сеймоур остановился в некотором отдалении от гробов и посмотрел на них. Он недоверчиво принюхался и пошевелил ушами.
«Он еще не спит!»
Иви сконцентрировалась на гробах. Еe дух скользил от одного к другому. Раймонд и Ровена впали в оцепенение, но когда Иви проследовала дальше, то натолкнулась на бодрствующий дух! Тут крышка гроба поднялась и Малколм выпрыгнул наружу. Иви удивленно моргнула. Солнце уже практически взошло! Даже ей с трудом удавалось перебороть желание погрузиться в сон. Малколм, напротив, выглядел неожиданно бодрым.
«Что он делает?»
Сеймоур ничего ей не ответил, но последовал за Малколмом через зал, держась на некотором расстоянии. Вирад подошел к гробу, принадлежащему Пирас, открыл его и достал что-то оттуда, а потом вновь опустил крышку. Затем он направился к западному выходу.
«Подожди-ка! — остановила Иви Сеймоура. — Малколм не единственный, кто не заснул!»
Оборотень развернулся. Иви больше не могла оставаться в своем гробу. Она подняла крышку и бесшумно выбралась наружу.
«Оставайся на месте. Я сейчас к тебе приду».
Она ощутила его недовольство, но не остановилась. Пересекая пещеру, Иви чувствовала себя вялой и неловкой, словно человек. Ее мысли преследовали маленькую изящную фигуру, которая как всегда проворно устремилась к западному ходу, где недавно скрылся Малколм. Ей не потребовалось много времени, чтобы его догнать.
— Куда путь держишь? — услышала она веселый голос Винсента.
Голос Малколма, напротив, был холоден.
— Тебя это не касается. Возвращайся в свой гроб.
— От твоего внимания, похоже, ускользнул тот факт, что солнце уже взошло. Не самое подходящее время для вампира гулять по Парижу, — шутя возразил Винсент.
— Нет, не ускользнул.
— Ax да, — продолжал Винсент, — и только поэтому ты стащил с шеи Пирас ключ.
— Я их одолжил, — с достоинством возразил Малколм. А теперь оставь меня в покое!
Они достигли первой решетки. Малколм открыл замок, оттолкнул Винсента и протиснулся в открывшееся отверстие. Он закрыл решетку прежде, чем Винсент успел его схватить.
«Почему Винсент это допустил? — удивился Сеймоур. — Он стар и опытен. Как он мог позволить юному наследнику себе провести?»
«Я не думаю, что Малколм его обманул», — возразила Иви, остановившись вместе с Сеймоуром на последнем повороте.
Она почувствовала усмешку Винсента. Его голос звучал не доверчиво.
— Ты хочешь таким образом от меня отделаться?
Он целенаправленно двинулся вперед, его силуэт словно растворился в воздухе, и через секунду решетка оказалась за его спиной. Его очертания вновь обрели четкость, когда он последовал за Малколмом. Маленький вампир схватил своего подопечного за руку.
— Возможно, тебе в эти дневные часы тяжело превращаться в туман и ключи тебе просто необходимы, для меня же это не составляет никакого труда.
Иви и Сеймоур услышали, как Малколм вздохнул.
— Ты не можешь просто позволить мне уйти? Я уже достаточно взрослый, и за мной незачем следить.
Винсент покачал головой.
— В этом я сомневаюсь. И мой ответ: нет! Лорд Мильтон не для того отправил меня с вами, чтобы я позволил тебе разгуливать по Парижу средь бела дня — и все это из-за девушки!
— Откуда ты знаешь о Латоне?
Винсент театрально вздохнул.
— Всегда одно и то же. Мои душевные силы вечно недооценивают, потому что я заключен в теле ребенка. — Он продолжил ласковым голосом: — Пойдем назад. Не вынуждай меня доказывать тебе, что в этом маленьком теле заключены не только большие духовные силы. Ты сам знаешь, что это глупая идея. В это время вампиры принадлежат своим гробам.
С опущенной головой Малколм вернулся назад. В этот раз он тоже не воспользовался ключами. Обе фигуры прошли сквозь решетку, растворились и вновь, практически одновременно, обрели четкость очертаний, оказавшись в проходе. Иви и Сеймоур отошли в боковой коридор, чтобы пропустить их. Только когда Вирад достигли зала, Лицана тоже пустились в обратный путь.
«Я слышала об этом, — сказала Иви, снова улегшись в свой гроб, — но не знала, что они так мастерски владеют этим искусством».
Книги по медицине
Латона сидела одна в комнате и вертела в руках чепчик медсестры. Ее мысли перебегали от вампира из госпиталя Кошен к ложе в опере и к Малколму. Когда они увидятся вновь? Он знал, в каком отеле она живет. Он должен прийти! И что тогда? Тогда они будут вместе. Навсегда.
Думать об этом дальше ей не хотелось. Латона вновь устремилась мыслями к плененному вампиру. Она не могла ему помочь. Она должна была оставаться здесь и ждать Малколма. Она ругала себя за то, что прошлым вечером поддалась на уговоры Брэма Стокера и Оскара Уайльда и пошла с ними в театр Оффенбаха. Возможно, Малколм пытался найти ее в это время и в конце концов вернулся домой. Нет, она не может разочаровать его еще раз.
Латона бросила чепчик на пол и схватила роман. Но сколько она ни пыталась, ей так и не удалось сосредоточиться на главном действующем лице, молодой прачке Жервезе, любовник которой забрал у нее деньги и бросил ее, оставив одну с двумя детьми. Эта история удручала ее, и она вновь захлопнула «L'Assommoir»
[9]
. Почему Золя вообще назвал так свою книгу? Раньше это определение употреблялось исключительно для обозначения трущобы. Латона ожидала от книги совсем иного.
Ее мысли снова перенеслись к госпиталю и пленнику. Почему он так интересовал ее? Вампир не был ни красивым, ни интересным или обольстительным, как Малколм, за которым можно было с легкостью последовать хоть в ад. Нет, он был грубым и уродливым, у него были резкие черты, и все же Латона испытывала что-то похожее на сострадание. Или в ней говорило чувство справедливости? То, что с ним сделали, было неправильно.
Правильно ли было уничтожать вампиров в Риме?
Латона этого не знала. Тибо хотел освободиться или умереть. Это было далеко не одно и то же! Ей несколько раз представлялись возможность убить дикое животное. И все же она считала несправедливым заставлять страдать живое существо.
