— Кто бы мог подумать, что работа с крысами может быть настолько сложной, — застонал Лучиано.
Другие наследники также вынуждены были признать, что задание оказалось сложнее, чем они ожидали.
Как и во время первых двух лет обучения, сразу стало ясно, что члены разных кланов сражаются каждый по-своему. И вновь Носферас оказались в числе тех, у кого мало что получалось.
— Животные — это просто не наш конек, — сказал Лучиано.
Вирад обучение также давалось тяжело. То, что кузен и кузина Франца Леопольда не продвинулись вперед, объяснялось прежде всего тем, что они и не старались.
Ранним утром, когда наследники обессилев сидели на гробах, оба грызуна Иви, которых она оставила, сообщили ей о прибытии Пирас. Одолеваемые любопытством, Алиса, Лучиано, Иви и Франц Леопольд подбежали ближе, чтобы узнать, что случилось. Едва взглянув на лица Пирас, они поняли, что поиски не увенчались успехом.
— Ты думаешь, его уничтожили? — прошептала Алиса.
— Нет, но они не нашли следов повелителя. Даже его крысы не могут его отыскать, поэтому они в ярости и раздражены, — сказал Франц Леопольд, который вновь не смог удержаться, чтобы не прочитать мысли Пирас. — Они даже не представляют, куда его можно было спрятать. Да, над ними, как облако, нависла атмосфера обеспокоенности.
— Может быть, нам стоит осмотреться в Париже и под ним, — предложил Лучиано, и в его глазах сверкнул огонек — жажда приключений.
— Ах, ты полагаешь, что нам улыбнется удача там, где не повезло даже Пирас? — издевался Франц Леопольд, но все присутствующие поняли, что ему понравилась эта идея.
Оскар Уайльд бесцельно бродил по ночным улицам и зашел в ресторанчик у подножия Монмартра, над которым, словно призрачные существа, на фоне ночного неба возвышались ветряные мельницы. После свежего вечернего воздуха Оскару пришлось остановиться у двери и прищурить глаза, чтобы что-нибудь разобрать. Пахло дымом, вином и какими-то травами. Здесь, как и во многих местах, где встречались художники и литераторы, подавали «зеленую фею» — так называли абсент. Оскар обвел взглядом присутствующих, пока не нашел того, кого искал. Его приятель сидел за столиком в углу, в обществе двух мужчин. Конечно, перед Брэмом Стокером на столе не было абсента, лишь стакан красного вина. Остальные капали очищенную воду на кусочек сахара, лежавший на поломанной серебряной ложке над стаканом, и смотрели, как он растекается в зеленоватой жидкости. Мужчину, сидевшего к нему спиной, Оскар не знал. А вот карлик, расположившийся слева от Брэма, был ему немного знаком. Это был молодой художник и график Анри де Тулуз-Лотрек, происходивший из старинного дворянского рода, уходившего корнями во времена Карла Великого. Поговаривали, что низкий рост художника стал следствием инцеста — таким образом его предки пытались не допустить раздробленности своих владений. Тулуз-Лотрек поднял бокал и выпил за Оскара.
— А, Уайльд, присаживайтесь к нам. Мы как раз размышляем над тем, стоит ли нам пойти в «Рейн Бланш».
— Там должны быть две новые танцовщицы, ноги которых особенно хороши, — сказал мужчина, которого Оскар видел в первый раз.
— Исследования, чисто профессиональные исследования, подмигивая, уверял Тулуз-Лотрек. — Я ведь не могу все время рисовать лошадей и охотничьих собак. Прошли те времена.
— Сейчас наш молодой друг увлечен исследованием женского тела, — сухо сказал Брэм.
— Ну конечно! Я хочу примкнуть к школе Дега. Разве он не пример для всех нас?
— Особенно если речь идет об изучении форм балетных танцовщиц, — вставил Оскар.
— Пойдемте в «Рейн Бланш» вместе с нами, — предложил Тулуз-Лотрек. — Это очень известное место.
Оскар думал недолго.
— А почему бы и нет?
Он сел за столик, заказал абсент и повернулся к Брэму.
— Но я искал тебя не для этого. Я познакомился с потрясающим зоологом. Его зовут Альфред Жирар, и он сейчас занимается совершенно необычными исследованиями. — Оскар сделал загадочное лицо.
— И что? — спросил Брэм, который все еще не мог понять, что в этом рассказе должно его заинтересовать.
— Вид у него был немного измученный, на щеке царапины, так что я не удержался и спросил, неужели он, проводя свои исследования, вынужден был близко познакомиться со львом. Жирар застонал и ответил, что сожалеет, что это был не лев! А теперь внимание, мой друг. Прошлой ночью он занимался тем, что охотился на монстра в подземном мире Парижа.
Теперь внимание Брэма было приковано к нему.
— Монстра? Какого монстра?
Оскар поморщился и ничего не ответил. Ему нравилось мучить своего друга.
— Ну говори же!
— Да, монстра, именно так сказал Жирар. Затем он описал мне внешность чудовища, но сначала охарактеризовал цель своей великой охоты двумя словами: Призрак Оперы!
Брэм подскочил.
— Они же не убили его?
Оскар покачал головой.
— Нет, дорогой защитник всех фантастических существ. Они поймали его живьем.
— А где он сейчас? — жадно выспрашивал Брэм.
Оскар наклонил голову.
— Я не могу тебе этого сказать. К сожалению, в этот момент на зоолога нахлынул неожиданный прилив застенчивости, и он посчитал, что не должен об этом говорить. Мне тоже следует об этом забыть, так он мне сказал. И даже мое знаменитое красноречие не помогло мне выудить из Жирара хотя бы одну подсказку. Но ты не должен огорчаться. По дороге сюда я задумался, и мне пришло в голову одно название. Этот любезный человек говорил о ботаническом саде. Как ты смотришь на то, чтобы завтра нанести визит директору ботанического сада Генри Эрнесту Бэллону? Может быть, он больше знает о происшедшем.
Брэм Стокер осушил свой бокал и поднялся.
— Потрясающая идея.
— Да. А теперь давай пойдем посмотрим на танцовщиц.
Монстр за решеткой
— Месье, что вы делаете? Вам сюда нельзя. Пожалуйста, возвращайтесь в открытую для посетителей часть нашего зверинца. Разве вы не видели табличек? Кроме того, мы сейчас закрываемся. Уже темно.
— Я видел таблички очень хорошо. Вы расставили их повсюду. Все время приходится о них спотыкаться, — дружелюбно ответил незваный гость.
Генри Эрнест Бэллон раздраженно посмотрел на незнакомца, Он издевается над ним? Незнакомец говорил на прекрасном французском, но с акцентом. Ох уж эти иностранцы! Директор ботанического сада вздохнул.
— Уважаемый господин, полагаю, я выразился недостаточно ясно.
Незнакомец, статный, мощного телосложения, с черными волосами и сединой на висках, поклонился и протянул Бэллону руку, которую тот смущенно пожал.
— Вы высказались предельно ясно, господин директор, и ваши таблички также весьма красноречивы. Однако я здесь по определенной причине и искал вас, чтобы сделать вам предложение. Но прежде я хотел бы представиться. Меня зовут Кармело Риккардо, и я считаю, что мой опыт и мои знания могут вам пригодиться.
