Босх позвонил Эдгару, но не стал ничего говорить ему насчет присутствия в суде.
– Джед, окажи мне маленькую услугу. Тебе даже не придется подниматься из-за стола.
Эдгар замялся, чего Босх вполне ожидал.
– Какую услугу?
– Ты не должен так отвечать. Тебе положено сказать: «Конечно, Гарри, что я должен сделать?»
– Да ладно, Гарри, мы же оба знаем, что находимся под колпаком. Нам надо быть осторожными. Скажи, что тебе требуется, и я отвечу, смогу ли это сделать.
– Все, что мне от тебя нужно, – это чтобы ты через десять минут позвонил мне на пейджер. Я хочу иметь повод на время покинуть одно сборище. Просто дай сигнал перезвонить, а когда я перезвоню, положи трубку рядом с телефоном на пару минут. Если я не перезвоню, через пять минут прожужжи снова. Вот и все.
– Это все, что тебе требуется? Просто позвонить на пейджер?
– Точно. Через десять минут, считая от этой.
– О'кей, Гарри, – облегченно выдохнул Эдгар. – Эй, я слышал о твоем приключении вчера вечером. Эта информация держится здесь в секрете. А слухи ходят, что это был вовсе не пьяный водитель. Ты береги там свою задницу.
– Всегда так и делаю. Что там с делом Шарки?
– Ничего. Я разыскал его команду, как ты мне велел. Двое сказали, что были с ним в тот вечер. Думаю, они занимаются тем, что обирают голубых. Сказали, что потеряли его из виду, когда он сел в машину. Это было всего за пару часов до того, как в участок позвонили и сказали, что он в туннеле у стадиона. Я думаю, тот, кто сидел в машине, его и порешил.
– Описание?
– Машины? Не слишком внятное. Американский седан темного цвета. Вроде бы новая. Вот и все.
– Какие фары?
– Ну, я показал им каталог автомобилей, и задние габариты они выбрали разные. Один парень указал на круглые, другой говорит – прямоугольные. Но вот что касается передних фар, оба утверждают…
– Квадратные блок-фары.
– Точно. Эй, Гарри, ты что, думаешь, это та самая машина, которая покушалась на тебя и женщину из ФБР? Мать честная! Нам надо это обсудить.
– Позже. Может быть. А пока – позвони мне через десять минут.
– Десять минут, хорошо.
Босх повесил трубку и вернулся к Элинор, которая разглядывала выставленные в витрине переносные стереопроигрыватели. Они вошли в магазин, отогнали двоих продавцов, обогнули штабель коробок с портативными видеокамерами, по 500 долларов штука, и сказали женщине, стоящей за кассовым аппаратом в дальней части зала, что хотели бы видеть Биня. Женщина уставилась на них бессмысленным взором и так пялилась, пока Элинор не показала ей значок и удостоверение сотрудника ФБР.
– Вы ждать здесь, – сказала кассирша и скрылась за дверью, которая находилась за кассой. На двери было маленькое зеркальное окошко, напомнившее Босху о комнате для допросов на Уилкокс-авеню. Он взглянул на часы. У него оставалось в запасе еще восемь минут.
* * *
Человек, появившийся из-за двери позади кассы, выглядел лет на шестьдесят. Он был с совершенно седыми волосами и невысокого роста, но Босх заключил, что когда-то он был физически силен для своих габаритов. Приземистый и крепко сбитый, он сейчас внешне размягчился и облагородился благодаря более легкой жизни, чем на родине. На нем были очки розоватого оттенка в серебряной оправе, рубашка с открытым воротом и свободные брюки для гольфа. Нагрудный карман провисал под тяжестью десятка ручек и карманного фонарика на прищепке. Нго Ван Бинь производил впечатление самого заурядного человека.
– Мистер Бинь? Меня зовут Элинор Уиш. Я из ФБР. А это детектив Босх из полиции Лос-Анджелеса. Мы бы хотели задать вам несколько вопросов.
– Да, – ответил он, причем строгое и сдержанное выражение его лица не изменилось.
– Это по поводу ограбления банковского хранилища, где вы арендовали сейф.
– Я уже заявлял, что у меня не пропало ничего ценного, в моей сейфовой ячейке хранились только предметы сентиментального характера.
Бриллианты занимают высокое место в сентиментальной иерархии, подумал Босх.
– Мистер Бинь, не могли бы мы пройти к вам в кабинет и поговорить конфиденциально? – произнес он вместо этого.
– Да, но я не понес никакого ущерба. Посмотрите в отчетах. Там это указано.
Элинор вытянула вперед руку, побуждая Биня показать им дорогу. Вслед за хозяином через дверь с зеркальным окошком они вошли в подсобное помещение, напоминающее пакгауз. Здесь на доходящих до потолка стальных полках стояли сотни коробок с электроникой. Миновав склад, они попали в комнату поменьше, являвшуюся то ли ремонтной, то ли сборочной мастерской. На подставке для инструментов сидела женщина, держа у самого рта миску с супом. Когда они вошли, она даже не подняла глаз. В задней части мастерской было две двери, и через одну из них процессия попала, наконец, в кабинет Биня. Именно здесь он отбрасывал свою показную скромность. Кабинет был большим и роскошным. Направо стояли письменный стол и два стула, налево – обитый темной кожей угловой диван, впритык к которому расстилался восточный ковер – на нем был изображен трехглавый дракон, изготовившийся к нападению. Напротив дивана стояли два стеллажа с книгами, стерео– и видеоаппаратурой – гораздо более изысканной, чем та, что продавалась в магазине. Надо было прижать его дома, подумал Босх. Посмотреть, в каких условиях он живет.
Он быстро обвел глазами комнату и увидел на столе белый телефон. Телефон был антикварный, из тех, где рычажки для телефонной трубки возвышаются над старомодным вращающимся диском. Бинь двинулся было к столу, но Босх поспешно произнес:
– Мистер Бинь! Не возражаете, если мы присядем вот здесь, на диване? Нам бы хотелось, чтобы наша беседа носила как можно более непринужденный характер. Сказать по правде, мы и без того целыми днями сидим за столом.
Бинь пожал плечами, давая понять, что для него нет разницы и что они причиняют ему неудобство, где бы ни сидели. Это был, несомненно, американский жест, и Босх был уверен, что кажущиеся трудности Биня с английским были тоже для внешнего употребления, чтобы не пускать в свой мир посторонних.
– Славный кабинет, – сказал Босх, оглядывая комнату. Никакого другого телефона он в ней не заметил.
Бинь кивнул. Он не предложил им ни чая, ни кофе, не завел и учтивой светской беседы. Он просто сказал:
– Что вам угодно?
Босх посмотрел на Элинор.
– Мистер Бинь, – начала она, – мы просто заново проходим по старым следам, еще раз уточняем картину событий. Вы заявили, что не понесли финансового ущерба при ограблении хранилища. Мы…
– Именно так. Никакого ущерба.
– Все верно. Что у вас хранилось в сейфе?
– Ничего.
