— Я требую, чтобы вы немедленно ушли. Убирайтесь.
Вы не имеете права здесь находиться. — Он пытался
говорить жестко, но его голос от горя был столь же слаб, как и у Пейдж.
— У меня есть право. Общество имеет право знать"
что происходит. А что, если они были пьяны? Или жена сенатора?
— Какое вам дело?! — рявкнул Тригви. Он не мог
взять в толк, какое отношение к общественности имеют их несчастные дети. Действия
этого газетчика обусловлены чистым любопытством. Именно из-за него все эти
писаки причиняют боль людям, которые и так убиты горем.
— Вы потребовали, чтобы жена сенатора прошла проверку
на состояние опьянения? — Репортер снова обращался к Пейдж, рассеянно
смотревшей на мужчин. Для нее это было слишком — она могла думать только об
Алли.
— Я уверена, что полиция сделала все, что нужно в таких
случаях. Почему вы об этом спрашиваете? Зачем вы мучаете нас? Неужели не
понимаете, что вы делаете? — в отчаянии спросила его Пейдж. Но он, похоже,
не собирался уступать.
— Я пытаюсь установить истину, это мое профессиональное
право. Вот и все. Надеюсь, ваша дочь выживет, — холодно сказал он и
отправился на поиски более сговорчивых собеседников. Еще час и репортер, и
оператор телевидения слонялись по приемной, но уже не приближались к Пейдж.
Однако Тригви все еще был взбешен тем, что этот репортеришка осмелился наезжать
на Пейдж в такой момент. И потом, его тон, его вопросы — словно он их
специально придумал для того, чтобы доконать их.
Просто омерзительно!
Они были настолько шокированы вторжением репортера, что,
только когда тот наконец ушел, заметили, как к ним робко направился рыжий
парень, который уже около получаса торчал в приемной. Пейдж никогда раньше не
видела его, но Тригви он казался знакомым.
— Мистер Торенсен? — нервно обратился юноша к
Тригви. Он был очень бледен и не отводил взгляда от отца Хлои.
— Да? — непонимающе взглянул на него Тригви. Ему
не хотелось сейчас ни с кем разговаривать, ему хотелось лишь дождаться конца
операции и узнать судьбу Хлои. Мы знакомы?
— Меня зовут Джейми Эпплгейт. Я был с Хлоей в… той
машине… — У него дрожали губы, когда он произнес это, и Тригви в ужасе
уставился на него.
— Кто ты? — Тригви встал навстречу парню, вид его
был ужасен. Джейми до сих пор не оправился окончательно от контузии, ему
наложили несколько швов на лбу, но он, можно сказать, легко отделался в отличие
от остальных, жизнь которых была сломана навсегда.
— Я друг Хлои, сэр. Я… мы… просто поехали поужинать.
— Вы были пьяны? — перебил его Торенсен, но юноша
только помотал головой. У всех была взята кровь на анализ, и все тесты
оказались в норме.
— Нет, сэр. Мы не были пьяны. Мы ужинали у «Луиджи». Я
выпил бокал вина, но я не сидел за рулем, а Филипп — и того меньше, может быть,
полбокала, а потом мы выпили капуччино на Юнион-стрит и поехали домой.
— Парень, вы ведь еще несовершеннолетние, —
спокойно сказал Тригви. — Вы не имели права пить. Даже и полбокала.
Джейми знал, что отец Хлои прав, и поэтому начал извиняться:
— Я знаю, сэр. Вы правы. Но мы не были пьяны. Я не
знаю, что случилось. Я ничего не видел. Мы сидели сзади… болтали… а потом я
очутился здесь. Я ничего не помню, только патрульные сказали мне, что то ли мы
в кого-то врезались, то ли кто-то в нас. Я правда не знаю.
Филипп хорошо водит машину… он заставил всех нас
пристегнуться, и он не отвлекался. — Тут он начал всхлипывать. Его лучший
друг был мертв, и ничто уже не может помочь Филиппу.
— Ты хочешь сказать, что виноват был другой
водитель? — уточнил Тригви. Его тронул рассказ Джейми, ясно, что парень
потрясен случившимся.
— Я не знаю… я ведь ничего не видел… разве что…
Хлоя и Алисон… и Филипп… — При воспоминании о друзьях он
снова начал всхлипывать, и Тригви дружески обнял его. — Мне так жаль… так
жаль, сэр. Все это просто ужасно.
— И нам… все в порядке, сынок. Считай, тебе повезло
сегодня… Это судьба… Она выбирает кого-то одного и отнимает у него жизнь. Она —
как молния, которая ударяет внезапно.
— Это нечестно… почему я уцелел, а они…
— Так бывает. Тебе повезло. Ты должен быть благодарен
судьбе.
Но Джейми Эпплгейт чувствовал себя виноватым. Он не хотел,
чтобы Филипп умирал, а Хлоя и Алисон остались калеками… Почему он не был за
рулем вместо Филиппа?
— Кто тебя отвезет домой? — заботливо спросил его
Тригви. Как ни странно, он не испытывал никакой злости на мальчика, несмотря на
все, что случилось.
— Сейчас приедет мой отец. Я просто увидел, что вы
здесь сидите, и решил поговорить… рассказать вам… — Он перевел взгляд с Тригви
на Пейдж и заплакал.
— Мы понимаем… — Пейдж пожала его руку, а потом,
всхлипывая, обняла его.
Наконец подошел его отец, и снова были слезы, и упреки, и
брань. Понятно, что Билл Эпплгейт был порядочно испуган, но одновременно рад
тому, что сын уцелел. Он всплакнул при известии, что Филипп Чэпмен погиб, но
его-то сын остался жив, и он благодарил судьбу. Билл Эпплгейт был известен в
поселке, и Тригви часто встречал его на различных школьных торжествах и
соревнованиях.
Старший Эпплгейт, искренне огорченный, пытался как-то
загладить вину сына, извинился за Джейми, за его в общем-то невинный обман. Но
все трое взрослых людей понимали, что теперь не до оправданий и извинений,
сейчас время надежды и молитв. Билл Эпплгейт, прощаясь, сказал, что свяжется с
Тригви, чтобы узнать о судьбе Алисон и Хлои.
Когда Эпплгейты ушли, Тригви, совершенно обессиленный,
покачал головой и сказал:
— Жаль парня… — Он не знал, кого винить: Филиппа,
который вел машину, Хлою, обманувшую его, другого водителя — если это была ее
вина. Но кто знает, что произошло на самом деле? Патрульный объяснил им, что
сила удара была такова, что установить вину не представлялось возможным, а по
положению машин невозможно было сказать, кто из них пересек линию. Анализ крови
показал присутствие алкоголя в крови Филиппа, но недостаточное для того, чтобы
считать его пьяным. Жена же сенатора выглядела настолько безупречно, что они и
не подумали проверить ее на алкоголь. Они могли только предполагать, что что-то
отвлекло внимание Филиппа, может быть, разговор с Алисой, и тогда именно он
виноват в катастрофе. Но кого обвинять теперь?!
Пейдж могла думать только об Алисон, только о том, когда же
она сможет увидеть ее. Прошел еще час, прежде чем в приемной появилась сестра и
сообщила, что врачи хотели бы поговорить с ней.
— А Алисон я могу наконец увидеть?
— Минуточку, миссис Кларк. Сначала врачи хотели
поговорить с вами и объяснить, в каком состоянии она находится. — По
крайней мере теперь ей хоть что-то объяснят. Она встала, и Тригви взволнованно
посмотрел на нее. Он был хорошим другом — они много раз встречались на разных
школьных мероприятиях и пикниках, и хотя не дружили особенно, он ей всегда
нравился, их дочери были неразлучными подружками с того времени, как Кларки
переехали в Росс.
