Хирургическая сестра сохранила для Пейдж, как она и просила,
прядь шелковистых волос Алисон, и медсестра в палате передала прядь Пейдж. У
Пейдж навернулись на глаза слезы, она сжала в одной руке прядь волос, а другой
прикоснулась к Алисон.
Пейдж долго стояла, держа Алисон за руку, думая о том, какой
она была всего два дня назад. Как случилось, что все рухнуло так быстро, в один
момент? Теперь Пейдж была не в состоянии поверить кому-либо или чему-либо, тем
более судьбе — она так жестоко обошлась с ней.
Пейдж поняла, что не перенесет потери Алисон. Она вспомнила,
как они с Брэдом боялись потерять Энди, как она часами смотрела на него,
крошечного, лежавшего в кувезе, опутанного трубками, моля бога о том, чтобы их
малыш выжил. И свершилось чудо — он выжил!
Сидя на маленьком стульчике рядом с Алисон, Пейдж шептала ей
в замотанное бинтами ухо, моля бога о том, чтобы Алисон услышала ее:
— Я не хочу, чтобы ты уходила, дорогая, не хочу… ты
нужна нам… я так люблю тебя… ты всегда была мужественной девочкой, ты должна
бороться… девочка, ты должна! Я люблю тебя, моя милая… ты всегда останешься
моей любимой девочкой…
От Алисон пахло медикаментами, в аппаратах мигали огоньки и
раздавалось попискивание, но больше не было слышно ни звука, не было никакого
движения. Пейдж не ждала, что дочь ответит ей — жестом ли, слабым движением, но
она хотела говорить с Алисон, хотела быть рядом с ней, ощущать ее, любить ее.
Сестры позволили ей пробыть с Алисон довольно долго, и,
только когда настало время новой смены, в семь часов, они вежливо предложили ей
пройти в буфет и выпить немного кофе. Она же пошла в приемную реаниматологии и
села, неотступно думая об Алисон: какой та была и какой стала. Она даже не
обращала внимания на проходящих мимо, пока кто-то не тронул ее за локоть.
Она подняла глаза — перед ней стоял Тригви. Он побрился,
надел светлую рубашку, выглядел отдохнувшим и посвежевшим. Однако его лицо
выдавало тревогу — было уже утро понедельника, и он волновался, в каком
состоянии находится его Хлоя.
— Вы опять не уходили ночью домой?
Пейдж кивнула. Она выглядела ужасно, хуже, чем в прошлую
ночь. Но Тригви понимал ее.
— Я спала в приемной, — попыталась улыбнуться она,
но улыбка вышла какой-то жалкой.
— Спали? — строго спросил Тригви, словно
заботливый папаша.
— Немного, — улыбнулась она, — мне хватило. А
утром они даже разрешили мне побыть с Алисон.
— Ну и как она?
— В том же состоянии. Но я им все равно благодарна.
Мне нужно было посидеть рядом с ней. — По крайней мере
Пейдж видела свою дочь, могла прикоснуться к ней. Больше всего ей хотелось
снова вернуться к Алисон. — Как Хлоя?
— Спит. Я только что от нее. Они по-прежнему держат ее
на болеутоляющих, так что она почти не чувствует боли. Я думаю, это к лучшему.
Пейдж кивнула. Тригви присел на стул рядом.
— А как ваши мальчики?
— Ничего. Бьорн был просто убит ее видом. Я спросил его
лечащего врача, стоит ли вообще приводить его к Хлое, и тот сказал, что это
важно для мальчика. Он подчас не понимает некоторых вещей, пока не увидит их
сам. Но для него это серьезное испытание. Он плакал прошлой ночью, и у него
были кошмары. Так что мы все перенервничали.
— Бедный мальчик. — Ей стало в самом деле жаль
Бьорна. Да, жизнь бывает нелегка. И она не очень-то справедлива. Трудно к этому
привыкнуть.
— А как Энди?
— Очень напуган. Брэд сказал ему, что Алли непременно
выздоровеет, а я была менее определенна. Не думаю, что это честно — давать ему
ложную надежду.
— Я тоже так думаю. Но, наверное, Брэду самому трудно с
этим свыкнуться. Чаще бывает проще закрыть глаза.
— Да, наверное, — кивнула Пейдж.
— Это, конечно, глупый вопрос, — сказал он, —
но выто сами как? У вас не слишком-то бодрый вид.
— Да. Но это уже не имеет значения.
— Когда вы в последний раз ели?
— Кажется, вчера вечером. Я сделала Энди пиццу на ужин
и сама отщипнула кусочек… Что-то в этом роде.
— Так нельзя, Пейдж. Вам нужно поддерживать силы, иначе
ослабеете. Идемте. — Он встал и строго посмотрел на нее. — Вставайте.
Я хочу угостить вас завтраком.
Она была тронута, но есть совершенно не хотела. Все, чего ей
сейчас хотелось, — свернуться в клубочек и забыть обо всем, может быть,
даже умереть, если умрет Алисон. Она ощущала себя уже совершенно другой
женщиной — несчастной, скорбящей, брошенной. Да, ей есть о чем скорбеть. О себе
самой. О своей дочери. О своем браке. О жизни, которая теперь станет совсем
иной и никогда не будет прежней.
— Спасибо, Тригви. Но я просто физически не могу есть.
— Заставьте себя, — тихо, но твердо сказал
он. — Съешьте что-нибудь. Иначе я позову врача, я устрою скандал. Вы еще
не знаете, на что я способен! Идемте. — Он взял ее за руку и
потянул. — Ну-ка поднимайтесь, и пойдем завтракать.
— Ладно, ладно, иду, — согласилась она и
улыбнулась, следуя за ним.
— Я не считаю, что это самое лучшее место для того,
чтобы позавтракать вместе, — сказал он извиняющимся тоном, — но другого
я не могу вам сейчас предложить. — Тригви дал ей в руки поднос и
подтолкнул к прилавку, затем начал заставлять его тарелками. Он взял овсянку,
яичницу с беконом, хлеб, желе и чашку кофе.
— Если вы думаете, что я способна все это съесть, то вы
просто сумасшедший.
— Даже если съедите хотя бы половину, уже будет хорошо,
вот увидите. Я научился этому еще в детстве, в Норвегии. Нельзя изводить себя
голодом в холодную погоду и при стрессах. Иногда мне по несколько дней не
хотелось есть, когда мы расходились с Даной, но я себя принуждал. И это всегда
помогало — отвлекало по крайней мере.
— Мне почему-то кажется это нелепым — есть, когда такое
несчастье.
— Понимаете, если не поесть или не поспать, вещи
кажутся хуже, чем они есть на самом деле. Все-таки вам нужно подумать и о себе,
Пейдж. Почему бы вам не отправиться домой и не отоспаться хоть несколько часов?
Брэд может посидеть тут вместо вас.
— Кажется, ему нужно сегодня обязательно быть на
работе. Пожалуй, я действительно съезжу домой и отвезу Энди в школу… Малыш
очень переживает. Правда, не знаю, кто бы мог забрать его из школы и отвезти на
бейсбол.
— Я кое-что могу сделать для вас. Через несколько дней
каникулы кончаются, и Ник уедет в колледж, Бьорн же целыми днями пропадает в
школе, а с Хлоей, надеюсь, не будет никаких неожиданностей. Так что, если будут
проблемы, обращайтесь ко мне, и я отвезу Энди куда надо, — улыбнулся он
ей.
— Это очень любезно с вашей стороны.
— Ничего особенного. У меня есть время. Все равно я
работаю большей частью ночью. Днем я просто не в состоянии писать.
