— А где папа? Он не заехал за мной вечером.
— Наверное, он заработался, а когда приехал домой, ему
не хотелось тебя будить.
— Ага. — Этот ответ, кажется, устроил Энди. Он
как-то почувствовал, что прошлой ночью между ними что-то произошло, и ему это
не понравилось. Казалось, что несчастный случай с Алисон изменил весь мир:
люди, которых он любил, стали испуганными и сердитыми, и не осталось ничего
надежного. — А я смогу увидеть Алли сегодня?
— Пока нет, дорогой. — Не могла же она показать
ему Алисон сейчас — без волос, всю в бинтах, трубках, подключенную к машинам, а
вокруг аура смерти и страха.
Этот вид мог испугать кого угодно, тем более семилетнего
ребенка. — Вот когда ей станет лучше, когда она проснется… — ответила она,
снова пытаясь остановить слезы. На этот раз ей пришлось отвернуться, чтобы он
не увидел, как она плачет, а Джейн обняла ее за плечи.
— Теперь тебе нужно поспать. Почему бы тебе не лечь в
постель, а я отвезу Энди в школу.
Но Энди, услышав это, поник — он и понятия не имел, как она
устала, как страшно было в госпитале. Ему не хотелось, чтобы мама покидала его.
— Ничего, я в порядке. — Пейдж глубоко вздохнула и
отхлебнула кофе. — Я вернусь через несколько минут и лягу спать. —
Она хотела выспаться перед тем, как Тригви приедет за ней, чтобы взять на
похороны. В госпитале знали, где ее найти. Она настолько хотела спать, что,
казалось, и шага не могла ступить. Но она все-таки отвезла Энди, но потом едва
довела машину до дома. На автоответчике так и не было ничего от Брэда, а звонить
ему на работу было еще рано.
У Пейдж не укладывалось в голове: как он мог остаться на всю
ночь и даже не позвонить? Чем он сможет это объяснить? «Извини, дорогая, я
провел ночь со своей любовницей»? Насколько же далеко зашло дело всего за
несколько дней! Их брак, их отношения полетели к черту.
В 8.15 Пейдж была в кровати. Она долго ворочалась, не умея
засыпать при утреннем свете и думая об Алисой и ужасах прошлой ночи, но к 8.30
усталость одолела мозг, и она крепко уснула, даже не раздеваясь. Так она
проспала до полудня, когда ее разбудили долгие звонки телефона. Пейдж выскочила
из постели, боясь, что это звонят из госпиталя.
— Да? — крикнула она в трубку. Слава богу, это
была ее мать.
— Боже, что с тобой стряслось?! Ты заболела?
— Нет, мама… я… я… просто спала. — Нужно было
слишком многое объяснить матери, и это было непросто сделать.
— Днем? Что-то новенькое. Ты что, беременна?
— Нет-нет. Я просто припозднилась… — У твоей внучки,
что лежит при смерти… Пейдж вдруг почувствовала себя виноватой, что не
позвонила матери раньше.
— Ты не звонила мне весь уик-энд, хотя обещала. —
Мать любила жаловаться и выступать в роли обиженной.
Она всегда говорила, что Пейдж не уделяет ей должного
внимания, хотя, по правде говоря, она была гораздо ближе к старшей сестре
Пейдж, Алексис. Та жила в Нью-Йорке и много времени проводила с матерью.
— Я была очень занята, мама… — Ну и как же сказать ей
об этом, какие слова подобрать? Она закрыла глаза, пытаясь справиться с
собственным волнением. — В субботу вечером с Алисон произошел несчастный
случай.
— С ней все в порядке? — Даже ей не удалось
избежать этих слов и того, что было заключено в них. Вообще-то она была
довольно здравой женщиной, но скрывала это, предпочитая жить в мире мечтаний.
— Нет. Она в состоянии комы. В воскресенье ей сделали
операцию на мозге. Результат еще не ясен. Извини, что я не позвонила тебе,
мама. Я просто не знала, что сказать, и хотела подождать, пока ситуация станет
более стабильной.
— А Брэд?
«Странный вопрос», — подумала Пейдж.
— Брэд? С ним все в порядке… его не было в машине.
Она была со своими друзьями.
— Наверное, он очень переживает. — Как это похоже
на мать — концентрироваться на нем, а не на дочери, не на том, выживет Алисон
или нет, главное для нее — Брэд.
Если бы она не знала хорошо мать, то подумала бы, что
ослышалась.
— Нам всем трудно. Брэду, мне, Энди… Алли…
— С ней все будет в порядке?
— Пока не ясно.
— Я уверена, что она выживет. Сначала все ужасно, но
потом люди все равно выживают. — Боже! Как это похоже на ее мать! Она
всегда стремится спрятаться от реальности. Ничто не изменилось. Впрочем, на
расстоянии, не видя Алисон, трудно представить, в каком она состоянии. — Я
читала немало статей об авариях и людях, которые лежали в коме, и они потом
поправлялись. Она такая молодая. Она справится. — Голос матери звучал так
уверенно, что Пейдж почти поверила в ее слова.
— Надеюсь, — отчужденно ответила Пейдж, глядя в
пол… И как еще люди могут общаться с ее матерью! С тех пор как ей исполнилось
четырнадцать лет, ровным счетом ничего не изменилось. Мать по-прежнему видела
только то, что ей хотелось, игнорируя все остальное.
Что бы ей ни говорили. — Я буду держать тебя в курсе.
— Скажи ей, что я люблю ее, — уверенно добавила
Марибел Аддисон. — Говорят, что люди в коме все слышат.
Ты ведь говоришь с ней, Пейдж?
Пейдж кивнула, и слезы снова потекли по ее щекам.
Разумеется, она говорит с ней… говорит, как любит ее… просит ее не умирать, не
покидать их…
— Да, — сдавленно проговорила она.
— Хорошо. Тогда скажи, что бабушка и тетя Алексис любят
ее. — И потом добавила, словно это только что пришло ей в голову:
— Ты хочешь, чтобы мы приехали? — Они все делали
вместе — ее мать и сестра.
Но Пейдж торопливо оборвала мать:
— Нет!.. Я позвоню, если будет нужна ваша помощь.
— Обязательно, детка, я позвоню тебе завтра. — Это
прозвучало как договоренность о бридже в уик-энд. Нет, все-таки ее уверенность
в себе просто потрясающа! Она не сомневается, что с Алисон будет все в порядке,
и совершенно не боится последствий. И, как обычно, она не собирается утешать
или поддерживать младшую дочь.
— Спасибо, мама. Я позвоню, если будут новости.
— Обязательно, детка. Мы с Алексис завтра поедем за
продуктами. Я позвоню тебе, когда мы вернемся домой.
Передай привет Брэду и Энди.
— Передам.
Пейдж повесила трубку и невидящим взглядом уставилась в пол.
Она старалась не думать о годах, проведенных в родном доме с матерью… Вся эта
ложь, притворство, нежелание жить в реальном мире. Алексис еще лучше
поднаторела в этом. Она в совершенстве играла в те же игры, что и мать. Все
хорошо, никто не совершает ничего дурного, а если совершает, то об этом не
говорится; они всегда спокойны, голоса всегда ровные, а внутри страх. Пейдж
чуть не умерла от этого, она не могла дождаться, когда сможет расстаться с ними,
и, как только поступила в художественный колледж, сразу же захотела уехать. Они
не отпускали ее, отказались платить за обучение, и тогда она нашла работу
официантки в ночном ресторане, так что могла заплатить за себя сама. Она все
сделала, только бы вырваться из дома, отлично понимая, что от этого зависит
сама ее жизнь.
