— Он зол на меня, а не на Энди. Он думал, что это я
сказала Энди о его любовнице, но я не говорила.
— Он этого не понимает. Кроме того, он сказал Бьорну,
что Алли на самом деле мертва и вы все ему лжете. Он в этом не сомневается. Мне
кажется, тебе нужно подумать об этом.
— Наверное, мне нужно повести его к ней.
— Это нелегко. Но я бы поступил на твоем месте так же.
Просто у меня не было выбора с Бьорном, да и Хлоя все же в несравненно лучшем
состоянии. Кроме того, Бьорн — вообще другое дело, он все-таки старше.
— Мы приедем за ним.
— Может, лучше мы с Бьорном привезем его домой к вам?
Он сейчас пьет горячий шоколад. Когда он поест, я привезу его.
— Спасибо, Тригви, — поблагодарила она и, повесив
трубку, рассказала Брэду, что случилось.
— Боюсь, нам придется кое-что рассказать ему, —
обреченно проговорил Брэд.
— Боюсь, сначала нам самим нужно разобраться во всем.
Это не может так дальше продолжаться. — Она тяжело вздохнула. — И
кроме того, теперь мне придется взять его к Алли. — Она позвонила в
полицию и сообщила, что ребенка нашли у их друзей.
Через полчаса приехали Тригви и Бьорн с Энди. Энди был очень
бледен, и у него был такой несчастный вид, что Пейдж не сдержала слез. Она
обняла Энди и прижала к себе, не давая пошевелиться.
— Пожалуйста, никогда не поступай так больше. Ведь с
тобой может случиться что-нибудь ужасное!
— Я думал, вы на меня сердитесь, — расплакался
Энди, поглядывая на Брэда. Тот тоже едва сдерживал слезы, стыдясь Тригви и
Бьорна, стоявших в кухне.
— Я на тебя не сердилась, — объяснила ему
Пейдж, — и папа тоже. И Алли жива. Она очень, очень больна, как я тебе
говорила.
— Тогда почему меня к ней не пускают? — повысил
голос Энди, но Пейдж, к его удивлению, ответила:
— Почему же не пускают? Завтра утром мы к ней поедем.
— Правда? На самом деле? — Он улыбнулся, не
подозревая, что его ждет в госпитале. Та, кого он увидит, больше не похожа на
его любимую сестричку, и она не сможет разговаривать с ним, как раньше. Но,
может быть, именно этой правды ему и не хватает?
— Он думал, что Алли мертва, — вмешался Бьорн.
— Я знаю, — сказала Пейдж. Она была благодарна
Бьорну за заботу о сыне.
— Он мой друг, — гордо заявил Бьорн.
Она отвела обоих ребят в комнату Энди, и Бьорн помог уложить
друга в постель. Она поцеловала Энди перед сном.
— Папа хочет уехать от нас? — с тревогой спросил
ее Энди, когда она собиралась выключить свет.
— Не знаю. — Пейдж действительно не знала, что
ответить ему. — Когда узнаю, я тебе скажу. Но в любом случае это никак не
связано с тобой. Никто на тебя не сердится.
У нас с папой другие проблемы.
— Из-за Алли? — Ему хотелось обязательно найти
виновника разлада, и он нервничал, не находя его.
— Это ничья вина, — объяснила Пейдж, — просто
так получилось.
— Как несчастный случай? — спросил он, и она
кивнула в ответ:
— Точно. Как несчастный случай. Такое иногда бывает.
— Ты говоришь, что постоянно устаешь, из-за этого вы с
папой и ссоритесь.
— Да, мы устаем, конечно, но дело не в этом. К тебе это
не имеет ни малейшего отношения. Это взрослые дела. Честно.
Он кивнул. Все это не радовало его, но, слава боту, хоть он
ни в чем не виноват. А ведь он был уверен, что все неприятности между
родителями произошли из-за него.
— Я очень люблю тебя… и папа тоже.
Он обнял Пейдж и обвил руками ее шею.
— Я тоже вас люблю. Правда, ты возьмешь меня завтра к
Алли?
— Обещаю. — Пейдж снова поцеловала сына и уже
собралась выключить свет, как он попросил ее позвать папу.
Брэд отправился к Энди, а она попрощалась с Тригви и
Бьорном. Пейдж еще раз поблагодарила их за помощь.
— Спокойной ночи, Пейдж, — улыбнулся Тригви на
прощание, и она подумала, что с этого момента их связь стала еще крепче. Теперь
у нее не было секретов от него, а их семьи стали еще ближе друг другу. Брэд
тоже почувствовал это. Когда он вернулся на кухню, то прямо спросил ее:
— Что происходит между тобой и Тригви Торенсеном?
Я ведь не ошибаюсь?
Она покачала головой:
— Мне бы не хотелось говорить с тобой об этом.
— Дело твое, я просто спросил. Тригви мне даже
нравится. Мне казалось, и ты к нему неплохо относишься.
Ему тоже в жизни досталось всякого, и, по-моему, он просто
молодец!
— Мы провели много времени в госпитале вместе. Он
отличный отец и отличный друг.
Брэд внимательно посмотрел на нее.
— Я понимаю, ты вправе обижаться на меня — я не
очень-то помогал тебе… — У него на глазах выступили слезы. — Просто я не
могу видеть Алли такую… несчастную, изуродованную. Это не прежняя Алли.
— Конечно. Но я стараюсь не думать об этом, ей нужна
наша помощь. Без нее ей не выкарабкаться.
Брэд кивнул. Он восхищался мужеством Пейдж, презирая себя за
слабость. Но ничего не мог с собой поделать — Ну хорошо, а что мы будем делать
друг с другом? — спросил он, открывая дверь в сад. — Почему бы нам не
обсудить все это спокойно, пока никто не мешает?
Они вышли в сад и сели на стулья.
— Ничего у нас не получается, правда? Я думал, что
пусть все идет, как идет, пока я не определюсь. Но я редко бываю дома, а когда
появляюсь, мы ссоримся, и я чувствую, что разрываюсь на части. Я вижу глаза
Энди, боль и гнев в твоих глазах, мне трудно поехать к Алисон… — В последнее
время Стефани все настойчивее заявляла о своих правах, но Брэд все еще
колебался, не был уверен в том, что должен окончательно уйти из семьи. —
Наверное, мне нужно пожить немного одному. В общем, я бы предпочел жить здесь,
но чем дальше, тем лучше я понимаю, что это невозможно.
Пейдж молчала — она думала над его словами. Она не знала,
что ответить Брэду. Решение должен принять он сам, она не станет диктовать ему
свои условия. Вряд ли их отношения могут наладиться. Нужно посмотреть правде в
глаза — все кончено.
Пейдж долго молчала, набираясь мужества, чтобы ответить, и
даже после того как она уже произнесла эти слова, она все еще не могла
поверить, что сделала это — она не поверила бы в то, что происходит сейчас,
всего месяц назад!
— Наверное, Брэд, тебе действительно лучше
уехать, — еле слышно прошептала она.
— Правда? — Он был поражен тем, что услышал. Он
был готов к долгим объяснениям, уговорам.
— Я действительно так считаю. — Она кивнула в знак
подтверждения. — Время пришло. Мы просто обманывали себя в последний
месяц. Я думаю даже, что все было кончено задолго до того, как я узнала об
этом, — ты ведь никогда не говорил мне… о твоей другой жизни… пока
обстоятельства не заставили.
