— Разумеется, я в шоке. Это просто ужасно, —
осторожно ответил он, стараясь быстрее добраться до машины. Фотографировать
Хлою он не разрешил.
Когда они очутились в машине, Пейдж вдруг пришла в голову
мысль, что репортеры наверняка отправятся и в госпиталь. Как только они
доехали, Пейдж сразу побежала в палату — она не хотела дать им возможность
снять дочь в таком состоянии, превратить ее горе в спектакль, вызвать всеобщую
жалость к Алисон. Это была не настоящая Алисон, и никто не имел права
использовать ее для возбуждения гнева общества. Независимо от того, насколько
была виновна Лора Хатчинсон, Пейдж не хотела, чтобы из ее девочки сделали
орудие мести.
В холле действительно собралось полдюжины репортеров и
фотографов. Узнав Пейдж, они тут же попытались остановить ее и задать свои
бесчисленные вопросы:
— Что вы чувствуете теперь, миссис Кларк, когда стало
ясно, что Лора Хатчинсон скорее всего виновна и в трагедии вашей дочери?.. В
каком сейчас состоянии ваша дочь? Есть ли надежда на ее выход из коматозного
состояния?
Репортеры пытались расспросить и главного врача, и
медсестер, но никто из них не стал отвечать на их настойчивые вопросы. Они даже
попытались подкупить персонал, чтобы сделать несколько фотографий в палате, но,
к их несчастью, они обратились к Френс. Та пригрозила выкинуть их из госпиталя
и подать на них иск.
Она вышла в коридор, чтобы вытащить Пейдж из лап репортеров,
а Тригви помогал ей. Пейдж заявила, что не даст никаких интервью.
— Но разве вы не чувствуете ярости и ненависти к этой
женщине за те увечья, что она причинила вашей дочери? — попытались они
спровоцировать ее.
— Мне очень жаль, — с достоинством ответила Пейдж,
протискиваясь по коридору, — как и всем, кто пострадал в результате этого
несчастного случая. И мне очень жаль родственников всех, кто погиб в
Ла-Джолле. — И она скрылась вместе с Тригви в палате, чувствуя себя так,
словно ей пришлось пройти через смерч. Сестры плотно закрыли дверь в палату и
задернули шторы, чтобы репортеры не могли сфотографировать Пейдж и Алисон через
окно.
В тот же день Тригви позвонил своему приятелю-журналисту и
был потрясен тем, что тому удалось раскопать.
Оказывается, за три последних года Лора Хатчинсон четырежды
лечилась от алкоголизма в знаменитой клинике в Лос-Анджелесе, но, судя по
всему, безуспешно. Она, разумеется, поступала туда под вымышленными именами, но
источник в клинике подтвердил, что это была именно она. Кроме того, в архивах
патрульной дорожной службы сохранились записи о нескольких мелких дорожных
инцидентах с ее участием и одной серьезной аварии в Мартас-Вайн-Яре, где она
отдыхала. Обошлось без серьезных случаев, лишь однажды она сама получила
сотрясение мозга. Пока удавалось замять все эти случаи и засекретить записи в
архиве полиции. Однако другу Тригви удалось-таки добраться до них. Он сказал,
что скорее всего ради закрытия этих сведений были использованы взятки, а может
быть, и политические льготы. Тем не менее адвокатам ее мужа и людям из
Республиканской партии удалось сохранить ее репутацию.
Чудовищно — только в этом году она убила шестерых человек,
покалечила одного, одна лежала в коматозном состоянии, и ее собственный ребенок
получил увечья.
Приличный счет!
К вечеру реакция общественного мнения достигла пика: члены
организации «Матери против пьяных водителей» раздавали интервью и делали
заявления, Чэпмены рассказали, какую жизнь оборвала Лора Хатчинсон и как она
пыталась опорочить память их сына. Правда, представитель сенатора по связям с
прессой продолжал утверждать, что тормоза в машине были не в порядке, как и
рулевая колонка, однако это уже никого не могло убедить. Сама Лора Хатчинсон
продолжала оставаться недоступной.
На следующей неделе известные телеведущие Опра и Донахью
организовали беседы с семьями, где были жертвы при аналогичных обстоятельствах,
а по новостям прошло фото Лоры Хатчинсон в темных очках, пробирающейся сквозь
толпу журналистов в суд, где ей было предъявлено обвинение в непредумышленном
убийстве при управлении транспортом в состоянии опьянения. Ее ждал приговор
максимум в сорок лет тюремного заключения, и Пейдж считала, что вряд ли даже
этот срок снимет с нее тяжкий грех.
Каждый раз, когда Пейдж видела Алисой, перед ее глазами
появлялись Лора Хатчинсон и та незнакомая молодая беременная женщина, чью жизнь
она прервала.
В середине недели пресса продолжала муссировать тему
катастрофы. Репортеры беспрестанно интервьюировали Чэпменов и гонялись за
Эпплгейтами, Пейдж и Тригви. Оператор новостей постоянно дежурил в отделении
интенсивной терапии, а директор программы пытался убедить Пейдж разрешить
показать Алисон по телевидению.
— Неужели вы не хотите, чтобы и другие матери увидели,
что случилось с вашей дочерью? Они имеют право требовать, чтобы такие люди, как
Лора Хатчинсон, не имели права сесть за руль, — объясняла Пейдж агрессивно
настроенная молодая женщина, — и вы обязаны помочь им в их борьбе.
— Это зрелище ничего не изменит. — Пейдж не
хотела, чтобы Алисон в таком состоянии показывали по телевизору.
— Ну хорошо, неужели вы не можете по крайней мере дать
небольшое интервью?
Пейдж тщательно обдумала это предложение и решила
согласиться на интервью только ради того, чтобы поддержать обвинение в суде
против Лоры. Она рассказала, что случилось с Алисон три месяца назад, каковы
были последствия травмы, каково ее состояние сейчас. Она была предельно
откровенна и, выполнив свой долг, облегченно вздохнула.
Потом та же агрессивная женщина стала спрашивать ее, повлиял
ли этот несчастный случай на другие стороны ее жизни: что еще изменилось после
аварии? Пейдж поняла по ее вопросу, что ей стадо как-то известно о том, что она
находится в ожидании развода с Брэдом. Но она вовсе не собиралась фигурировать
на телевидении в качестве невинной жертвы, так что не стала отвечать на этот
вопрос.
— У вас есть еще дети, миссис Кларк? — спросила
тогда интервьюерша.
— Да, — ответила Пейдж. — Сын Эндрю.
— А как он чувствовал себя после этого несчастного
случая?
— Нам всем пришлось нелегко, — уклончиво ответила
Пейдж. — А правда ли, что через несколько недель после инцидента ваш сын
сбежал из дому? Можете ли вы сказать, что это явилось непосредственным
следствием душевной травмы, полученной ребенком вследствие несчастного случая,
происшедшего с его сестрой?
Значит, они просмотрели полицейский архив! Пейдж была в
ярости от того, как они вмешиваются в ее жизнь, — эти люди просто
используют ее ради достижения своих целей. Тригви был прав, предупреждая ее о
том, что ей не следует разговаривать с ними.
— Я сказала, что это было тяжело для всех членов нашей
семьи, но мы стараемся справиться с этим. — Она улыбнулась, проклиная себя
за то, что согласилась на это интервью. — И я хотела бы заявить следующее:
я считаю, что, кто бы ни был ответствен за этот несчастный случай, он должен
понести наказание по всей строгости закона. Но для нас это уже ничего не
изменит, — завершила она это интервью. — Если бы семья сенатора не
пыталась скрыть, что Лора Хатчинсон страдает алкоголизмом, то, вероятно, ей не
позволили бы сесть за руль в ту роковую апрельскую ночь.
