– Джерри, как ты там?
– Да я ничего. А твоя вольная жизнь как?
– Отдыхаю.
– Что-то не похоже, чтобы ты загорал на солнышке...
Он прав. "Великолепный возраст" находился всего в нескольких метрах от голливудской скоростной магистрали, и здесь всегда стоял сизый туман от выхлопов. Квентин Маккинзи рассказывал, что администрация селит глуховатых клиентов на западной стороне, где шум от шоссе.
– Не люблю загорать. Ты чего звонишь? Только не вздумай говорить, что я тебе по делу понадобился. После восьми месяцев молчания.
– Мне тут один человек позвонил. Насчет тебя спрашивал.
– Из ФБР? Его, случайно, не Нуньесом зовут?
– Да. Зачем ты ему – не сообщил. Ты за новую работу принимаешься?
– Пока только подумываю.
– Лицензию частника имеешь?
– Ага, взял на всякий случай полгода назад. Где-то в ящике валяется... Ты что Нуньесу сказал? Надеюсь, рекомендовал меня как человека необыкновенно мужественного и высоких моральных качеств?
– Держи карман шире. Я ему всю правду-матку про тебя выложил. На Гарри Босхе где сядешь, там и слезешь. И палец ему в рот не клади.
Я слышал смешок в его голосе.
– Спасибо, дружище. Ты настоящий друг.
– Не хочешь рассказать, что ты там затеял?
Я не хотел. Я доверял Эдгару, но всегда придерживался принципа: чем меньше знают о том, что делаю, тем лучше.
– В другой раз, – помолчав, ответил я. – Сейчас мне пора двигать. На встречу опаздываю. Может, посидим как-нибудь за ленчем? Давай в ближайшие дни. Я тебе поведаю, какая замечательная жизнь у нас, пенсионеров.
Я едва сдерживал смех. Приглашение подействовало, как я и рассчитывал. Эдгар согласился. Да, обязательно, в ближайшие дни. Только он предварительно позвонит. По опыту знаю, как трудно назначать свидания, когда приходится возиться со жмуриками. "Будем держать связь", – сказал он напоследок, и наша беседа закончилась. Мне было приятно, что он не держит на меня зла, как Киз Райдер, за мой внезапный уход.
Я набрал номер ФБР и попросил соединить с Нуньесом.
– Удалось связаться с голливудским отделением?
– Удалось, но лейтенанта Биллете не оказалось на месте. Говорил с вашим прежним напарником.
– С Райдер?
– Нет, с Эдгаром.
– А-а, Джерри... Как он поживает?
– Не интересовался. Уверен, вы сами спросили, когда он позвонил.
– Не понял.
Он-таки обвел меня вокруг пальца.
– Не морочьте мне голову, Босх. Эдгар сказал, что обязан позвонить вам и сообщить, что о вас наводят справки. Я, разумеется, не возражал, но попросил ваш телефон, чтобы убедиться, что действительно имею дело с Гарри Босхом, а не с кем-либо еще. Телефон он дал, и я позвонил вам несколько минут назад, но было занято. Вы, конечно, с Эдгаром разговаривали. Так что не валяйте дурака.
Нуньес не только обвел меня вокруг пальца, но и загнал в угол. Я разозлился. Очевидно, действовал алкоголь или неприятное напоминание, что я посторонний.
– Нуньес, вы, конечно, величайший сыщик, у вас блестящие способности к логическим умозаключениям, но вы мне вот что скажите: эти свои способности вы в настоящем деле используете или лишь для того, чтобы тащить и не пущать?
– Я должен знать человека, с которым делюсь информацией. Неужели не понятно?
– Понятно, но мне понятно и то, что правоохранительные органы в этом городе так же эффективны, как система общественного транспорта.
– Напрасно горячитесь, Босх. Просто бросьте трубку.
Я огорченно покачал головой. Значит, я проиграл эту словесную стычку? Или он всю дорогу водил меня за нос?
– Вы упрекнули меня, что я валял дурака. Выходит, что вы валяете дурака, а не я. Или с самого начала решили, что ничего мне не ответите.
Он молчал.
– Разве я о многом прошу? Мне лишь фамилия нужна, Нуньес, лишь фамилия. Кому от этого вред?
Он молчал.
– Ну, хорошо. Вы знаете, о ком я говорю. Давайте сделаем так. Пойдите к ней и назовете мою фамилию и телефон. Пусть сама решает. Мне наплевать, что вы обо мне подумаете. Но вы должны это сделать из профессиональной солидарности.
Все. Это был мой последний козырь. Я молчал, ожидая его реакции.
– Знаете, Босх, я бы сказал ей, что вы ее разыскиваете. Сказал бы даже без звонка Эдгару, но агента, который вам нужен, здесь больше нет.
– Что значит "нет"? Где же она?
Я выпрямился на сиденье. Мой локоть ударил по рулю. Раздался резкий гудок. В памяти мелькнуло упоминание в газетах о какой-то женщине-агенте, но о чем шла речь, я не помнил.
– Нуньес, она погибла?
– Босх, хватит! Не люблю разговаривать по телефону с человеком, которого в глаза не видел. Если хотите, приезжайте к нам. Может, поговорим.
Часы на приборной панели показывали пять минут четвертого. Я посмотрел на вход в "Великолепный возраст".
– В четыре вас устроит? – спросил я.
– Мы будем ждать.
Я выключил телефон и долго сидел неподвижно. Я не захватил записную книжку, и телефонные номера, которые всегда помнил наизусть, за эти восемь месяцев смыло, будто они были написаны на песке. Включив мобильник, я набрал справочную и спросил телефон отдела новостей в "Лос-Анджелес таймс". Там меня соединили с Кейшей Расселл. Она узнала меня, словно я и не уходил из полиции. У нас с ней сложились добрые отношения. Я много лет снабжал ее конфиденциальной информацией, а она помогала мне по редакционной справочной восстановить те или иные события прошлого.
– Гарри Босх?! – воскликнула она. – Как ты?
Я заметил, что у нее пропал приятный ямайский акцент. Интересно, она сознательно избавилась от него или он исчез в результате десятилетней переплавки в котле американизма?
– Нормально. А ты все уголовную хронику пишешь?
– Само собой. Есть вещи, которые не меняются.
Однажды Кейша Расселл призналась, что уголовная хроника – начальная ступень в журналистике, но бросить ее она не собирается. Освещение работы городского совета, или выборов, или торговли – жуткая скука по сравнению со статьями о жизни и смерти, о преступлениях и наказаниях. Она писала увлекательно, и ее материалы отличались полнотой и точностью. Расселл была хорошим репортером, настолько хорошим, что ее пригласили на мою прощальную вечеринку. Такой чести редко удостаиваются люди со стороны, тем более пишущие.
– Я думала, что и ты навсегда приписан к голливудскому отделению. Почти год миновал, а я все не могу поверить, что ты ушел. Знаешь, несколько месяцев назад я по привычке набрала твой номер в связи с одним происшествием. И вдруг слышу незнакомый голос. Пришлось положить трубку.
