Я думал об этом, сидя в приемной юридической фирмы, и понимал, что негодование не скоро оставит меня. Конечно, издевательство над Лоутоном Кроссом – это не избиение Родни Кинга. Оно не отбросит на десятилетия правила наведения общественного порядка, не станет потрясением для города. И все равно: это явление одного порядка. В обоих случаях – злоупотребление властью.
Стены приемной были обшиты панелями вишневого дерева и заставлены такими же книжными полками с рядами томов в кожаных переплетах. В просветах висели писаные маслом портреты учредителей и владельцев фирмы. Я приблизился к одному из них полюбоваться тонкой работой художника. На нем был изображен в полный рост мужчина с каштановыми волосами и пронзительным взглядом зеленых глаз, выделявшихся на загорелом лице. Золотая табличка на рамке из черного дерева сообщала: "Джеймс Форман". Выглядел он как и подобает состоятельному человеку.
– Мистер Босх, пожалуйста!
В дверях стояла дородная дама, которая провела меня в приемную. Мы шли по коридору, устланному пушистым зеленым ковром. Казалось, каждый мой шаг сопровождается произнесенным шепотом словом "деньги". Через полминуты мы были еще в одном кабинете. Из-за стола поднялась незнакомая мне женщина и протянула руку:
– Добрый день, мистер Босх. Меня зовут Роксанн. Я помощница мисс Лонгуайзер. Угодно прохладительного, кофе или что-нибудь еще?
– Благодарю, ничего не нужно.
Женщина жестом указала на дверь сбоку от ее стола. Я постучал и вошел. В руках у меня был позаимствованный у Барнетта портфель.
Джанис Лонгуайзер сидела за столом размером с гараж для двух машин. Над ней возвышался четырехметровый потолок. Такие же, как в приемной, панели и книжные полки вишневого дерева. Джанис – высокая, стройная – выглядела маленькой в этом огромном кабинете. Мы улыбнулись друг другу.
– В приемной окружного прокурора мне прохладительного или кофе не предлагали, – произнес я.
– Помню, помню, Гарри. Времена меняются.
Ей пришлось перегнуться через стол, чтобы подать мне руку. Мы познакомились с Джанис, когда она начинала юридическую карьеру в районных уголовных судах. Я следил за ее карьерным ростом. Теперь она вела крупные и трудные дела. Тогда она обещала стать хорошим прокурором. Сейчас старалась стать классным адвокатом. Прокуроры, как правило, всю жизнь лямку не тянут. Они переметываются к противной стороне, где хорошо платят. Судя по кабинету, Джанис хорошо платили.
– Садись, – сказала она. – А я как раз собиралась разыскать тебя. Замечательно, что ты объявился.
– Разыскать? Для чего? Взялась вызволить из тюрьмы кого-нибудь, кого я засадил?
– Нет. Я хотела поговорить с тобой насчет работы.
Я поднял брови. Джанис сияла, словно предлагала мне ключи от города.
– Ты вряд ли знаешь, чем мы занимаемся, Гарри.
– Я знаю, что вас было трудно найти. В телефонной книге вашей фирмы нет. Пришлось справляться у знакомого в канцелярии окружного прокурора.
– Все верно, – кивнула Джанис. – Нас нет в телефонной книге. Нам не обязательно там быть. У нас несколько постоянных клиентов. Мы ведем все их дела.
– В том числе уголовные?
Джанис заколебалась. Она пыталась сообразить, зачем я спрашиваю.
– Да, в том числе. Я в этой фирме главный эксперт по уголовным делам. Потому и собиралась позвонить тебе. Я слышала, ты ушел в отставку, и это нас устраивает. Для такого опытного человека, как ты, у нас всегда работа имеется. Занят будешь неполный день. Правда, иногда появляются трудные и опасные дела.
Я медлил с ответом. Во-первых, не хотелось обижать ее отказом. Во-вторых, я и сам собирался предложить ей поработать на меня. Не нужно говорить, что ее предложение неприемлемо и я не переметнусь на другую сторону, сколько бы там ни платили. Не важно, что я в отставке. У меня есть цель в жизни. И она не в том, чтобы защищать интересы сомнительных личностей.
– Джанис, – промолвил я, – я не ищу работу. У меня и так дел хватает. Я пришел предложить тебе поработать на меня.
Она хихикнула.
– Шутишь. Или попал в беду?
– Похоже, да. Мне необходим человек, которому я могу отдать на хранение кое-какие материалы и который предпримет определенные шаги, если понадобится.
Джанис подалась вперед и воскликнула:
– Звучит таинственно! Давай выкладывай!
– Сначала обсудим финансовые условия. Какой у тебя первоначальный гонорар?
– Гарри, наш минимальный первоначальный гонорар составляет двадцать пять тысяч. Забудь об оплате. Кроме того, я прекрасно помню, сколько процессов я выиграла благодаря тебе. Так что считай себя моим клиентом.
– Правда? – Я не скрывал удивления. – Двадцать пять тысяч лишь за то, чтобы открыть дело?
– Совершенно верно.
– Ну и ну! Твой босс должен благодарить небо, что у него такой эксперт.
– Ты всегда отличался учтивостью. Что я должна делать?
Я достал из портфеля карту памяти и три компакт-диска. Андре сделал мне копии первоначальных записей.
– Здесь результаты наблюдений, которые я провел. Положи оригинал – карту памяти – в надежное место. Сохрани конверт с одним компакт-диском и моей пояснительной запиской. Ты дашь мне свой личный номер. Каждый день около полуночи я буду звонить сюда. Если утром, придя на работу, ты услышишь мое сообщение, значит, все в порядке. Если сообщения не будет, передай конверт Джошу Мейеру из нашей "Лос-Анджелес таймс".
– Джош Мейер? Знакомая фамилия. Ведет уголовную хронику?
– Раньше вел, а сейчас о терроризме пишет.
– О терроризме? Поясни.
– Это долгая история.
– Ничего, у меня есть время.
Минут пятнадцать я рассказывал Джанис о своем расследовании и о том, что произошло после того, как мне неожиданно позвонил Кросс и я раздобыл копии старых дел. Потом она вставила компакт-диск в процессор, но Лоутона Кросса не узнала – настолько он изменился – и соответствующим образом реагировала на действия Милтона и Карни. Я выключил компьютер перед тем моментом, когда в комнату вошла Дэнни и стала утешать мужа.
– Первый и главный вопрос: эти двое действительно агенты ФБР?
– Да. Они служат в антитеррористической группе.
– Если эти картинки попадут в газету и на телевидение...
– Не надо, чтобы они туда попали. На данный момент это наихудший сценарий.
– Почему, Гарри? Таких негодяев надо выводить на чистую воду. Особенно Милтона. Да и другой тоже хорош. Потворщик.
Сцена в доме Кросса сменилась идиллической картинкой: дом на прибрежной скале, внизу плещут волны.
