"Я человек занятой", – заявил Скейгс и предложил отложить встречу до следующей недели. Но я проявил настойчивость и уговорил его уделить мне пятнадцать минут завтра в три дня. Он спросил номер моего телефона, чтобы секретарша могла утром подтвердить, что встреча состоится. Я разгадал его хитрость и назвал вымышленный номер. Незачем давать его секретарше возможность сообщить с извинениями, что встреча отменяется.
Положив трубку, я стал размышлять над тем, чем мне заняться. Итак, до десяти утра завтрашнего дня я свободен. В первую очередь следует еще раз просмотреть "убойную книгу". Для этого не обязательно сидеть дома. Можно сидеть и в самолете.
Я позвонил в "Юго-Западные авиалинии" и заказал билеты – один на самолет, вылетающий из аэропорта Бербанка и прибывающий в 19.15 в Лас-Вегас, другой – на утренний рейс оттуда с прибытием в Бербанк в 8.30.
Элеонор ответила на своем сотовом после второго звонка, очень тихо, почти шепотом.
– Это Гарри. У тебя что-нибудь случилось?
– Нет.
– Почему же ты говоришь шепотом?
– Прости, я машинально, – произнесла она нормальным голосом. – Я тебя слушаю.
– Я собираюсь прилететь вечером в Лас-Вегас. Заберу сумку и кредитные карточки.
Элеонор помолчала.
– Ты будешь дома?
– Я намеревалась поиграть, правда, позднее.
– Мой самолет прибывает в семь пятнадцать. Могу заехать за тобой около восьми. Давай поужинаем, прежде чем сядешь играть?
Мне показалось, она снова медлит с ответом.
– С удовольствием. Ты останешься на ночь?
– Да. Полечу обратно ранним рейсом. У меня тут утром дела.
– Где ты думаешь переночевать?
Сигнал подан, сигнал принят.
– Пока еще не знаю. Я нигде не зарезервировал номер.
– Гарри, тебе вряд ли удобно ночевать у меня...
– Естественно...
Мы оба замолчали. Молчание было долгим, как триста миль бесплодной земли, что пролегли между нами.
– Знаешь, я устрою тебе ночлег в "Белладжио". Мне не откажут.
– Уверена?
– Да.
– Спасибо, Элеонор. Мне заехать за тобой?
– Не надо, я сама тебя встречу. У тебя есть багаж?
– Нет. Моя сумка у тебя.
– Я припаркуюсь напротив терминала. Значит, в семь пятнадцать? Ну, пока. Я спешу, Гарри, – снова прошептала она. – Нужно разделаться с кое-какими делами, чтобы освободить вечер. Увидимся в аэропорту. Пока.
Я не успел сказать "до свидания": она уже отключила телефон. Но мне показалось, что я слышу чей-то голос.
Луи Армстронг начал петь "Мир прекрасен". Я увеличил громкость.
30
В четверть восьмого мы с Элеонор повторили ту же сцену, которую разыграли в прошлый раз, – вплоть до поцелуя. Потом я положил тяжелый, набитый бумагами скоросшиватель, который держал на коленях, на заднее сиденье, рядом со своим портфелем.
– Похоже, это "убойная книга", – промолвила Элеонор.
– Она и есть. Хотел почитать в самолете.
– Ну и?..
– За мной сидела молоденькая мамаша с плачущим ребенком. Не мог сосредоточиться. Зачем только возят детей в Лас-Вегас?
– Не самое плохое место для воспитания ребенка. Во всяком случае, так утверждают.
– Речь не о воспитании. Зачем во время отпуска везти ребенка в Город Греха? Лучше в "Диснейленд" или куда-нибудь еще.
– Кажется, тебе надо выпить.
– И поесть. Где будем ужинать?
– Помнишь, когда мы были еще... в Лос-Анджелесе, заглядывали в "Валентино", чтобы отметить какое-нибудь событие?
– Еще бы!
Элеонор засмеялась. Мне доставляло удовольствие просто смотреть на нее. Нравилось, как ее волосы подчеркивают изгиб шеи.
– Здесь тоже есть хорошее местечко. Я заказала столик.
– Похоже, в Лас-Вегасе есть все.
– Все, кроме тебя. Второго Гарри Босха нет и быть не может.
Она произнесла это улыбаясь, и ее улыбка тоже мне нравилась. Потом мы оба замолчали, и наше молчание было – как бы это сказать – уютным, что ли, таким, какое только возникает между бывшими супругами. Элеонор ловко лавировала в плотном потоке машин, который не уступал движению на забитых автомобилями улицах и магистралях Лос-Анджелеса.
Я не был на Мэйн-стрит Лас-Вегаса года три, но этот город напоминает, что понятие времени относительно. За три года на ней все переменилось. Новые отели и развлекательные заведения, такси с электронными объявлениями на крышах, монорельсовые дороги между казино.
Лас-вегасский вариант "Валентино" находился в Венецианском дворце, одной из новейших жемчужин в короне дорогих казино на Мэйн-стрит. Когда я в последний раз приезжал сюда, дворца еще не было.
Элеонор остановилась на стоянке. Я попросил ее открыть багажник, положить туда портфель и "убойную книгу".
– Не могу, он у меня полон.
– Не хочется оставлять материалы на сиденье.
– Положи их в сумку и поставь на пол. Никуда они не денутся.
– Неужели в багажнике не найдется местечка?
– Он набит до отказа. Если открою, оттуда все вывалится.
– Чем же он у тебя набит?
– Старой одеждой и всякой мелочью. Хочу отдать в Армию спасения, да вот никак не соберусь.
Двое служителей одновременно открыли с обеих сторон передние дверцы. Я вышел из машины, взял с заднего сиденья сумку и, положив туда "убойную книгу", сунул ее под водительское сиденье.
– Ты идешь, Гарри?
– Да.
Я посмотрел на автомобиль, когда служитель отгонял его к стене, но не заметил, чтобы багажник особенно проседал. И разумеется, запомнил номер.
"Валентино" всегда "Валентино". Здешний ресторан – копия лос-анджелесского. Они похожи, как "Макдоналдсы", разбросанные по всему миру.
Мы начали ужин почти молча. Мне было хорошо просто находиться рядом с Элеонор. Потом разговорились, в основном о моем уходе с работы, о свободном времени, которое у меня то ли есть, то ли нет. Я рассказал о своем расследовании, упомянул ее старую подругу и сослуживицу Марту Гесслер. В прошлой жизни Элеонор была агентом ФБР и доныне сохранила аналитический ум следователя. Когда мы жили вместе, я часто проверял на ней свои догадки, и она часто давала мне дельные советы.
Сегодня она посоветовала лишь одно: держаться подальше от Пиплза, Милтона и даже Линделла. Она не знала их лично, зато знала ФБР и какие там люди. Увы, ее совет запоздал.
