Следуя примеру Локриджа, я вывел на принтер две эти последние фотографии и принялся листать предшествующие, выбирая, что бы напечатать. Остановился на двух снимках, сделанных на пароме, и на двух из торгового центра. Под жужжание принтера я увеличил еще несколько фотографий, в надежде разглядеть что-нибудь на заднем плане. Понять бы, что же это за центр, где находится! Конечно, можно просто спросить у Грасиэлы, но не слишком мне этого хотелось.
В руках у покупателей красовались сумки с логотипами разных магазинов – "Нордстром", "Сакс", "Барнс энд Ноубл". На одной Грасиэла с детьми пересекала продуктовые ряды, среди которых виднелись лотки с хот-догами и сладостями. Все наименования я привычно занес в блокнот, – теперь я легко выясню, где именно происходило дело. Если, конечно, будет нужно и если не захочется спрашивать у Грасиэлы. Пока я колебался. Зачем лишний раздергать ее без особой необходимости? Зачем нервировать рассказами о том, что кто-то выслеживал ее семью и этот "кто-то" странным образом связан с гибелью ее мужа? Нет, это плохая идея, по крайней мере сейчас.
Еще более тревожащим образом эта связь – или намек на нее – обнаружилась, когда принтер выплюнул новую фотографию. На ней семья проходила мимо книжного магазина "Барнс энд Ноубл". Снимали с противоположной стороны улицы, почти под прямым углом к витрине магазина. В ней отразился и сам фотограф. На мониторе я его не разглядел, но на отпечатке изображение проявилось.
Правда, выглядело оно не ахти, особенно на фоне рекламного плаката – мужчины в килте. Вокруг шотландца громоздились кипы книг, а надпись извещала: СЕГОДНЯ У НАС В ГОСТЯХ ИЭН РЭНКИН
[2]
. Замечательно, вот реклама-то и поможет вычислить дату, когда были сделаны снимки Грасиэлы с детьми. Достаточно позвонить в магазин и выяснить, когда у них был Иэн Рэнкин. Но с другой стороны, та же самая реклама, увы, мешала мне как следует рассмотреть лицо фотографа.
Я вернулся к компьютеру, увеличил эту фотографию на мониторе, но, сколько ни вглядывался, никак не мог сообразить, что же предпринять.
Бадди поливал из шланга восемь спиннингов, прислоненных к корме. Я велел ему выключить воду и вернуться вниз. Он молча повиновался. Оказавшись в кабинете, я жестом предложил ему сесть на табурет, а сам склонился над ноутбуком и ткнул в отражение фотографа в витрине магазина.
– Нельзя ли увеличить эту часть снимка? Мне бы рассмотреть ее поподробнее.
– Можно, но вы сильно потеряете в четкости. Это цифровое изображение, ясно? У вас имеется то, что имеется.
Для меня это была чистая тарабарщина, и я просто предоставил ему свободу действий. Он принялся нажимать значки на верхней панели монитора. Изображение увеличилось, и Бадди расположил его так, что только нужная мне часть осталась на экране. Вскоре он объявил: все, крупнее не получится. Я буквально припал к ноутбуку. Изображение стало совсем мутным. Даже клетки на килте Рэнкина и те расплылись.
– А почетче никак?
– То есть вы хотите снова уменьшить изображение. Конечно, сейчас...
– Да нет же, я спрашиваю, сфокусировать нельзя?
– Э нет! Говорю же, вы имеете то, что имеете.
– Ну что ж, печатайте как есть. Я уже выводил этот снимок на принтер, тогда получилось лучше, чем на экране. Может, и сейчас повезет.
Локридж подключил принтер. Минута прошла в напряженном ожидании.
– А что это такое, собственно? – осведомился Локридж.
– Отражение фотографа.
– Терри?
– Да нет, не похоже. По-моему, кто-то фотографировал его семью, а потом посылал ему снимки. Нечто вроде сигнала. Он вам об этом ничего не говорил?
– Да нет.
Я пристально посмотрел на Бадди: не запнется ли?
– А когда вы впервые заметили этот файл?
– Да не помню уж. Пожалуй... а впрочем, только сегодня, вместе с вами.
– Знаете что, Бадди, не морочьте мне голову. Дело серьезное. Я ведь сразу заметил, вы управляетесь с этой штукой так, будто компьютер давно ваш, с самого окончания колледжа. И я полагаю, вы залезали в него, когда Терри не было на яхте. Правда, скорее всего он знал, и его это не волновало. Меня тоже. Мне только одно важно – когда вы впервые наткнулись на чертов файл?
Локридж задумался.
– Где-то за месяц до его смерти. Но если вас интересует, когда эти снимки впервые увидел Терри, то достаточно заглянуть в архив и посмотреть, когда файл был создан.
– Вот давайте и посмотрим.
Бадди в очередной раз пробежался по клавишам. Ответ не заставил себя ждать.
– Двадцать седьмого февраля, – объявил он. – Этот файл записали двадцать седьмого февраля.
– Ну что ж, прекрасно, – сказал я. – А теперь, если исходить из того, что фотографии делал не Терри, как они могли сюда попасть?
– Несколькими путями. Один – он получил их по электронной почте и скинул в папку. Другой – кто-то снимал его камерой, а Терри обнаружил снимки. Третий – кто-то переслал снимки непосредственно с камеры или компакт-диска. Этот путь – самый надежный. Проследить отправителя очень трудно.
– А отсюда Терри мог пересылать электронную почту?
– Нет, обычно он пользовался домашним компьютером. На яхте нет подключенного модема. Сколько раз я ему говорил, давай наконец подключимся к спутнику: и телефона никакого не нужно, горя знать не будем, как тот малый с рекламного ролика, что устроил офис прямо посреди поляны. Но так и не уговорил...
Принтер выбросил фотографию, и я буквально выхватил ее из рук Бадди. Впрочем, тут же спохватился и аккуратно положил на стол, чтобы мы оба могли ее рассмотреть. Отражение было по-прежнему расплывчатым, нечетким, но все же получше, чем на мониторе. Теперь я хотя бы увидел, что фотограф держит камеру на уровне лица, полностью его закрывая. Но в глаза бросились большие буквы ЛА – логотип команды "Лос-Анджелес доджерс". На фотографе была их бейсболка.
Вообще-то в этом городе в такой бейсболке могут выйти на улицу тысяч пятьдесят жителей. Точнее не скажу, не знаю. Зато знаю другое – я не верю в совпадения. Никогда не верил и никогда не поверю. Я еще раз посмотрел на расплывчатое изображение и нутром почувствовал: фотограф и таинственный пассажир – одно и то же лицо. Джордан Шенди.
До Локриджа тоже дошло.
– Ничего себе, – протянул он. – Это ведь тот же самый малый, верно? С того рейса. Шенди.
– Ну да, – откликнулся я, – мне тоже так кажется.
Я попросил Локриджа увеличить снимок, на котором Шенди показывает выловленную рыбину. Изображения не совпадали, однако ничто не могло меня переубедить. Доказательств кот наплакал, уверенности быть не могло, и тем не менее – я не сомневался. Я знал, что незнакомец, который ни с того ни с сего зафрахтовал яхту Терри Маккалеба, и мужчина, тайком фотографировавший его жену и детей, – один человек.
