– Об этом пока можете забыть. Сейчас еще ничего не ясно. Шеф отложил пресс-конференцию и дал нам время до утра разобраться и доложить обстановку.
Черри Дей откашлялась и вновь отважилась вмешаться.
– Это нереально, – сказала она. – Там работы на несколько недель, и то не факт, что установим личность погибшего и причины смерти. Хорошо еще, что агент Уоллинг успела взять образцы кожи, это позволит провести анализ на ДНК и сбережет массу времени. Однако же беда в том, что сравнивать не с чем и...
– У вас что, со слухом плохо? – перебил Алперт. – О каких неделях вы говорите? В нашем распоряжении меньше двадцати четырех часов.
Он отвернулся и, скрестив на груди руки, замер в позе единственного на планете тайного агента, осознающего все бремя лежащей на нем ответственности.
– Что ж, в таком случае возвращаемся, – предложила Рейчел. – Может, среди обломков и найдем что-нибудь...
– Ни в коем случае! – взревел Алперт, круто поворачиваясь к ним. – Уж вам-то вовсе нечего там делать, агент Уоллинг. Вы свое и так уже сделали.
– Я знаю Бэкуса, знаю детали расследования. Мне надо там быть.
– Тут я решаю, кому и чем заниматься. Возвращайтесь в офис и пишите отчет о своих художествах. Завтра в восемь утра он должен быть у меня на столе. Не забудьте составить подробный перечень того, что увидели в трейлере.
Алперт выждал несколько секунд, ожидая возражений. Их не последовало. Рейчел молча кивнула, и это, казалось, вполне его удовлетворило.
– Так, – продолжил Алперт, – теперь о прессе. Надо бы придумать, как не сказать лишнего и не подставить шефа.
– А что придумывать-то? – пожала плечами Черри. – Объявите просто, что пресс-конференция переносится на завтра, вот и весь разговор.
– Не пойдет. Какое-то объяснение потребуется.
– Только имя Бэкуса не называйте, – посоветовала Рейчел. – Скажите, мол, агенты собирались задать несколько вопросов об исчезнувших людях человеку по имени Томас Уоллинг. Но Уоллинг заминировал свой трейлер, и едва наши люди оказались на месте, как он взлетел на воздух.
Алперт кивнул. Идея ему явно понравилась.
– А как насчет Босха?
– Я бы не стала его упоминать. Влиять на него мы не в состоянии. Я не поручусь, что, если к нему пристанет какой-нибудь журналист, он все не выложит.
– Теперь о трупе. Говорим всем, что это Уоллинг?
– Говорим, что не знаем, потому что действительно не знаем. Личность погибшего устанавливается и все такое прочее. Этого будет достаточно.
– Да, но если репортеры пойдут по публичным домам, все всплывет.
– Не пойдут. С чего бы? Мы ведь никому ничего не рассказывали.
– Да, между прочим, а что там с Босхом?
– Я сняла показания и опустила его восвояси, – ответила Дей. – Он на моих глазах отправился в Лас-Вегас.
– Болтать не будет?
Дей посмотрела на Рейчел, потом вновь повернулась к Алперту:
– Я бы так сказала: сам собеседников искать не станет. А коль скоро мы его упоминать не намерены, то на него вряд ли выйдут.
Алперт мотнул головой и, запустив руку в карман пиджака, извлек мобильник.
– Как закончим, надо будет сразу позвонить в Вашингтон. А теперь вопрос на засыпку: в трейлере был Бэкус?
Рейчел заколебалась.
– В настоящий момент с уверенностью ответить на этот вопрос невозможно, – сказала Дей. – Если вы хотите спросить, стоит ли докладывать шефу, что это был он, то мой совет: нет, не стоит. В трейлере мог оказаться кто угодно. Единственное, о чем можно сказать определенно: это одиннадцатая жертва, и не исключено, что мы так никогда и не узнаем ее имя. Просто некто зашедший в местный публичный дом и, на свое несчастье, встретивший Бэкуса.
Алперт посмотрел на Рейчел: а вы, мол, что скажете?
– Провод.
– Что – провод?
– Слишком длинный. Думаю, он хотел, чтобы я увидела тело, но – издали. И чтобы успела уйти.
– Ну и что из этого следует?
– На голове у жертвы была черная ковбойская шляпа. И на мужчине, который летел со мной одним рейсом из Рапид-Сити, тоже была черная ковбойская шляпа.
– Слушайте, вы же летели из Южной Дакоты. Да там каждый носит такую шляпу.
– Да, но не каждый наденет ее в самолет. По-моему, все это части одного плана. Открытка в баре, провод, фотографии в трейлере, черная шляпа. Бэкус дал мне время убраться и поведать миру, что он мертв.
Алперт молча смотрел на мобильник.
– Мы слишком многого еще не знаем, Рэндел, – заметила Дей.
Тот сунул телефон обратно в карман пиджака.
– Ладно. Агент Дей, вы на машине?
– Да.
– В таком случае берите агента Уоллинг и езжайте в управление.
Они уже уходили, когда Алперт бросил на Рейчел прощальный взгляд и, прищурившись, сказал:
– Завтра в восемь, агент Уоллинг, не забудьте.
– В восемь, – откликнулась Рейчел.
35
К моему удивлению, Элеонор Уиш сразу открыла дверь и, отступив в сторону, пригласила войти.
– Только не надо так смотреть на меня, Гарри, – сказала она. – Судя по всему, ты считаешь, что я здесь вообще не появляюсь и девочка всегда сидит с Марисоль. Но это не так. Обычно я работаю три-четыре дня в неделю.
В знак капитуляции я поднял руки, и она увидела, что правая ладонь у меня забинтована.
– Что это?
– Порезался.
– Обо что?
– А-а, длинная история.
– В пустыне, наверное?
Я кивнул.
– Так я и знала. А на саксофоне играть не мешает?
Оказавшись отставником, я в прошлом году начал брать уроки игры на саксофоне у бывшего джазмена, с которым познакомился, расследуя какое-то дело. Однажды вечером, когда мы с Элеонор оба были в хорошем настроении, я достал инструмент и сыграл ей мелодию под названием "Лолабай". Ей понравилось.
– Да я и так не играю в последнее время.
Мне не хотелось говорить, что наставник мой умер, а вместе с ним на какое-то время из моей жизни ушла и музыка.
– Учитель посоветовал мне перейти с тенора на тремоло.
Мы оба улыбнулись моему неловкому и в общем-то бессмысленному каламбуру и оставили эту тему. Следом за Элеонор я прошел на кухню, стол в которой напоминал скорее покрытый сукном столик для игры в покер, разве что пятна от пролитого молока – след присутствия Мэдди – указывали на его природу. Похоже, непосредственно перед моим приходом Элеонор раздавала карты на шестерых – тренировалась. Она села и принялась собирать колоду.
