Книга Страшила, страница 4. Автор книги Майкл Коннелли

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Страшила»

Cтраница 4

— Джек Макэвой у телефона, — произнес я, надавив на соответствующий тумблер.

Ответом мне послужило молчание.

— Здравствуйте, меня зовут Джек Макэвой. Чем могу помочь?

Наконец звонивший соизволил произнести несколько слов. Вернее, соизволила, ибо звонила особа женского пола, каковую я мгновенно идентифицировал как необразованную чернокожую бабенку из бедного квартала.

— Макэвой? Вы когда скажете правду об этом деле, Макэвой?

— Кто со мной говорит?

— Вы все врете, Макэвой. Вы — и ваша газета.

«Ах, если бы это и вправду была моя газета», — подумал я, но сказал другое:

— Мадам, если вы назовете свое имя и сообщите, в чем заключаются ваши претензии, я, так и быть, выслушаю вас. В противном случае…

— Они говорят, что Мизо — совершеннолетний. А это наглая ложь и дерьмо цыплячье. Кроме того, никакой шлюхи он не убивал.

Я сразу понял, кто мне звонит и почему. Такие звонки проходили у нас по разряду «протесты невиновных». Обычно мне звонили матери или подружки подозреваемых, чтобы сообщить, что все было по-другому и я все не так написал. Такого рода протесты поступали постоянно, но мне, по счастью, осталось выслушивать их очень недолго. Обдумав все это, я решил спустить дело на тормозах. Очень вежливо и очень быстро.

— Кто такой Мизо?

— Зо. Мой сын Зо. Иначе говоря, Алонзо. Он ни в чем не виноват, а кроме того, он несовершеннолетний.

Я знал, что она скажет дальше. Не секрет, что абсолютно все подозреваемые невиновны. Никто не звонит вам с сообщением, что полиция поступила правильно и что их сын, муж или любовник совершил все то, в чем его обвиняют. Никто, кроме того, не звонит вам из тюрьмы, чтобы признаться в содеянном. Как известно, все преступники сидят за то, чего не делали, или по ложному обвинению. Я одного только не мог понять — почему она в своей протестной речи упомянула некоего Алонзо. Насколько я помнил, о задержанных с таким именем мне писать не приходилось.

— Мадам, вы уверены, что обратились к нужному человеку? Боюсь, о парне с таким именем я никогда не писал.

— Как так не писали? Передо мной лежит газета со статьей, подписанной вашим именем. И в ней сказано, что он засунул труп той шлюхи в багажник, и прочая чушь в том же роде.

Элементы головоломки наконец сложились у меня в мозгу в цельную картину. Случай, о котором она упоминала, имел место на прошлой неделе, и я написал о нем не статью, а заметку, поскольку в редакции он никого не заинтересовал. Некий юный наркодилер придушил одну из своих клиенток и засунул труп в багажник ее же автомобиля. Хотя это было межрасовое преступление, ажиотажа оно не вызвало, ибо задушенная девушка обладала не только белой кожей, но и патологической привязанностью к зелью, в каковой связи это дело перекочевало в разряд наркоманских разборок, а они происходили постоянно. В самом деле, стоит только начать курсировать по южному Лос-Анджелесу в поисках героина или крэка, можете не сомневаться: серьезных неприятностей вам не миновать. И главное, симпатий со стороны широкой публики при таком раскладе вам не дождаться. Да и со стороны репортеров тоже. Так что на газетных страницах место при описании такого рода происшествий экономили. Небольшая заметка — вот и все, на что можно претендовать в подобном случае.

Тут я подумал, что имя Алонзо незнакомо мне по той причине, что в полиции имен задержанных подростков репортерам не называют, а подозреваемому, если мне не изменяет память, не более пятнадцати-шестнадцати лет.

Пододвинув к себе стопку газетных номеров за прошлый месяц, я быстро пролистал ее и нашел в разделе криминальных новостей упомянутую заметку, датировавшуюся позапрошлым вторником. Расправив на столе нужную страницу, я внимательно перечитал свой материал. На статью или репортаж он действительно не тянул, однако выпускающий редактор по какой-то неведомой мне причине поставил под ним мое имя. Если бы не это, то разговаривать с данным абонентом мне бы не пришлось. Как говорится, не повезло так не повезло.

— Итак, ваш сын Алонзо, — произнес я в трубку, — был арестован две недели назад по подозрению в убийстве некоей Дениз Бэббит. Я правильно излагаю?

— Я уже сказала вам, что все это ложь.

— Положим… Но вы именно эту историю имеете в виду, не так ли?

— Да, эту. И меня интересует, когда вы напишете об этом случае правду.

— А правда заключается в том, что ваш сын невиновен?

— Совершенно верно. Вы все неправильно поняли и написали ерунду, а тем временем моему сыну шьют дело как взрослому, хотя ему всего шестнадцать. Как можно так поступать с мальчиком?

— А у вашего Алонзо фамилия, надеюсь, имеется?

— Уинслоу.

— Значит, он — Алонзо Уинслоу. А вы, значит, миссис Уинслоу?

— Нет, меня зовут по-другому, — с негодованием произнесла она. — Но я не скажу вам свое имя, поскольку вы пропечатаете его в своей очередной лживой статье.

— Нет, мадам. Пока я нигде не буду его печатать. Просто хочу знать, с кем разговариваю.

— Тогда зовите меня Вандой Сессамс. Повторяю, я не хочу, чтобы мое имя фигурировало в вашей газете. От вас мне нужно одно: чтобы вы напечатали правду об этом деле. Назвав моего мальчика убийцей, вы уничтожили его репутацию.

Слово «репутация» в протестных звонках употреблялось очень часто. Но в данном случае его использование меня откровенно рассмешило, особенно после того, как я еще раз просмотрел свою заметку.

— Я написал, что его арестовали по подозрению в убийстве, миссис Сессамс. Но тут никакой ошибки нет, ибо дело совершенно ясное.

— Да, его арестовали. Но он никого не убивал. Мой мальчик не мог обидеть даже мухи.

— Полиция, однако, утверждает, что на него было заведено дело еще в двенадцатилетнем возрасте, когда его взяли за продажу наркотиков. Это тоже, по-вашему, ложь и дерьмо цыплячье?

— Ну приторговывал парнишка «дурью» на углу — и что с того? Это вовсе не означает, что он способен кого-то придушить. Между тем полиция необоснованно обвиняет его в убийстве, а вы закрываете на правду глаза и во всем с ней соглашаетесь.

— В полиции мне сказали, что он сознался в убийстве женщины, а также в том, что спрятал ее тело в багажнике.

— Все это ложь! Он этого не делал.

Я так и не понял, к чему относились ее слова — к преступлению, в котором обвиняли ее сына, или подписанному им признанию. Впрочем, большого значения это не имело, так как я уже собирался уходить. Бросив взгляд на экран компьютера, я заметил в разделе «почта» шесть крохотных «конвертиков» с электронными сообщениями. Все они пришли, после того как я вернулся из офиса Крамера. Похоже, электронные стервятники уже начали кружить надо мной. Читать эти сообщения мне совершенно не улыбалось. Мне хотелось одного: побыстрее завершить никчемный разговор и передать все, что связано с этим делом, в руки своей преемницы Анджелы Кук. Пусть она разбирается с этой вздорной бабой и другими протестующими личностями, твердящими вопреки фактам о невиновности своих родственников. Как говорится, с меня хватит.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация