— «Несуба»?
— «Неустановленного субъекта». Так этого парня именуют в ФБР.
Пораженная услышанным, Фаулер покачала головой. Со стороны можно было подумать, что ей трудно во все это поверить.
— Удивительная история. Ну и как повела себя полиция — приняла ее?
— Вы хотели сказать, поверила ли она мне, не так ли? Как видите, меня выпустили.
Лицо редактора порозовело от смущения.
— У меня от всего этого просто голова кругом идет, Джек. В нашей газете еще никогда ничего подобного не происходило.
— По правде сказать, если бы я сам поведал копам эту историю, то они, думаю, не поверили бы мне. Но рядом со мной почти весь вчерашний день находилась агент ФБР. Мы с ней даже думаем, что в Неваде видели убийцу, так сказать, во плоти. И она была рядом со мной, когда я вернулся в свой дом в Лос-Анджелесе. Она же обнаружила под кроватью труп Анджелы, когда мы обыскивали мое жилище. Она же помогла мне договориться с копами. Если бы не она, то вам, возможно, пришлось бы беседовать со мной сквозь плексиглас.
Упоминание о трупе Анджелы вызвало в разговоре тяжелую паузу.
— Это так ужасно, — произнесла наконец Фаулер.
— Да, ужасно. Она казалась мне такой милой девушкой. Мне даже страшно подумать, какими были последние часы ее существования.
— Как ее убили, Джек? Как девушку в багажнике?
— Очень похоже. По крайней мере на первый взгляд. Но всю правду о ее смерти мы узнаем только после аутопсии.
Фаулер мрачно кивнула.
— Ты в курсе, как идет расследование?
— Насколько я знаю, для расследования этого дела создана специальная сводная группа, в которую входят детективы из Лос-Анджелеса, Лас-Вегаса и Санта-Моники. Можно не сомневаться, что ФБР также будет держать его под контролем. Полагаю, скоро у них состоится конференция на эту тему в Паркер-центре.
— Это проверенная информация? Мы можем вставить ее в номер?
— Готов подтвердить ее. Кроме того, я единственный из журналистов, с которым копы сейчас соглашаются беседовать. Сколько дюймов вы можете выделить мне для статьи?
— Как раз об этом, Джек, мне бы и хотелось поговорить с тобой.
Я почувствовал, как у меня спазмом перехватило желудок.
— Главный репортаж пишу я, не так ли?
— В данном случае мы готовы продемонстрировать невиданную доселе щедрость. Вместо полосы на первой странице мы собираемся предоставить для этой истории целый разворот.
Места хватало с избытком. Но чтобы освободить его, им придется удалить репортажи других авторов, что для некоторых равносильно маленькой смерти.
Между тем Дороти продолжала излагать свой план.
— Джерри Спенсер уже вылетел в Лас-Вегас, а Джил Мейерсон находится на пути к тюрьме Элай, чтобы побеседовать с Брайаном Оглеви. Что же касается первой полосы, то часть ее займет Го-Го Гонзмарт с рассказом о трагической судьбе Анджелы Кук, а во второй колонке Тери Спаркс поведает о судьбе подростка, обвиненного в убийстве Бэббит. На первой странице, кроме того, будет помещен портрет Анджелы, и возможно, не один.
— Алонзо Уинслоу выпустят сегодня из тюрьмы?
— Точно не знаю. Возможно, это произойдет завтра, и мы посвятим этому отдельный большой материал.
Даже если Уинслоу не выпустят, публикаций, связанных с этой темой, должно выйти много, очень много. Это не говоря уже о том, что командировки репортеров новостного отдела на запад и освещение проблемы с разных сторон многочисленными авторами было таким деянием, какого мне не приходилось наблюдать в «Таймс» со времен прошлогодних пожаров в нашем штате. Мне было приятно находиться в гуще этой затевавшейся огромной кампании, хотя вызвавшая ее причина вряд ли могла кого-нибудь обрадовать.
— Хорошо, — сказал я. — Но предварительно мне нужно проинструктировать сотрудников, которые займутся разработкой указанных тем, а кроме того, собрать воедино разрозненные статьи и материалы для большого репортажа.
Дороти кивнула, с минуту поколебалась, а потом сбросила бомбу.
— Большой репортаж будет писать Лэрри Бернард, Джек.
Я отреагировал мгновенно.
— Что вы несете, Дороти? Это мой репортаж! Мой и Анджелы Кук, если уж на то пошло.
— Успокойся, Джек, и контролируй по возможности свою речь. Я не позволю разговаривать со мной в той же манере, в какой ты общался вчера с Прендо.
Я приложил максимум усилий, чтобы сдержать эмоции и сохранить самообладание.
— Виноват. Примите мои извинения за грубые обороты речи — и по отношению к вам, и по отношению к Прендо. Но вы не можете забрать у меня этот репортаж. Это моя история. Я ее начал, пишу в настоящее время и обязательно должен завершить.
— Джек, ты не можешь быть автором этого репортажа, и знаешь об этом. Потому что ты сам по себе грандиозная история. На мой взгляд, ты должен сходить к Лэрри Бернарду, чтобы он мог тебя проинтервьюировать. К нам на коммутатор приходят десятки заявлений от репортеров различных изданий, которые просто жаждут взять у тебя интервью. Среди них представитель «Нью-Йорк таймс», Кэти Корик, даже Крейг Фергюсон из «Лейт-Лейт шоу».
— Фергюсон не репортер.
— Какая разница? Ты сейчас — главная история дня, и в этом все дело. Разумеется, нам потребуется твоя помощь, знание всех деталей и особенностей этой истории, но мы не можем позволить, чтобы главный герой сам писал ее. Ты находился в полиции на допросе на протяжении восьми часов, и то, что ты рассказал там, легло в основу начатого ими расследования. Как, интересно знать, ты собираешься писать об этом? Сам себя будешь интервьюировать, что ли? Или писать от первого лица?
Она сделала паузу, чтобы я мог ответить, но я промолчал.
— Что ж, на этом и закончим, — сказала она, подводя итог. — Ты не можешь быть автором этого репортажа. Не можешь — и точка. Уверена, ты сам это понимаешь.
Я словно сгорбился под тяжестью этого известия и обхватил лицо руками. Я знал, что она права и так будет. Даже до того, как вошел в «аквариум».
— А я-то считал, что с помощью этого репортажа мне удастся перед уходом громко хлопнуть дверью. Очистить подростка от ложных обвинений и выйти наружу с лавровым венком победителя. Поставить, так сказать, три восклицательных знака в последней строке своей карьеры.
— Ты в любом случае будешь в центре внимания. Без тебя эта история ничего не стоит. А лавровый венец на тебя возложат Кэти Корик, «Лейт-Лейт шоу» и другие… ты будешь просто купаться в славе.
— Я хочу написать эту историю, а не рассказывать о ней другим репортерам.
— Послушай, давай подождем, пока это дело завершится и уляжется пыль. А уж потом подумаем о твоем личном вкладе. Обещаю, что по прошествии времени я дам тебе карт-бланш на предмет освещения того или иного аспекта этой истории.
