– Не могли бы мы поговорить об этом позже? Мне сейчас надо войти в дом и забрать свою дочь.
Не «нашу» дочь – «свою».
– Да, конечно. Позвони мне, когда переберетесь в другое место.
Она отключила телефон, и я медленно повесил трубку на рычаг. Так и не отнимая руки от трубки, качнулся вперед, пока мой лоб не коснулся стены. Я не знал, что еще придумать. Мог лишь ждать, пока Руле сделает следующий ход.
Телефон зазвонил, я вздрогнул и отпрянул. Трубка упала на пол, и я подтянул ее за шнур. Это был Валенсуэла.
– Ты получил мое сообщение? Я только что звонил.
– Нет, я говорил по телефону. А что?
– Значит, хорошо, что я перезвонил. Он движется.
– Куда?!
Я слишком громко выкрикнул это в телефон. У меня сдавали нервы.
– Едет из Ван-Нуйса на юг. Позвонил мне и сообщил, что хочет снять браслет. Я сказал ему, что я уже дома и пусть позвонит завтра. Велел подзарядить батарейку, чтобы аппарат не начал сигналить среди ночи.
– Хорошая мысль. Где он сейчас?
– Пока в Ван-Нуйсе.
Я старался представить Руле за рулем. Если он движется на юг, это означает, что он держит путь прямиком на Шерман-Оукс, в тот район, где живут Мэгги и Хейли. Но он мог также просто ехать через Шерман-Оукс к себе домой, за гору, – путь туда тоже лежал в южном направлении. Нужно подождать, чтобы выяснить точно.
– Насколько показания «Джи-пи-эс» на этой штуке соответствуют текущему моменту? – спросил я.
– Все в реальном времени, старик. Вот где он сейчас: только что миновал перекресток под шоссе 101. Может, просто направляется домой, Мик?
– Не исключено. Просто подождем, пока он проедет Вентуру. Следующая улица – Диккенс-стрит. Если он там повернет – значит, едет домой.
Я начал ходить взад-вперед по кухне, прижав к уху телефонную трубку. Я знал, что даже если Тедди Фогель немедленно отправил своих парней на задание, они все равно отстанут на несколько минут. От них мне сейчас нет пользы.
– А как насчет дождя? Он не влияет на работу «Джи-пи-эс»?
– Не думаю.
– Это утешает.
– Он остановился.
– Где?
– У светофора, где Мурпарк-авеню.
Оставался еще квартал до Вентуры и два – до Диккенс-стрит. Из трубки донесся пищащий звук.
– Что это?
– Сигнал тревоги за десять кварталов, о котором ты просил.
Писк прекратился.
– Я выключил его.
– Сейчас перезвоню тебе.
Не дожидаясь ответа, я дал отбой и позвонил на мобильный Мэгги. Она опять ответила сразу же.
– Где вы?
– Ты велел мне не говорить.
– Выехали из дому?
– Нет пока. Хейли собирает фломастеры и раскраски – хочет взять их с собой.
– Проклятие! Выметайтесь оттуда! Немедленно!
– Мы спешим, как только мо…
– Убирайтесь! Я перезвоню. Ответь обязательно!
Я отключился и опять позвонил Валенсуэле:
– Где он?
– На Вентуре. Видимо, снова попал на светофор, потому что не движется.
– Ты уверен, что он на дороге, а не припарковался там где-нибудь?
– Не уверен. Он мог и… нет, все, опять движется. Черт, свернул на Вентуру.
– В какую сторону?
Я опять начал вышагивать, с такой силой прижимая трубку к уху, что оно заболело.
– Направо… э… то есть на запад. Он едет на запад.
Сейчас он вел машину параллельно Диккенс-стрит, в направлении дома моей дочери, и находился уже на расстоянии квартала.
– Опять остановился, – сообщил Валенсуэла. – Это не перекресток. Похоже, что посреди квартала. Наверное, припарковался.
Я лихорадочно зарылся свободной рукой в волосы, как человек находящийся на грани отчаяния.
– Черт! Мой сотовый не работает. Позвони Мэгги и сообщи, что он направляется к ним. Вели ей немедленно садиться в машину и уезжать оттуда!
Я прокричал в телефон номер Мэгги и, бросив трубку, выскочил из кухни. Я знал, что мне потребуется минимум двадцать минут, чтобы добраться до Диккенс-стрит, – а это означало на скорости шестьдесят миль в час преодолеть в «линкольне» извивы Малхолланд-драйв. Но я просто не мог сидеть сложа руки и выкрикивать по телефону распоряжения, когда моя семья находилась в опасности. Схватив со стола пистолет, я поспешил к двери. Я засовывал его в карман, одновременно открывая входную дверь.
Там, за дверью, с насквозь промокшими от дождя волосами, стояла Мэри Виндзор.
– Мэри, в чем де…
Она подняла руку, и я увидел в ней маленький блестящий предмет. И в тот же миг раздался выстрел.
Глава 45
Звук был оглушительным, а вспышка – яркой, как у телекамеры. В первый момент показалось, будто меня лягнула лошадь, но это пуля ворвалась в тело. Мгновение я стоял столбом, а потом полетел навзничь. С размаху ударился о деревянный пол и врезался в стену гостиной, рядом с камином. Обеими руками я попытался дотянуться до дырки в животе, но правая рука застряла в кармане. Тогда я прижал к ране левую и попытался сесть.
Мэри Виндзор шагнула в дом. Мне приходилось глядеть на нее, лежа на полу, снизу вверх. Через открытую дверь за ее спиной виднелся льющий стеной дождь. Она вновь подняла пушку и стала целиться мне в лоб. На миг передо мной вспыхнуло лицо дочери, и я понял, что не дам этой твари уйти.
– Ты попытался отобрать у меня моего сына! – выкрикнула Виндзор. – Думал, что после этого я позволю тебе спокойно унести ноги?
И тогда я вдруг прозрел. Все сошлось, оформилось, откристаллизовалось. Я понял, что нечто подобное она сказала и Анхелю, перед тем как его убить. Догадался также, что не было никакого изнасилования в пустом доме в Бель-Эйре. Она была матерью, произведшей на свет зверя, и сама готова была защищать его зубами и когтями. И тут же в памяти у меня всплыли слова Руле: «В одном вы правы. Я действительно сукин сын». Своим последним жестом Левин не о дьяволе хотел напомнить, а изобразить пальцами букву М: Мэри, мать, – а может, и W – Виндзор – с какой стороны посмотреть.
Виндзор шагнула ко мне.
– Отправляйся в ад, – проговорила она.
Она медленно, основательно нацеливала руку, придавая ей устойчивое положение для выстрела. Я тоже стал поднимать свою правую, по-прежнему застрявшую в кармане пиджака. Наверное, она сочла это оборонительным жестом, потому что совсем не спешила: наслаждалась моментом, оттягивая миг расплаты, наслаждалась местью. До тех пор, пока я не выстрелил.
От удара Мэри Виндзор резко швырнуло назад, и она упала на спину прямо на пороге открытой двери. Ее пистолет с металлическим стуком отскочил на пол, и я услышал, как из нее самой исторгся высокий, пронзительный, воющий звук. Затем раздался топот взбегающих по ступеням крыльца ног.
