– Собственно говоря, – произнес он, – я осведомлен о роде ее деятельности. Но меня удивляет, что об этом известно вам. Надеюсь, вы не шныряете вокруг моей жертвы, мистер Холлер?
– Зовите меня Микки. А то, чем я занимаюсь, должно интересовать вас меньше всего. Лучше вглядитесь хорошенько в дело, Тед. Я знаю, вы новый человек в таких процессах и не захотите дебютировать провалом. Особенно после фиаско с Блейком. Но нынешнее дело непростое, в нем зарыта кусачая собака, и она цапнет вас за одно место.
– В самом деле? Каким же образом?
Я посмотрел мимо его плеча, на стоящий позади компьютер.
– Он читает DVD?
Минтон обернулся назад. Устройство выглядело довольно древним.
– Должен. Что у вас есть?
Я отдавал себе отчет, что демонстрировать противнику запись камеры видеонаблюдения из бара – все равно что выложить перед ним главный козырь. Но я был также уверен, что если он его увидит, то в понедельник уже не состоится никакое предъявление обвинения да и само дело рассыплется. Моя же задача заключалась в ликвидации судебного дела и вызволении моего клиента из-под прессинга государственной машины. И в данном случае как раз имелось средство этого добиться в ближайшее время.
– У меня на руках пока нет всех улик и документов, но зато есть вот это, – сказал я.
Я протянул Минтону DVD-диск, полученный от Левина. Прокурор вставил его в компьютер.
– Копия пленки из бара «Морган», – пояснил я, пока он запускал устройство. – Ваши ребята так и не дошли туда, но мой человек это сделал. Тут представлена запись того самого воскресного вечера, когда случилось предполагаемое нападение.
– Запись могли подделать.
– Могли, но она настоящая. Можете сами ее проверить. В моем распоряжении оригинал, и я предоставлю его в ваше распоряжение после предъявления обвинения.
После недолгой возни Минтон запустил диск. Он молча смотрел запись, в то время как я обращал его внимание на время в углу экрана и на те же самые тонкости, на которых останавливался Левин, – в том числе на мистера Икса и его левую руку. По моему указанию Минтон перемотал запись вперед, а потом замедлил, чтобы получше разглядеть момент, когда Реджи Кампо приблизилась к моему клиенту у стойки бара. На лице прокурора выражалась хмурая сосредоточенность. Когда запись закончилась, он извлек диск и задержал в руке, немного приподняв.
– Могу я оставить это у себя до получения оригинала?
– Сделайте одолжение.
Минтон вложил диск обратно в конверт и положил на стол, поверх стопки папок.
– О'кей, что еще? – спросил он.
Теперь рот открылся у меня.
– Что вы подразумеваете под «еще»? Этого разве не достаточно?
– Для чего?
– Послушайте, Тед, может, прекратим валять дурака?
– Будьте так добры.
– О чем мы сейчас вообще толкуем? Данная видеозапись не оставит от уголовного дела камня на камне. Давайте забудем о предстоящем предъявлении обвинения и о судебном процессе и поговорим о том, чтобы на будущей неделе отправиться вместе в суд с заявлением о снятии всех обвинений и прекращении производства по делу. Я хочу раз и навсегда покончить с этой мерзкой тяжбой, Тед. Причем без сохранения за истицей права на повторные иски. Чтобы уж больше никаких наездов на моего парня, если вдруг кому-нибудь тут придет в голову передумать.
Минтон улыбнулся и покачал головой:
– Не могу на это пойти, Микки. Женщину жестоко избили. Она стала жертвой зверского нападения, и я не собираюсь снимать никаких обвинений против…
– Зверского нападения? Да она уже целую неделю как опять занимается своими штучками. Вы…
– Откуда вам это известно?
Я покачал головой:
– Слушайте, я пытаюсь вам помочь, спасти от конфуза, а вы о чем беспокоитесь – не перешел ли я какую-то черту по отношению к жертве… Что ж, Тед, у меня есть для вас новости. Она отнюдь не жертва. Разве вы не видите, с чем здесь столкнулись? Если дело дойдет до суда присяжных и они увидят этот диск, все ваши тарелочки посыплются. Обвинение проиграет дело, и вам придется возвращаться и объяснять вашему боссу Смитсону, почему вы не заметили надвигавшейся беды. Я не так хорошо, как вы, знаю Смитсона, но убежден в одном: он не любит проигрывать. А после вчерашнего провала я бы сказал, что он не любит этого чуть-чуть больше.
– Проститутки тоже могут стать жертвами. Пускай даже любительницы.
Я покачал головой и решил выложить все свои козыри:
– Она его подставила. Она знала, что он богат, и заманила в ловушку. Она хочет затащить его в суд и развести на деньги. Она либо сама разбила себе лицо, либо попросила своего дружка из бара – того, левшу. Ни одно жюри присяжных в мире не купится на то, что вы собираетесь им впарить. Кровь на руке и отпечатки пальцев на ноже – все подстроили уже после того, как его вырубили.
Минтон кивал, как если бы соглашался с моей логикой, но затем вдруг понес что-то невразумительное.
– Меня беспокоит то, что вы, кажется, пытаетесь запугать пострадавшую: выслеживая ее, нарушая ее покой.
– Как?
– Вы знаете правила, под которыми подписывается юрист, взяв на себя обязательства по судебному делу. Мой совет: оставьте жертву в покое, а не то в следующий раз нам придется беседовать об этом с судьей.
Я потряс головой и широко развел руками:
– Вы вообще слушаете, о чем я вам говорю?
– Да, я все слышал, и выбранный мной курс не меняется. Впрочем, у меня есть к вам предложение, и оно останется в силе только до понедельника, до предъявления обвинения в суде. После этого все ставки аннулируются и судьбу вашего клиента будут решать судья и присяжные. И вы не устрашили меня своими шестьюдесятью днями. Я буду готов и во всеоружии.
Я почувствовал себя словно под водой – как будто все мои слова превращались в пузыри и расходились в разные стороны, уплывая наверх. Цели они совершенно не достигали. И вдруг до меня дошло: в деле имеется нечто мне неизвестное. Я что-то упустил. Что-то важное. И как бы зелен и неопытен ни был Минтон, но он не был глупцом, и я лишь по оплошности решил, что он действует необдуманно. Канцелярия окружного прокурора округа Лос-Анджелес получила в свое распоряжение нескольких лучших выпускников юридического факультета. Минтон уже упомянул Южнокалифорнийский университет, а я знал, что там юридическая школа готовит первоклассных специалистов, которым не хватало лишь опыта. Возможно, Минтону и недоставало практики, но это не означало, что ему недоставало знаний и интеллекта. Я понял: чтобы разобраться, что к чему, мне следует вглядеться в себя, а не в Минтона.
– Что я тут упустил? – спросил я.
– Я не знаю, – ответил Минтон. – Вы юридический ас. Что вы могли упустить?
Какое-то время я сидел, уставившись на него и постепенно начиная понимать. В нашем расследовании имелся какой-то пробел. В его тонкой папке лежало нечто такое, что отсутствовало в толстом досье, собранном Левином. Нечто, позволявшее легко игнорировать попытку мошенничества со стороны Реджи Кампо. Потому и прозвучали так весомо слова Минтона: «Проститутки тоже могут быть жертвами».
