Минтон явно стремился приберечь свой самый убойный, веский и убедительный материал для второго дня. Тогда он, очевидно, вызовет ведущего детектива по делу, Мартина Буккера, чтобы тот свел вместе все детали, а вслед за ним – жертву, Реджину Кампо, чтобы та окончательно довела всю картину преступления до сознания присяжных. Метод, хорошо зарекомендовавший себя на практике: завершать дело на силовой и эмоциональной ноте, – и он оправдывал себя в девяноста процентах случаев. Но из-за этого метода первый день двигался с черепашьей скоростью.
К концу дня процесс оживился – вызвали последнего свидетеля. Минтон пригласил на свидетельскую трибуну Чарлза Тэлбота, который снял Реджину Кампо в «Морган» вечером шестого марта и ушел вместе с ней на квартиру. В сущности, Тэлбот мало что мог предложить обвинению. Он был вызван в суд главным образом для того, чтобы засвидетельствовать: когда он выходил от Кампо, та находилась в добром здравии. В общем-то ни за чем больше. Однако его появление спасло суд от начинавшей воцаряться скуки. Причина в том, что Тэлбот в своем лице явил присяжным человека абсолютно иного образа жизни, совершенно противоположного их собственному, а присяжным всегда любопытно заглянуть по ту сторону.
Тэлботу пятьдесят пять лет. У него крашеные светлые волосы, которые никого не ввели в заблуждение, и полусмазанные татуировки морского содержания на обоих предплечьях. Он был двадцать лет как разведен и владел круглосуточным магазинчиком под названием «Квик-Квик». Бизнес обеспечивал ему достаточные жизненные средства и комфортный образ жизни: он имел квартиру в Уорнер-центре, последнюю модель «корвета» и возможность вести ночную жизнь, в том числе широкий выбор городских поставщиц сексуальных услуг.
Все это Минтон обозначил в самом начале своего прямого допроса. Можно было буквально почувствовать, как воздух застыл в зале суда, когда присяжные жадно впились взорами в Тэлбота. Затем прокурор быстро подвел свидетеля к событиям 6 марта, и тот стал рассказывать, как подцепил Реджи Кампо в баре «Морган» на бульваре Вентура.
– Вы знали мисс Кампо до того, как встретились с ней вечером?
– Нет, не знал.
– Как вы познакомились с ней в баре?
– Я просто позвонил ей и сказал, что хочу провести с ней время, а она предложила встретиться в «Моргане», Мне было знакомо это место, поэтому я сказал: «Нет проблем».
– А как вы ей позвонили?
– По телефону.
Несколько присяжных засмеялись.
– Прошу прощения, я понимаю, что вы для этого воспользовались телефоном. Я имею в виду, откуда вы узнали, как с ней связаться?
– Увидел ее рекламу на веб-сайте, и мне понравилось. Я взял и позвонил ей, мы назначили встречу. Очень просто. Ее номер был в объявлении.
– Вы встретились в «Моргане»?
– Да, она сказала, что там назначает свои свидания. Я пришел туда, мы выпили по паре коктейлей, поболтали, понравились друг другу – ну и все. И оттуда отправились к ней домой.
– Отправившись к ней на квартиру, вы вступали там с ней в сексуальные отношения?
– Ясное дело, вступал. Зачем бы я стал приходить?
– Вы ей заплатили?
– Четыре сотни баксов. Она того стоила.
Я увидел, как лицо одного из мужчин-присяжных заливается краской, и понял, что правильно оценил его во время отборочной сессии на прошлой неделе. Мне сразу захотелось иметь его в составе нашего жюри, ведь он принес с собой Библию и читал ее, пока проходили собеседования с кандидатами. Минтон не обратил на это внимания, поскольку фокусировался лишь на кандидатах в момент опроса. Но я углядел Библию, и когда подошла очередь этого человека, задал ему мало вопросов. Я посчитал, что его легко будет восстановить против жертвы по причине рода ее занятий. Сейчас его вспыхнувшее лицо подтвердило это.
– В какое время вы покинули ее квартиру? – спросил Минтон.
– Где-то без пяти десять.
– Она сообщила вам, что ждет прихода другого человека?
– Нет, она ничего об этом не говорила. По правде сказать, судя по поведению, она вроде как собралась уже завязать на этот вечер.
Я встал и заявил возражение:
– Не думаю, что мистер Тэлбот компетентен оценить по поведению мисс Кампо, каковы были ее дальнейшие планы.
– Возражение принято, – произнесла судья прежде, чем Минтон успел выдвинуть контрдовод.
Обвинитель продолжил:
– Мистер Тэлбот, не могли бы вы описать, в каком состоянии вы оставили мисс Кампо, когда покидали ее незадолго до десяти часов вечера 6 марта?
– В полностью удовлетворенном.
В зале суда раздался громкий взрыв хохота, и Тэлбот с гордостью улыбнулся. Я проверил, как себя чувствует человек с Библией, и у него был такой вид, словно ему намертво свело челюсти.
– Мистер Тэлбот, – сказал Минтон. – Я имею в виду состояние ее здоровья. Не было ли на ней телесных повреждений или кровоподтеков, когда вы уходили?
– Нет, она была в полном порядке. Когда я уходил, она была как огурчик. А все потому, что я знаю, как их окучивать.
Он улыбнулся, гордый своими речевыми оборотами. На сей раз смеха не последовало, и судья решила, что с нее довольно его двусмысленностей. Она призвала его держать свои цветистые высказывания при себе.
– Извините, судья, – промолвил он.
– Мистер Тэлбот, – продолжил Минтон. – Мисс Кампо не была ранена, когда вы ее покидали?
– Нет.
– И не в крови?
– Нет.
– И вы ее не били и никак физически на нее не воздействовали?
– Нет же. Все, что мы делали, было по взаимному согласию и к обоюдному удовольствию.
– Благодарю вас, мистер Тэлбот.
Прежде чем подняться с места, я несколько секунд смотрел в свои записи. Нарочно хотел взять интервал, чтобы четко обозначить границу между прямым допросом и перекрестным.
– Мистер Холлер, – подстегнула судья. – Вы желаете подвергнуть свидетеля перекрестному допросу?
Я встал и двинулся к возвышению.
– Да, ваша честь.
Я положил блокнот на крышку кафедры перед собой и посмотрел на Тэлбота. Тот в ответ все еще приятно улыбался, но я знал, что не долго ему оставалось меня любить.
– Мистер Тэлбот, вы правша или левша?
– Левша.
– Левша, – эхом отозвался я. – А разве не правда, что вечером шестого марта, перед тем как вы покинули квартиру Реджины Кампо, она попросила вас неоднократно ударить ее кулаком в лицо?
Минтон вскочил:
– Ваша честь, нет никаких оснований для подобного рода вопросов! Мистер Холлер просто пытается замутить воду с помощью подобных вопиющих заявлений, замаскированных под вопросы!
Судья вопрошающе посмотрела на меня.
