— Я изучил избранную мистером Винсентом стратегию защиты. Менять ее я не собираюсь, а вот улучшить, возможно, смогу.
Эллиот кивнул:
— Мне нужно все обдумать. Поговорить с несколькими людьми, выяснить, что вы собой представляете. Как я проделал это в отношении Винсента.
Я решил рискнуть, попытаться заставить его принять решение побыстрее. Он может выяснить, что я уже год как не практиковал, а мне этого вовсе не хотелось.
— Мысль хорошая, — сказал я, — однако чем дольше вы будете откладывать решение, тем больше будет вероятность того, что судья сочтет необходимым отложить процесс. Не исключено, что смерть мистера Винсента уже заставила его подумать об этом. Если вы выберете меня, я сразу скажу ему, что мы готовы начать.
Я встал, вытащил из кармана визитную карточку, протянул ее Эллиоту:
— Здесь указаны все мои телефоны. Звоните в любое время.
Эллиот принял карточку, вглянул на нее. Дверь его кабинета открылась еще до того, как я приблизился к ней. Миссис Альбрехт радушно улыбнулась мне.
— Уверена, что мы еще встретимся, — сказала она.
Киско стоял, прислонившись к «линкольну», и курил.
— Быстро ты управился, — сказал он.
Я уселся в машину — на случай, если на парковке установлены видеокамеры и Эллиот наблюдает за мной.
Киско проделал то же самое.
— Похоже, тебя можно поздравить?
— Я сделал все, что мог. Скорее всего, новостей нам долго ждать не придется.
Киско вывел машину со стоянки и направил ее к воротам студии. Мне трудно было переключиться с мыслей о гонораре в четверть миллиона долларов на другие дела Винсента, однако работа есть работа. И я вытащил из сумки папки с другими делами.
На обложке каждой был аккуратно отпечатан адрес клиента: одна из них — женщина, обвиненная в непристойном поведении, — жила в Голливуде.
— Значит, так, — сказал я. — Поедешь по Мелроуз до Ла-Бри. Там остановишься. И давай-ка я пересяду на переднее сиденье. Не хочется, чтобы ты чувствовал себя просто водилой.
— Послушай, Мик, — произнес Киско, — мне нужно кое-что сказать тебе. Мы с Лорной… ну, мы собираемся пожениться.
Вообще говоря, я понимал, что они понемногу продвигаются в этом направлении. Мы с Лорной были друзьями пятнадцать лет и только потом стали мужем и женой — на один год. Брак наш оказался для меня разочарованием, такой же глупостью, как и все, что я делал в жизни. Мы быстро поняли, что ошиблись, и все-таки сумели остаться друзьями. И не было в мире человека, которому я доверял бы больше, чем Лорне.
— Ты ничего не имеешь против, Мик?
Я взглянул на него в зеркальце заднего вида:
— Я ведь не вхожу в это уравнение, Киско.
— Это понятно, просто мне нужно знать, что ты не против.
— Нет, не против. Но я должен сказать тебе кое-что, Киско. Лорна — одна из четырех самых важных в моей жизни людей. Ты, может быть, и весишь на семьдесят пять фунтов больше, чем я, но, если ты сделаешь ей больно, я найду способ сделать больно тебе. Ты ничего не имеешь против?
— Нет, Мик, не имею. — Он перевел взгляд на дорогу.
Некоторое время мы молчали. Киско то и дело поглядывал на меня в зеркальце.
— Что такое? — наконец спросил я.
— Ну, про твою дочь я знаю. Это один человек. Второй — Лорна. Вот я и пытаюсь сообразить, кто же двое других.
Прежде чем я успел ответить, у меня в ладони зазвучала электронная версия увертюры к «Вильгельму Теллю». На экранчике телефона появились слова «ЧАСТНЫЙ ВЫЗОВ». Я открыл его:
— Хэллер.
— С вами хочет поговорить мистер Эллиот, — сообщила миссис Альбрехт.
Спустя недолгое время я услышал:
— Мистер Хэллер?
— Да, слушаю. Чем могу быть полезен?
Живот у меня свело от волнения. Эллиот принял решение.
— В моем деле есть одна особенность, мистер Хэллер. Вы ее заметили?
— О чем вы говорите?
— Дело ведет один адвокат. Всего один, мистер Хэллер. Я должен победить не только в уголовном суде, но и в суде общественного мнения.
— Понимаю, — сказал я, хоть ничего и не понял.
— За последние десять лет я познакомился со множеством победителей. Я знаю, что́ приходится людям по душе, потому что знаю, как и о чем они думают. И знаю, публика считает, что чем ты виновнее, тем больше тебе требуется адвокатов. Нанимая мистера Винсента, я сказал ему: «Никаких блестящих адвокатских команд. Только вы».
— Пони…
— Я принял решение, мистер Хэллер. Вы произвели на меня хорошее впечатление. Я хочу, чтобы вы представляли меня в суде.
Я постарался, чтобы мой голос звучал спокойно:
— Рад слышать об этом. Зовите меня Микки.
— А вы меня Уолтером. Однако я хочу поставить условие. Процесс должен начаться в назначенный срок.
Я помолчал. Вообще-то я нуждался в отсрочке. Однако в этом клиенте я нуждался еще сильнее.
— Мы будем готовы к следующему четвергу.
— В таком случае добро пожаловать на борт нашего корабля. Наши следующие действия?
— Ну, я мог бы вернуться к вам, мы бы поговорили.
— Сожалею, но до семи я буду занят на деловых совещаниях, потом у меня просмотр фильма, который мы собираемся выдвинуть на «Оскар».
Вообще-то судебный процесс, как мне казалось, важнее деловых совещаний.
— Хорошо, дайте мне номер вашего факса, я попрошу мою помощницу послать вам контракт. Платить мне вы будете так же, как собирались платить Джерри Винсенту.
Наступило молчание, я ждал. Если Эллиот собирался скостить мой гонорар, сейчас было самое время сказать мне об этом. Однако он лишь повторил номер факса, который продиктовала ему миссис Альбрехт.
— Что у вас назначено на завтра, Уолтер?
— На завтра?
— Да, на завтра. Нам все-таки необходимо поговорить, пройтись по деталям.
Я услышал приглушенные переговоры — он совещался с миссис Альбрехт.
— Я буду свободен в четыре, приезжайте сюда, в бунгало.
— Хорошо. Приеду. И еще, Уолтер, мне нужно взглянуть на место преступления. Смогу я попасть до нашей встречи в ваш дом в Малибу?
Эллиот снова прикрыл трубку ладонью, и я снова услышал приглушенные голоса. Затем он вернулся на линию:
— Как насчет одиннадцати утра? Я пошлю туда кого-нибудь, чтобы вас впустили в дом.
— Годится. До завтра, Уолтер.
Я закрыл телефон и сказал Киско:
— Он наш.
Глава пятая
Бош пришел рано утром. Пришел со своего рода мирным предложением — стаканчиком кофе. Вообще-то кофе я больше не пью, поскольку стараюсь избегать всего, что способно обратиться в неотвязную привычку, однако стаканчик от него принял, надеясь, что хотя бы запах кофе сможет меня взбодрить — времени было семь сорок пять, а я уже провел в офисе Джерри Винсента больше двух часов.
