Маккалеб вышел из мотеля, прошел по покрытой гравием парковке и увидел телефонную будку у здания станции. Набрав номер телефона, записанного на обратной стороне фотографии, он услышал несколько щелчков коммутатора, а это означало, что он не сможет проследить адрес по этому номеру, даже если обратится за помощью к местным властям. Когда щелчки прекратились, в трубке послышались обычные телефонные гудки. Маккалеб ждал долго, но трубку никто не брал. Терри со злостью швырнул трубку так, что она осталась болтаться на проводе, и из нее по-прежнему доносились короткие гудки. Маккалеб не знал, что ему делать.
Потом, словно очнувшись, он осознал, что стоит, уставившись сквозь стекло будки на парковку. Там стояла его «чероки» и еще одна машина. Она была вся в пыли, с калифорнийскими номерами. Этого белого «каприса» еще пару часов назад здесь не было.
Маккалеб выскочил из телефонной будки и направился к тропе в скале, спускавшейся к пляжу. Высокие скалы вокруг загораживали берег. Так что пляж открылся его взору, только когда Терри закончил спуск и повернул налево.
Пляж был пуст. Маккалеб дошел до самой кромки воды, посмотрел в обе стороны, но на белом песке не было видно ничьих следов. Даже лошадей сегодня оставили в конюшне. Маккалеб посмотрел туда, где скала изогнутой крышей нависала над естественной пещерой, и направился туда.
Под нависшей скалой звук прибоя усиливался и был похож на вой болельщиков на стадионе. Ступив с освещенного ярким солнцем пляжа к темному углублению в скалистой стене, Маккалеб зажмурил глаза, на мгновение «ослепнув». Открыв глаза, он увидел изрезанные стены укрытия.
И тут в глубине пещерки возник Кримминс. В правой руке он держал «зиг-зауэр» Маккалеба, направив дуло на Терри.
— Я не хочу стрелять в тебя, — сказал он. — Но сделаю это, если ты меня вынудишь.
Кримминс почти кричал, стараясь заглушить шум волн и песка.
— Где он, Кримминс? Где Реймонд?
— Наверное, ты хочешь сказать, «где они»?
Маккалеб, разумеется, думал об этом, но боялся признаться в этом сам себе, ибо ужас, какой испытывали сейчас Грасиэла и Реймонд — если они были живы, — передался и ему. Терри невольно сделал шаг в сторону Кримминса, и тот направил дуло пистолета прямо ему в грудь.
— Тихо, тихо. Не нервничай. Они живы и здоровы, агент Маккалеб. Беспокоиться не стоит. На самом деле, их судьба в твоих руках, а не в моих.
Маккалеб бросил изучающий взгляд на Кримминса. Теперь у него были жгуче черные волосы и усы, на щеках — трехдневная щетина. Одет он был в черные остроносые ботинки, черные джинсы, джинсовую рубашку в ковбойском стиле с двумя карманами и вышивкой на груди. В этот момент он был похож одновременно на Нуна и на Самаритянина.
— Чего ты добиваешься, Кримминс? — спросил Маккалеб.
Казалось, тот не слышал вопроса. Говорил он очень спокойно, в уверенности, что полностью контролирует ситуацию.
— Я знал, что если кто-то появится здесь, то это будешь ты. Мне пришлось предпринять кое-какие меры предосторожности.
— Повторяю вопрос: чего ты хочешь? Тебе нужен я? Ну вот, я перед тобой.
Кримминс смотрел куда-то поверх Маккалеба, покачивая головой. Маккалеб посмотрел на его пистолет. Он был снят с предохранителя, но курок не был взведен. Трудно было сказать, проверял Кримминс обойму или нет.
— Я наблюдаю мой последний заход солнца в этом волшебном месте. Теперь мне придется его покинуть.
Кримминс снова взглянул на Маккалеба. На губах его блуждала грустная улыбка, как будто он приглашал Маккалеба разделить его сожаление.
— А ты поработал куда лучше, чем я предполагал.
— Я работал как обычно. Ты просто облажался, Кримминс. Оставил на лампе отпечатки пальцев, подарок для полицейских. И рассказал мне об этом месте во время сеанса.
Кримминс нахмурился и замолчал, нехотя признавая свои ошибки.
— Я знаю, для чего ты пришел сюда.
Маккалеб молчал.
— Ты хочешь забрать у меня то, что я подарил тебе.
Маккалеб чувствовал, что его вновь захлестывает волна ярости, но сдержался.
— Какой ты мстительный, Маккалеб, — криво улыбнулся Кримминс. — Мне казалось, я убедил тебя, насколько мимолетно удовлетворение от мщения.
— Вот какой вывод ты сделал, убивая всех несчастных, которые оказались на твоем пути? — со злостью спросил Терри. — Могу поспорить, что, когда ты засыпаешь, твой отец стоит рядом, тут как тут, независимо от того, скольких людей ты лишил жизни. Он никогда не уходил, точно? Что он с тобой сотворил, Кримминс, что ты превратился в такое убожество?
Кримминс крепче сжал пистолет, и Маккалеб заметил, как его челюсть сжалась от злости.
— Это тебя не касается, — сказал он. — Сейчас речь о тебе. Я хочу, чтобы ты жил. Я тоже хочу жить. Все это гроша ломаного не стоит, если ты умрешь. Ты понимаешь, о чем я говорю? Я чувствую, что мы с тобой теперь связаны навек. Ты понимаешь? Мы с тобой как братья.
— Ты больной, Кримминс.
— Это неважно. Но я ни в чем не виноват.
— У меня нет времени на твои оправдания. Повторяю: чего ты хочешь?
— Я хочу, чтобы ты поблагодарил меня за то, что я дал тебе жизнь. Я хочу, чтобы меня оставили в покое. Мне нужно время. Мне нужно время, чтобы перевезти свои вещи и уехать в другое место. И тебе обеспечить мою безопасность, Маккалеб.
— А откуда мне знать, что Грасиэла и Реймонд у тебя? У тебя только его удочка. А это ничего не значит.
— Значит. Потому что ты меня знаешь. И знаешь, что они в моих руках.
Маккалеб ничего не ответил.
— Я был у них, когда ты звонил и бормотал что-то на автоответчик, уговаривая ее поднять трубку, как глупый школьник.
Маккалеб разозлился и одновременно был смущен.
— Где они? — сорвался на крик Терри.
— Здесь, близко.
— Вранье. Как ты провез их через границу?
Кримминс хмыкнул, показывая на пистолет.
— Так же, как ты провез это. Никто не задает никаких вопросов при поездке на юг. Я поставил Грасиэлу перед выбором. Либо они с мальчиком сидят на переднем сиденье и ведут себя примерно, либо путешествуют в багажнике с залепленным ртом. Она выбрала первое.
— Если ты их тронул хоть пальцем…
Маккалеб чувствовал, что его слова звучат неубедительно.
— В любом случае все зависит от тебя.
— Что это значит?
— Я сейчас уеду. И ты за мной не последуешь. Не будешь пытаться разыскать меня. Сядешь в свою машину и вернешься на катер. И будешь сидеть у телефона, пока я не позвоню. А позвоню я тогда, когда буду целиком и полностью уверен в своей безопасности. И тогда я отпущу женщину и мальчика.
