«Придурки хреновы», — пробормотал Маккалеб. Он сел, решив наконец, что надо вставать. Третий раз за этот месяц его пробуждение происходило таким паршивым образом.
Посмотрев на часы, Терри вычислил, что проспал более десяти часов. Он неторопливо прошел в ванную и принял душ. А потом проделал привычную утреннюю рутину: сначала хорошо растерся полотенцем, затем измерил все, что требовалось измерить, проверяя работу жизненно важных органов, и наконец проглотил и выпил целую уйму предписанных лекарств. Все данные он занес в график, которому полагалось демонстрировать прогресс в его выздоровлении, а потом вытащил из шкафчика свою безопасную бритву. Терри приготовился растереть пену для бритья по лицу, когда, снова поглядев в зеркало, вдруг яростно чертыхнулся.
Он тщательно выбрил шею и решил, что этого достаточно, чтобы выглядеть свежо. Дальше он бриться не стал, со всей ясностью осознав, что до конца своих дней — или до тех пор, пока он будет «сидеть» на преднизоне, — ему придется бриться два-три раза в день. Нет, с него хватит. Он никогда раньше не носил бороду, потому что в Бюро это запрещалось. Ну а теперь будет.
Одевшись, он налил себе стакан апельсинового сока, взял свою телефонную книгу и радиотелефон и вышел на палубу, где уселся на свой любимый стул — на нем он обычно рыбачил. Солнце как раз всходило, и Терри чувствовал себя хорошо. Потягивая неторопливо сок, Маккалеб то и дело поглядывал на часы, дожидаясь, когда стрелки покажут семь пятнадцать — самое удобное время для телефонного звонка Джей Уинстон.
Отдел убийств находился в местечке под названием Уиттьер, далеко на границе округа. Именно здесь команда следователей рассматривала все убийства, совершенные в округе Лос-Анджелеса и других крупных городах, с которыми у отдела были договоренности. Одним из таких городов был город Палмдейл, где был убит Джеймс Корделл.
Поскольку отдел убийств находился неблизко, Маккалеб решил, что глупо было бы отправляться туда своим ходом, не зная наверняка, будет ли Уинстон на месте или нет. Он предпочел ранний звонок в семь пятнадцать визиту с пончиками.
— Ну и кретины! — услышал вдруг Терри громкую ругань.
Оглядевшись по сторонам, он увидел одного из соседей по гавани, Бадди Локриджа. Тот стоял в рубке своей сорокадвухфутовой парусной шлюпки с грозным пиратским названием «Догоню и потоплю». Шлюп Бадди находился в трех стапелях от «Обгоняющего волны». Терри видел, что сосед держит в руках кружку с горячим дымящимся кофе. Бадди, похоже, только что выбрался из ванной, ибо мокрые волосы были прилизаны и одет он был в махровый халат. Маккалебу не требовалось спрашивать Бадди, кого тот назвал «кретинами».
— Да уж, — согласился он. — Не лучший способ начинать новый день.
— Я думаю, им не должны разрешать проводить работы всю ночь напролет, — сказал Бадди. — Черт знает как действует на нервы. Наверное, этот грохот доходит до Лонг-Бич.
Маккалеб лишь сокрушенно развел руками. Но Бадди не унимался:
— Я разговаривал тут с портовыми рабочими. Сказал, что напишем жалобу портовому начальству. А им наплевать. Но я все-таки думаю, что надо бы какую-то цидулю отправить. Ты ее подпишешь?
— Конечно, — сказал Терри, поглядывая на часы.
— Хотя, готов поспорить, ты уверен, что это — чушь собачья.
— Дело не в этом. Просто это бесполезно, вот и всё. Порт — это предприятие с круглосуточным режимом работы. Они не могут остановить разгрузку судов по ночам только потому, что какие-то бездельники из шлюпочной гавани пришлют жалобу, — пояснил Терри.
— Да уж, знаю. Вот ослы. Хотел бы я, чтобы один из этих долбаных контейнеров свалился бы кому-нибудь на голову. Вот была бы умора. Тогда они бы зачесались, — горячился Бадди.
Впрочем, этот напускной всплеск эмоций не имел под собой никаких оснований, потому что почти вся жизнь Бадди прошла на пристани. Он обижался, когда его называли «портовой крысой», но факт есть факт. И теперь стареющий бродяга Бадди существовал на какие-то крохи, которые он добывал здесь же, в шлюпочной гавани. Деньги перепадали, когда находилась какая-то случайная работа, вроде чистки корпуса судна или просиживания штанов в качестве сторожа. Маккалеб познакомился с Локриджем больше года назад, когда тот перебрался в эту гавань и Маккалеба пробудила среди ночи громкая игра на губной гармонике.
Разозлившись, что его разбудили посреди ночи, Терри выбрался из постели и оделся. Он хотел отыскать того, кто устроил этот концерт. Разумеется, когда он нашел шлюпку, из которой неслись звуки гармоники, он увидел, что ее хозяин лежит в рубке вдребезги пьяный и выдувает мелодию, которую он, по всей видимости, только что услышал в своих наушниках. И несмотря на то что Терри выговорил новичку все, что он о нем думает, вскоре они стали большими приятелями. В сущности — по той простой причине, что в этой части пристани практически никто больше не жил на лодках постоянно. Так что они оказались настоящими соседями. Именно Бадди присматривал за катером Маккалеба, пока тот лежал в больнице. А после того как Терри вернулся, часто предлагал ему прокатиться до ближайшего торгового центра, зная, что водить машину приятелю пока нельзя.
Маккалеб, в свою очередь, приглашал Локриджа пообедать почти каждую неделю, и они с удовольствием болтали о том, что интересовало обоих: о негритянском блюзе, о парусных шлюпках и моторных лодках. Иногда Маккалеб вдруг начинал откровенничать, доставал из картонной коробки папки с незавершенными делами, и они с Бадди всегда находили убийцу — теоретически, конечно. Хотя, надо сказать, Локридж частенько восхищался бывшей работой Маккалеба, тем, как он выходил на след маньяков-убийц и ловил их.
Но сейчас, увидев разбуженного Бадди с кружкой кофе в руке, Маккалеб прокричал сквозь грохот:
— Мне нужно позвонить, Бад! Потом поговорим.
— Само собой. Звони, раз так. Дело прежде всего, — не стал возражать Бадди.
Помахав рукой Маккалебу, он скрылся в каюте своей парусной шлюпки. Поеживаясь от утренней прохлады, Маккалеб отыскал в своей записной книжке номер Джей Уинстон. Она сняла трубку буквально через секунду.
— Привет, Джей, это Терри Маккалеб. Помнишь меня еще?
В трубке слышалось лишь шуршание, а затем знакомый голос Уинстон произнес:
— Еще бы я тебя не помнила! Как ты поживаешь, Терри? Я слышала, что у тебя теперь в груди стучит новый мотор.
— Да-а, стучит. У меня все в порядке, Джей. У тебя как дела?
— Все по-старому, ничего нового.
— Как думаешь, у тебя найдется минутка для меня сегодня утром? Ты вела дело, о котором я хотел бы кое-что выяснить.
— Похоже, ты перешел на частный сыск, а, Терри?
— Не угадала. Просто хочу оказать услугу другу.
— Какое дело ты имеешь в виду? — спросила Джей.
— Джеймса Корделла. Убийство у банкомата двадцать второго января.
Маккалеб услышал, как Уинстон громко хмыкнула в трубку, ничего не ответив.
