— Но зачем ты пришла? — повторила она, указывая на униформу Грасиэлы.
— Знакомься, это мой друг Терри. Он подготовишка из медицинского. Я ему обещала, что покажу сегодня нашу больницу, потому что, возможно, он будет проходить здесь практику. Я решила, что если на мне будет халат, то это упростит дело. Терри, познакомься. Это Пэтти Керк.
Приветливо улыбаясь, Терри и Пэтти пожали друг другу руки. Маккалеб с облегчением подумал, что тостеры на экране компьютера уже начали свой бесконечный полет.
Пэтти с укоризной взглянула на Грасиэлу и покачала головой.
— Дженни тебя убьет, если узнает. Она-то думает, что ты с Реймондом сидишь. Ну, ты теперь передо мной в долгу, подруга.
— Знаю, знаю. Только ничего ей не говори, хорошо? На меня и так все наши злятся. Дженни единственная, кто еще на моей стороне.
Распрощавшись, каждый из них пошел в свою сторону. Маккалеб с Грасиэлой направились к лифтам, и, когда Пэтти была уже далеко, Грасиэла спросила, достаточно ли долго они болтали.
— Смотря какая заставка там стоит. Но скорее всего, все в порядке. Поехали отсюда.
Сев в машину, Грасиэла выехала с больничной парковки и поехала к шоссе 405 на юг.
— Куда едем? — спросила она Терри.
— Даже не знаю. Теперь нам нужно снова проникнуть в эту Базу данных и получить список реципиентов. Но я сильно сомневаюсь, что они просто так, с ходу выдадут нам список. Кстати, а где находится их офис?
— На западе Лос-Анджелеса, недалеко от аэропорта. Но ты прав, списка они, естественно, тебе не выдадут. В основе этой системы лежит принцип конфиденциальности. Я нашла тебя только потому, что некто сообщил мне про статью в газете.
— Да-да, — сказал Терри.
Но он уже думал о другом. Его мозг напряженно работал, и наконец его осенила гениальная мысль. Они как раз выезжали на трассу.
— Поехали через перевал. В Центр «Сидарз». Кажется, я знаю, кто может нам помочь.
30
Сначала они поехали к Бонни Фокс, кабинет которой располагался в Западной башне Медицинского центра «Сидарз». В приемной никого не было, и секретарь, на редкость неулыбчивая особа по имени Глэдис, сообщила, что доктора нет.
— Она в Северной башне и вряд ли уже вернется обратно, — пояснила она, подняв одну бровь. — Вы приехали за результатом анализов?
— Нет. Мы по другому делу, — ответил Маккалеб.
Поблагодарив Глэдис, они вышли из приемной. Хорошо зная здешние порядки, Маккалеб сделал вывод, что Бонни Фокс сейчас совершает обход пациентов на шестом этаже. По переходу на третьем этаже они перешли в Северную башню и поднялись на лифте на шестой этаж, где располагались отделения кардиологии и трансплантации органов. Маккалеб порядком устал таскать с собой распухшую от бумаг кожаную сумку.
Ему часто приходилось бывать на шестом этаже, так что его все знали в лицо. Грасиэла, не успевшая снять больничную униформу, вообще не вызывала подозрений. Маккалеб повел ее по коридору, повернув налево от лифтов. Здесь находились палаты для пациентов, ожидавших пересадки органов, и для выздоравливающих, а также отделение ухода за пациентами, перенесшими трансплантацию. В одной из этих палат Терри и рассчитывал найти Бонни Фокс.
Пока они шли по длинному коридору, Маккалеб заглядывал во все открытые двери, попадавшиеся им на пути. В одной палате лежали в постелях пожилые, заметно исхудавшие больные. Фокс там не было. Затем шли те, кто дожидался очереди на операцию. Эти люди были подключены к аппаратам искусственного питания, их время шло особенно быстро, и шансы постепенно уменьшались, как замедлялось биение их сердец. Проходя мимо одной палаты, Маккалеб увидел мальчика, который лежал здесь уже давно. Сидя в постели, тот смотрел телевизор. Похоже, в палате больше никого не было. Из рукава больничного халата мальчика по всей палате к разным аппаратам тянулись многочисленные провода и трубки. Поняв, что Фокс нет и тут, Маккалеб быстро отошел от двери. Видеть здесь детей и просто осознать тот факт, что совсем юные создания находятся на грани жизни и смерти, было тяжелее всего. По неизвестной причине жизнь преподносила им, еще не успевшим согрешить, смертельно опасный урок, ведь собственные органы подводили их необъяснимым и жутким образом. На мгновение перед глазами Маккалеба возникла сцена в Эверглейдз, куда прибывали и прибывали катера с полицией, эту черную дыру, где исчезли остатки его веры в то, что на свете существует добро и справедливость.
Им повезло. Заглянув в помещение для медсестер, Терри увидел Бонни Фокс, перегнувшуюся через стойку, чтобы достать карту какого-то пациента из стеллажа. Выпрямившись, она обернулась и увидела Маккалеба с Грасиэлой.
— Терри! — изумленно воскликнула доктор.
— Привет.
— Что случилось? Ты плохо…
— Нет, нет, Бонни, все в порядке, — прервал ее Терри, подняв руки ладонями вверх в успокаивающем жесте.
— Тогда зачем вы сюда пришли? Твои результаты у меня в кабинете.
Только теперь она перевела взгляд на Грасиэлу, очевидно не узнавая ее. Это еще больше насторожило доктора Фокс.
— Я пришел не за результатами анализов, — сказал Маккалеб. — Здесь есть помещение, где бы мы могли поговорить? Я прошу вас.
— Терри, у меня сейчас обход больных. Я бы сказала, не очень красиво с вашей стороны отрывать меня от работы.
— Это важно, доктор. Крайне важно. Выделите мне ровно пять минут, и я уверен, вы меня поймете. Если нет, мы тут же уйдем. Я заберу свои результаты, и вы не скоро меня увидите.
Фокс была явно раздражена. Она обернулась к медсестре, сидевшей за стойкой:
— Энн, какая из палат у нас свободна?
Медсестра отыскала глазами блокнот с прищепками, лежавший на столе.
— Свободны десятая, восемнадцатая, тридцать шестая, выбирайте любую.
— Я буду в восемнадцатой. Она рядом с палатой мистера Козлова. Если он позвонит, скажите, что я буду через пять минут.
Произнося последние слова, она бросила на Терри суровый взгляд.
А затем доктор Фокс быстро повела их обратно по коридору в палату 618. Пропустив дам вперед, Маккалеб закрыл за собой дверь и опустил свою тяжеленную сумку на пол. Бонни Фокс подошла к пустой кровати и, опершись о спинку, приготовилась слушать. Маккалеб кожей ощущал ее негодование.
— У вас всего пять минут. Ты нас познакомишь?
— Это Грасиэла Риверс. Я рассказывал вам о ней.
Фокс рассматривала Грасиэлу без малейшего сострадания.
— Так это вы заварили кашу, — холодно проговорила она. — Хорошо, меня он слушать не желает. Но вы медсестра, и кому, как не вам, знать, во что это может вылиться. Взгляните на него. Взгляните на цвет лица, на круги под глазами. Еще неделю назад все было в порядке. Он был как огурчик, черт подери! Я уже переложила его карту со своего стола в архив. Вот насколько я была уверена в результате. А теперь…
