Он понимал: если Уинстон не удастся убедить остальных в его невиновности, то в лучшем случае у него оставалась пара дней до того, как ФБР и полиция получат «добро» от присяжных в суде и передадут сенсацию в прессу. После этого шансы Маккалеба довести дело до конца будут сведены к нулю. Он станет главной фигурой в вечерних и ночных новостях на всех каналах ТВ. И другого варианта, кроме как бросить расследование, нанять адвоката и сдаться, у него не будет.
Он свернул направо, где начиналась дорога из гравия. Маккалеб съехал на обочину и вышел из машины, вглядываясь в темноту. Вдалеке он увидел мерцавшие огоньки дома, спрятавшегося в глубине каньона. Интересно, каково это, жить в такой глуши? Терри потянулся за губной гармошкой, но ее не было — видно, выпала во время очередного резкого поворота.
Прошло несколько минут. Вокруг было тихо. Не было слышно ни одной проезжающей машины. Терри выехал на узкую дорожку и продолжил свой путь. Когда он поднялся в гору, дорога перестала петлять и вела теперь прямо к Вудленд Хиллз. Какое-то время Терри ехал по так называемому бульвару Топанга, пока не добрался до Шерман-вэй, а затем срезал дорогу, чтобы попасть в парк Канога. Уже через пять минут он поставил машину перед домом Грасиэлы и несколько минут смотрел на темные окна. Он думал о том, что скажет ей. Терри не знал, как начнет разговор, но был уверен, что все будет хорошо. Но еще до того, как он успел выйти из машины, Грасиэла появилась на пороге, словно ждала его, глядя в окно.
— Терри! С тобой все в порядке? Почему ты на машине и так поздно?
— Так получилось, милая.
— Входи, входи скорее.
Грасиэла отступила на шаг, пропуская Терри в дом. Она провела его в гостиную и усадила на тот же диван, на котором они сидели всего несколько дней назад. Маленький цветной телевизор был включен, оттуда доносилась негромкая музыка. Вечерние новости должны были вот-вот начаться. Но Грасиэла выключила телевизор. Маккалеб поставил свою тяжелую сумку на пол, как бы давая понять, что не сможет остаться с Грасиэлой на ночь, даже если она попросит об этом.
— Пожалуйста, расскажи мне, что происходит, — сказала Грасиэла.
— Агенты ФБР и полицейские думают, что убийца — это я. В этом уверены все, кроме одного следователя из Управления шерифа. Эти люди полагают, что я убил Глори, чтобы заполучить ее сердце для пересадки.
Маккалеб посмотрел в лицо девушки, а потом отвернулся, словно был в чем-то виноват. Все внутри него съежилось в ожидании реакции Грасиэлы. По большому счету, он был виноват, пусть даже косвенно. Он был жив только потому, что не стало Глори. Эта мысль стучала у него в мозгу, как молот. Как ему жить с этим? Маккалеб не знал ответа на этот вопрос.
— Но это безумие! — со злостью выкрикнула Грасиэла. — Как они смеют думать такое о тебе…
— Стой, — прервал ее Терри. — Я должен тебе кое-что рассказать. А уж после этого тебе решать, кому верить.
— Но мне не нужно.
Терри жестом попросил Грасиэлу помолчать.
— Просто выслушай меня, хорошо? Где Реймонд?
— Он спит. Завтра ему в школу.
Терри опустил голову, сцепив руки на коленях.
— Они обыскали мой катер. Пока мы были с тобой у Фокс. Они, разумеется, нашли связующую нить преступления, на которую вышел и я. Они искали совпадение по группе крови — как и мы. Агенты ФБР нашли на моем катере веские улики. Я хотел рассказать тебе о случившемся прошлой ночью, но не успел. Возможно, ты что-то видела в новостях.
— О каких уликах ты говоришь, Терри?
— Они были приклеены к днищу ящика стола. Они нашли пакет с сережкой Глори.
Терри бросил быстрый взгляд на Грасиэлу. Та смотрела в пространство, очевидно не замечая окружающие предметы. Грасиэла думала о том, что сказал ей Терри.
— Кроме серьги, они нашли семейную фотографию из машины Корделла. А еще запонку Дональда Кеньона. Агенты нашли все «сувениры», которые забрал у жертв киллер. Следователь Уинстон, которая осталась на моей стороне, сообщила мне, что они намерены обратиться в суд присяжных с обвинением. Я не могу вернуться на свой катер.
Грасиэла посмотрела на него, потом отвела взгляд. Она прошла к окну и стояла там, покачиваясь из стороны в сторону.
— Ты хочешь, чтобы я уехал? — спросил Маккалеб.
— Нет, я не хочу, чтобы ты уезжал, — сказала Грасиэла. — Но это же бред. Как они могли… Ты рассказал им о ночном вторжении? Именно этот нежданный гость принес к тебе на катер все улики. Это он убийца. О Господи! Как они не понимают?! Мы почти столкнулись с негодяем, застрелившим мою сестру!
Грасиэла не договорила. Она вся дрожала, и тогда Маккалеб подошел к ней и обвил руками, возблагодарив бога, что она верит ему. И не верит тому, что кажется истиной агентам и полицейским.
Зарывшись лицом в густые волосы Грасиэлы, он прошептал:
— Господи, как я счастлив, что ты мне веришь.
Повернувшись к нему, Грасиэла поцеловала его и не отпускала от себя.
— Как и чем я могу помочь тебе? — спросила она.
— Просто верь мне, и все. Остальное я сделаю сам. Мне можно остаться у тебя? Никто не знает, что мы с тобой вместе. Возможно, агенты и появятся у тебя, но не для того, чтобы искать здесь меня. Они придут, чтобы сообщить тебе, что убийца — я.
— Я очень хочу, чтобы ты остался, — произнесла Грасиэла. — Это твой дом.
— Мне нужно место, где я смог бы работать. Где бы я просмотрел все материалы заново. Меня не оставляет чувство, что я упустил нечто ключевое. Как это было с группой крови. Ответ должен прятаться в этих бумагах и кассетах.
— Ты можешь работать в этой комнате, — сказала Грасиэла. — Завтра я останусь дома и помогу тебе.
— Нет, — возразил Терри. — Ты не должна изменять свой обычный график. Утром ты должна отвезти Реймонда в школу и пойти на работу. Я справлюсь сам. Это мой долг.
Он взял в ладони ее лицо. Чувство вины испарялось от одного ощущения, что Грасиэла рядом, что она с ним. Он понятия не имел, как все будет, к чему приведут их отношения, но в глубине сердца он знал, что хочет одного — быть с Грасиэлой и Реймондом, что все его стремления сводятся к этому.
— Я собиралась ложиться спать, — тихо сказала Грасиэла.
Маккалеб посмотрел ей в глаза.
— Ты идешь?
— А как же Реймонд? Разве мы можем…
— Реймонд спит крепко. Не волнуйся. На твоем месте сейчас я бы думала о тебе и обо мне.
38
Утром, после того, как Грасиэла и Реймонд уехали и в доме стало тихо, Маккалеб открыл свою сумку и разложил на журнальном столике все бумаги, папки и документы в шесть стопок. Размышляя обо всем случившемся и о том, как ему действовать дальше, он выпил бокал апельсинового сока и съел две ежевичные тартинки, которые, как он догадался, предназначались для Реймонда. Перекусив, Маккалеб приступил к работе, надеясь, что это поможет ему отвлечься от мыслей о том, что предпримет Джей Уинстон, имея на руках список доноров и реципиентов.
