Полц кивнул, словно нашел эту историю интересной.
– Мой отец купил один из участков...
– Вот почему ты приехал, да?
Тон Полца был вымученным, отчаянным. Карч пропустил вопрос мимо ушей.
– Тридцать лет – большой срок. Земля с тех пор основательно затвердела, но стоит отъехать отсюда и начать копать, там окажется слой рыхлого песка толщиной в фут, а потом он станет твердым, как скальный монолит. Люди думают, копать в пустыне легко, как на пляже. Ничего подобного. Земля под верхним слоем песка слеживалась примерно два миллиона лет. Лопата отскакивает от нее.
Он взглянул на Полца.
– Вот почему копать мне нравится здесь. То есть, пойми меня правильно, работа все равно тяжелая, но фута на три углубиться можно. А больше и незачем.
Карч с проницательным видом улыбнулся. Полц неожиданно бросился наутек. Карч знал, что скорее всего так и будет. Побежал он за контору, потом мимо юкки, пытаясь использовать их как прикрытие. Это тоже было Карчу не в новинку. Он отошел от «линкольна» и спокойно зашагал к левой стене конторы, откуда было удобнее целиться. На ходу снял со ствола глушитель: нужды в нем уже не было, а на меткость он мог повлиять. Тренировался Карч в тире без глушителя.
Полц находился примерно в тридцати ярдах, он отчаянно бежал зигзагами, поднимая облачка песка и пыли. Карч сунул глушитель в карман пиджака и остановился. Расставил ноги, вскинул «зиг», держа его в классически вытянутых руках, и стал водить стволом за петляющим Полцем. Тщательно прицелился и выстрелил один раз, с опережением на два фута. Опустил пистолет и наблюдал, как Полц замахал руками и повалился ничком. Карч знал, что попал ему в спину, может быть, даже в позвоночник. Смотрел, не зашевелился ли он, и через несколько секунд увидел, что Полц сучит ногами и ворочается. Было ясно, что он не встанет.
Карч поискал взглядом выброшенную гильзу и нашел ее в песке. Поднял, еще горячую, и положил в карман. Вернулся к «линкольну» и, нажав кнопку дистанционного управления, открыл багажник. Снял пиджак, положил на бампер, потом полез за комбинезоном. Просунул ноги в штанины, руки в рукава и застегнул «молнию» до шеи. Комбинезон был мешковатым, черным, купленным для ночной работы.
После этого Карч достал лопату и пошел к тому месту, где упал Полц. Посередине его спины было темно-бордовое пятно. Лицо в песке и грязи. На губах – кровь. Это означало, что пуля пробила легкое. Полц дышал часто, хрипло, говорить не пытался.
– Ну-ну, будет тебе, – сказал Карч.
С этими словами он нагнулся и приставил дуло «зига» под левое ухо Полца, другой рукой взял лопату за нижнюю часть черенка и поднес к его голове, чтобы кровь брызнула на нее. Выстрелил один раз в мозг Полцу и ощутил, как тот обмяк. Гильза звякнула о лопату и отлетела в песок. Он поднял ее и положил в карман к первой.
Сунув «зиг» обратно в кобуру. Карч взглянул на небо. Ему не хотелось заниматься этим среди дня. Дело заключалось не только в черном комбинезоне под пустынным солнцем. Если в аэропорту создавалось напряженное положение, самолеты иногда пролетали здесь на небольшой высоте.
И все-таки он принялся копать, надеясь, что этого не случится, и подумывая, не наткнется ли лопата на уже лежащие в земле кости.
24
Стоя перед зеркалом, Карч повязывал галстук. Яркий, со спиралями в стиле арт деко, принадлежавший отцу. Тот носил его с двухцветным габардиновым голливудским пиджаком и брюками с нерасходящейся складкой, купленными в магазине Валентине в центре города.
Раздался сигнал пейджера, Карч снял его с комода. Гримальди требовал позвонить. Карч стер запись, повесил пейджер на пояс и продолжал повязывать галстук. Карч не собирался звонить Гримальди. Хотел заехать к нему и лично сообщить о своих успехах.
Когда галстук был повязан, Карч вернулся к комоду за оружием. Сунул «зиг» в кобуру и застегнул ее. Потом взял маленький пистолет двадцать пятого калибра – «беретту», умещавшуюся в ладони. Снова повернулся к зеркалу и свесил руки, спрятав «беретту» в правой. Сделал несколько движений и жестов, постоянно держа оружие невидимым. «Правая рука Давида, – подумал он. – Правая рука Давида...»
И принялся отрабатывать финал. Двигал якобы пустыми руками, будто в разговоре, потом вдруг наставлял пистолет на свое отражение в зеркале. Поупражнявшись, Карч положил его в шелковый карман фокусника, пришитый сзади изнутри на пояс брюк. Один портной в центре города пришил ему такие на все брюки. Потом выставил руки ладонями вперед, свел их, словно в молитве. Поклонился и пятясь, отошел от зеркала. Выступление завершилось.
По пути в гараж Карч задержался на кухне и достал из шкафчика стеклянную банку. Снял крышку и положил две привезенные из пустыни гильзы к другим. Потом поднял ее и посмотрел. Банка была наполовину полна гильзами. Карч потряс ее, прислушиваясь к их стуку внутри. Поставил банку на место и взял коробку кукурузных хлопьев. Его мучил голод. Он не ел весь день, и физическая работа в пустыне истощила его силы. Хлопья он стал есть прямо из коробки, горстями, стараясь, чтобы крошки не попали на одежду.
Войдя в гараж, нелегально переоборудованный в кабинет, Карч сел за письменный стол. Контора в каком-нибудь коммерческом здании, как у большинства частных детективов, ему не требовалась. Почти все предложения работы – не выходящей за рамки закона, – поступали Карчу по телефону, номер которого клиентам давали в полиции. Его основным занятием был розыск исчезнувших людей. Он платил двум полицейским детективам, возглавлявшим в управлении отдел розыска безвестно пропавших, по пятьсот долларов в месяц, чтобы они направляли клиентов к нему. По заведенному порядку полиция не могла ничего предпринимать по обычному сообщению об исчезновении взрослого человека до того, как со времени поступления сообщения не истечет сорок восемь часов. Возник этот порядок потому, что большинство пропавших исчезали умышленно и нередко объявлялись на другой день. В Лас-Вегасе чаще всего именно так и происходило. Люди приезжали на отдых или условленную встречу и пускались во все тяжкие в городе, созданном для того, чтобы потакать соблазнам. Путались со стриптизершами и проститутками, проигрывали и стеснялись возвращаться домой, выигрывали большие деньги и не хотели возвращаться. Существовало множество причин, и потому полицейские занимали выжидательную позицию.
Однако это сорокавосьмичасовое выжидание и стоящие за ним причины не успокаивали встревоженных, подчас истеричных жен якобы пропавших. Тут-то и вступали в дело Карч и легион других частных детективов. Платя полицейским в управлении, Карч обеспечивал себя работой. Его фамилию и номер телефона часто предлагали тем, кто сообщал об исчезнувших и не хотел ждать положенные сорок восемь часов до того, как розыском займется полиция.
Карч ежемесячно клал пять сотен на банковский счет, к которому имели доступ оба полицейских, и это оборачивалось для него выгодой. Он получал по дюжине звонков в месяц с предложениями разыскать исчезнувших людей и запрашивал четыреста долларов за день работы плюс оплату расходов за два дня минимум. Часто устанавливал местонахождение разыскиваемого в течение часа, просто по следу кредитной карточки, но никогда не говорил об этом клиентам. Просто требовал перевести телеграфом деньги на его банковский счет, прежде чем он откроет местонахождение любимых мужей. Для Карча это была еще одна форма ловкости рук. Втирай очки. Никогда не показывай, что у тебя в ладони.
