— Извините, — сказал Кирилл Григорьевич, — вы платите
наличными? Конечно, можно и наличными. Простите, что я вынужден вам это
сказать, но мне нужны будут ваши документы.
— Вот мои документы. — Незнакомец говорил чуть громче
обычного. Он достал из кармана пиджака паспорт вместе с книжкой, которая упала
на стойку. Кирилл Григорьевич успел перехватить книжку и даже ее посмотреть.
«Художник!» — чуть не взвизгнул он от радости. Конечно, он
должен был догадаться. Все эти творческие натуры любят чудить. Он мог заявиться
и в более непотребном виде. Однажды Кирилл Григорьевич видел всемирно
известного художника Шемякина, который пришел в сапогах и в черной одежде,
словно сошел с картин времен Гражданской войны. На нем был смешной картуз.
Над экстравагантностью дурака обычно смеются окружающие его
люди. Над экстравагантностью гения смеется все человечество. А это уже не
просто смех. Это слава, которая позволяет гению вести себя так, как ему
хочется. Кирилл Григорьевич раскрыл паспорт. Московская прописка, с
удовольствием прочел он. Конечно, московская. Наверно, преуспевающий художник,
который ищет для себя представительские апартаменты. В Москве много очень
богатых художников. Их нельзя даже назвать отдельной группой. Это
немногочисленные представители творческой элиты, успешно вписавшиеся в
окружающую действительность. Кирилл Григорьевич усмехнулся.
— Ваш апартамент будет сейчас приготовлен. — Он вдруг
заметил, что стоявший перед ним человек смотрит на репродукцию, висевшую справа
от портье.
— Блинов, — сказал Денис Иванович. — Хороший художник. Это
мой товарищ.
— Фрукты и шампанское в президентский сюит, — тихо приказал
Кирилл Григорьевич одному из стоявших рядом с ним сотрудников отеля, — и
побыстрее.
— Сейчас я вас сам провожу в номер, — улыбнулся портье.
— Спасибо. — Гость поднял свою черную сумку.
«Наверно, он хранит в ней кисти и краски, — подумал Кирилл
Григорьевич. — Может, на всякий случай попросить его оставить автограф в книге
для почетных гостей? Если этот художник в состоянии платить полторы тысячи
долларов в день, то это очень почетный гость».
— Ваш багаж заберут, — предупредительно сказал Кирилл
Григорьевич, но гость покачал головой, сжимая сумку в руках.
Они поднялись в номер. Двери были уже открыты. Сразу три
горничные бегали по большому трехкомнатному сюиту. Все люстры были включены. В
этом номере были специальные люстры, изготовленные в Испании.
— Пожалуйста, проходите. — Кирилл Григорьевич был сама
любезность. — Надеюсь, вам будет здесь удобно, — сказал портье улыбаясь.
— Подождите, — остановил его гость, — мне понадобится ваша
помощь. Я только недавно прилетел из Америки. Из Лос-Анджелеса, — добавил он
мгновение спустя.
«Там они могут ходить в таком виде», — с умилением подумал
Кирилл Григорьевич.
— Я вас слушаю, — сказал он, чуть наклонившись и выражая
высшую степень готовности помочь такому клиенту.
— Мне нужно открыть счет в банке, — сказал художник, — и
встретиться с представителем риелторской фирмы по продаже жилья. Желательно,
чтобы фирма была известная и крупная. Кроме того, мне нужен представитель фирмы
«Вольво» или «Мерседес». Вы можете это организовать?
— Господи, конечно, можем! — чуть не закричал от радости
Кирилл Григорьевич. Он был не просто портье, он был очень опытным портье. При
одной мысли, какие проценты он запросит с риелторской фирмы и с представителей
автомобильных компаний, Кирилл Григорьевич чуть не задохнулся от радости.
— Что-нибудь еще? — спросил он, наклоняясь еще ближе к
гостю. Он готов был заложить свою душу. Такой клиент встречается один раз на
миллион гостей.
— У вас приезжают в отель парикмахеры?
— Мы вызовем. Вы хотите побриться и постричься, — кивнул
Кирилл Григорьевич, — можете не беспокоиться. Наш отель предоставит вам все
возможные услуги, какие только вы можете себе представить. Нужно только ваше
желание.
— Спасибо. Пока у меня нет больше желаний. И проследите,
чтобы мне принесли горячий завтрак в постель. То есть в номер, я хотел сказать.
— Конечно. — Кирилл Григорьевич вышел из апартаментов. Он
погрозил одной из горничных, которая замешкалась с цветами. Она несла в номер
огромный букет живых цветов. Кирилл Григорьевич спустился к себе на первый
этаж. Вызвать парикмахеров не проблема. Это он сейчас сделает. Открыть счет в
банке тоже несложно. А вот звать сюда представителей автомобильных компаний и
риелторской фирмы по продаже жилья совсем другое дело. Во-первых, с них нужно
получить очень большие проценты, если клиент надумает что-то купить. А
во-вторых, нужно убедиться в том, что клиент действительно тот, за кого он себя
выдает. Хотя пять тысяч долларов он уже заплатил. Кирилл Григорьевич подошел к
телефону, поднял трубку и позвонил одному своему знакомому, который в советское
время был известным фарцовщиком. Сейчас он стал депутатом Государственной думы
и владельцем крупного казино. Кирилл Григорьевич много помогал тогда бывшему
фарцовщику и торговцу иконами.
— Здравствуйте, — вежливо сказал Кирилл Григорьевич. После
того как его приятель стал депутатом, он обращался к нему только на «вы». — Вас
беспокоит Кирилл Григорьевич.
— Здравствуй, Кирюша. Как у тебя дела?
— Спасибо, все хорошо. Я хотел уточнить про одного
художника. Булочкин Денис Иванович. Вы слышали про такого художника?
— Булочкин? Ах да, конечно, слышал. В конце восьмидесятых
был очень популярен. Его картины продавались на Запад, платили тогда ему в
твердой валюте. Но в последние годы не знаю, где он. Одни говорили, что спился,
другие считали, что он уехал на Запад.
— Высокого роста, рыжеватые волосы. Верно?
— Да. А почему ты спрашиваешь? Его картины раньше хорошо
продавались. Но сейчас он, кажется, в Америке.
— Спасибо. — Кирилл Григорьевич положил трубку и чуть не
запел от радости. Теперь он знал, что именно ему нужно было делать.
Представители банка прибыли через пятнадцать минут. Кирилл
Григорьевич объяснил им, что прибывший из Лос-Анджелеса всемирно известный
русский художник Булочкин собирается открыть счет в их банке, помогая своему
Отечеству. Представители банка выразили полное понимание и поддержку
патриотизму господина Булочкина. Но когда они поднялись наверх и узнали, что
господин Булочкин собирается открыть в их банке счет и готов вложить сто тысяч
долларов, у обоих сотрудников банка возникло некоторое замешательство. Пока они
совещались, выяснилось, что господин Булочкин хочет положить в их банк уже не
сто, а двести тысяч. Разумеется, господин Булочкин объяснил, что эти деньги
были получены в России за его картины, а не ввозились из-за рубежа. И
разумеется, сотрудники банка ему поверили. Они еще не слышали, чтобы кто-то в
здравом уме ввозил в страну двести тысяч наличных долларов, чтобы положить их в
российский банк. Подобных прецедентов просто никогда не было. Обычно такие
суммы вывозили. Или переводили на собственные счета в российских банках.
