На ней было старое, хорошего покроя простое черное платье и
великолепный жемчуг, при виде которого у людей понимающих перехватывало
дыхание. Он принадлежал ей с войны, и если бы она продала его сегодня, это
принесло бы около двух миллионов долларов. Но Сара никогда не помышляла об
этом, она просто носила его, потому что любила и потому что Вильям настаивал,
чтобы она сохранила его. «Герцогиня Вайтфилд должна иметь такой жемчуг, моя
любимая», — подтрунивал он над ней, когда она впервые примеряла его на
старый свитер мужа, который надела, чтобы поработать в нижнем саду.
«Стыдно сказать, жемчуг моей матери кажется пустяком по
сравнению с этим», — заметил он.
Она засмеялась, он прижал ее к себе и поцеловал. Сару
Вайтфилд окружали прекрасные вещи, и она прожила чудесную жизнь. И она была
необыкновенной женщиной.
Когда наконец Сара отвернулась от окна, она услышала, как
первый автомобиль проезжал последний поворот аллеи. Это был черный «роллс-ройс»
с затемненными окнами, и она не могла разглядеть, кто в нем сидел. Автомобиль
остановился прямо перед главным входом замка, почти под ее окнами, и, когда
водитель вышел и поспешил открыть дверь, она в изумлении покачала головой. Ее
старший сын выглядел, как всегда, великолепно и очень, очень по-английски,
пытаясь в то же время скрыть беспокойство, когда вслед за ним из автомобиля
вышла женщина в белом шелковом платье и увешанная бриллиантами, ослепительно
сверкавшими на солнце. Она снова улыбнулась, отходя от окна. Это было только
начало… нескольких сумасшедших волнующих дней… Трудно поверить… она не знала и
могла только предполагать, что подумал бы обо всем этом Вильям… вся эта суета
по поводу ее семьдесят пятой годовщины… так много и так скоро… Казалось, что
промелькнули только мгновения с тех пор, как все началось…
Глава 2
Сара Томпсон, родившаяся в Нью-Йорке в 1916 году, была
младшей из двух дочерей Эдварда и Виктории Томпсон и несколько менее удачливой,
но исключительно приличной и уважаемой кузиной Асторов и Биддлов. Ее сестра,
Джейн, в девятнадцать лет вышла замуж за Вандербилта. А ровно через два года
Сара была обручена с Фредди ван Дерингом, это произошло в День благодарения. К
этому времени ей тоже исполнилось девятнадцать, а у Джейн и Питера как раз
родился первый ребенок, маленький мальчик со светлыми локонами, названный
Джеймсом, которого они обожали.
Обручение Сары с Фредди не было большой неожиданностью для
ее семьи, так как все они знали ван Дерингов не один год, и хотя Фредди много
лет провел в пансионе, они не раз видели его в Нью-Йорке, когда он готовился в
Принстон. Он окончил его в июне, в том году, когда они обручились, и был в
приподнятом настроении в связи с этим знаменательным событием, но он при этом
ухитрился найти время ухаживать за Сарой и обручиться с ней. Это был смышленый,
живой юноша, всегда подшучивающий над своими друзьями. Он редко был серьезен и
всегда шутил. Сару трогало его внимание и забавляло, что он всегда в хорошем
настроении. С ним было весело, легко, а его смех и хорошее настроение
передавались окружающим. Фредди нравился всем, и, кажется, никто, за
исключением, может быть, отца Сары, не возражал против того, что у него не было
амбиций. Но каждому было также хорошо известно, что если он никогда и не
работал, то мог неплохо жить за счет семьи. Тем не менее отец Сары считал, что
для молодого человека важно заниматься каким-то делом независимо от того, как
он удачлив и кто его родители. Сам он владел банком и как раз перед обручением
имел беседу с Фредди о его планах на будущее. Фредди заверил его, что имеет
намерение приняться за какое-нибудь дело. Ему действительно предложили
превосходное место у Моргана и К° в Нью-Йорке и даже еще лучшее в банке Новой
Англии в Бостоне. И после Нового года он намеревался принять одно из этих
предложений, что вполне удовлетворило мистера Томпсона, и он согласился на
официальное обручение, которое и состоялось вскоре.
В том году у Сары выдались веселые каникулы. Они бывали на
бесконечных вечеринках, танцуя почти до самого утра. Катались на коньках в
Центральном парке, обедали и ужинали в ресторанах. Сара заметила, что Фредди
много пил, но независимо от выпитого он оставался умен, вежлив и очарователен.
Все в Нью-Йорке обожали Фредди ван Деринга.
Свадьбу назначили на июнь, и к весне Сара разрывалась между
примерками подвенечного платья, вечеринками, которые давали друзья, и
свадебными приготовлениями. У нее кружилась голова. За все это время она почти
не виделась с Фредди наедине, и кажется, они встречались только на вечеринках.
Все остальное время он проводил со своими друзьями, все они «готовили» его к
серьезному шагу в супружескую жизнь.
Сара знала, что это было время, которым, как предполагалось,
она должна наслаждаться, но, по правде говоря, она призналась в этом Джейн в
конце мая, она этого не чувствовала. Было столько суматохи, казалось, все
вырвалось из-под контроля и она была совершенно измучена. Однажды поздно
вечером, после последней примерки свадебного платья, она перестала плакать, и
сестра спокойно дала ей свой носовой платок и нежно погладила по длинным темным
волосам, рассыпавшимся по плечам.
— Все в порядке. Каждый испытывает что-то подобное
перед свадьбой. Принято считать, что это должно быть восхитительное время, но
на самом деле невесте приходится трудно. Так много происходит вдруг, и нет ни
минуты, чтобы присесть и спокойно подумать или побыть одной… Я ужасно
чувствовала себя перед нашей свадьбой.
— В самом деле? — Сара подняла огромные зеленые
глаза на старшую сестру, которой шел уже двадцать первый год, и она казалась
Саре намного мудрее. Сара с огромным облегчением узнала, что не только она
переживала перед своей свадьбой такие чувства.
В чем Сара действительно не сомневалась, так это в
привязанности к ней Фредди, в его доброте и в том, что после свадьбы их ждет
счастливая жизнь. Хотя ей казалось, что было слишком много забав, слишком много
вечеринок и слишком много неразберихи. Мысли Фредди, похоже, были заняты одними
светскими развлечениями. Они месяцами не разговаривали серьезно. И он до сих
пор не сказал ей о своих планах относительно работы. Он только постоянно
успокаивал ее. В начале года Фредди отказался от работы в банке, потому что так
много дел было перед свадьбой, а новая работа отвлекала бы его. Эдвард Томпсон
к этому времени скептически относился к намерениям Фредди найти службу, однако
он воздерживался от разговора на эту тему со своей дочерью. Но он обсудил это с
женой, и Виктория Томпсон выразила уверенность в том, что после свадьбы Фредди,
должно быть, возьмется за что-то определенное. В конце концов, он окончил
Принстон.
День их свадьбы наступил в июне, и грандиозные приготовления
оказались не напрасными. Венчание проходило в церкви Св. Томаса на Пятой авеню,
а прием был на Сент-Реджис. Присутствовали четыреста человек гостей, чудесная
музыка не смолкала весь вечер, подавалась изысканная еда, и все четырнадцать
подружек невесты выглядели очаровательно в платьях из тонкой кисеи. На Саре
было изысканное платье из белого кружева и французской тонкой кисеи с длинным
шлейфом и белой кружевной вуалью, которая принадлежала еще ее бабушке. Она
выглядела прелестно. Фредди тоже был неотразим. Свадьба была во всех отношениях
великолепная.
