— Я тоже люблю вас… — проговорила она, на мгновение
прервав поцелуй. Она увидела слезы в его глазах и нежно коснулась его щеки
кончиками пальцев. — Мы должны быть разумны, вы понимаете. У нас нет
выбора. У вас есть обязанности, Вильям. Вы не можете отказаться от них.
— Могу, — сказал он тихо. — А если бы у нас
был выбор? — Это было обещание будущего.
— У нас нет выбора. — Сара приложила палец к его
губам, а он поцеловал его. — Не делайте этого, Вильям. Я вам не позволю.
— Почему?
— Потому что я люблю вас, — твердо произнесла она.
— Тогда почему вы отказываете нам обоим в том, чего мы
хотим, и говорите о будущем?
— У нас не может быть будущего, Вильям, — с
грустью ответила Сара.
Когда он помог ей выйти из автомобиля, они, держась за руки,
медленно побрели в отель. Она снова была в белом атласном платье и выглядела
прелестно. Его глаза пристально изучали ее, впитывая каждую деталь, чтобы
никогда не забыть.
— До скорой встречи. — Он поцеловал ее на виду у
портье. — Не забудь, как сильно я люблю тебя, — прошептал он и
поцеловал ее еще раз. Было мучительно входить без него в лифт. Двери тяжело
закрылись, и, пока она поднималась, сердце рвалось у нее из груди.
Он долго стоял в холле, глядя на двери лифта, потом
повернулся и решительно пошел к автомобилю. Она была упряма, но Вильям Вайтфилд
был еще упрямее.
Глава 8
Дорога в Рим на поезде показалась Саре бесконечной — она
была молчалива, бледна, ее родители тихо беседовали, редко обращаясь к ней. Они
оба знали, как ей было плохо и как неинтересны ей их разговоры. Вильям позвонил
ей перед самым отъездом. Разговор был короткий, но на глазах ее были слезы,
когда она, взяв сумку, вышла из комнаты. Сара понимала, что это было началом их
окончательного расставания, и то, что они так любили друг друга, не имело
значения. Она знала, насколько безнадежно их положение и как глупо было
позволить себе влюбиться в Вильяма. Теперь ей придется расплачиваться за это
страданиями и в конце концов заставить себя забыть его. Она не была уверена,
что захочет снова увидеть его, когда они вернутся в Лондон. Слишком
болезненными могут оказаться их встречи. И пока они ехали на поезде, она
смотрела в окно, заставляя себя думать о Питере и Джейн, о малышах Джеймсе и
Марджори и даже о Фредди. Но как ни старалась Сара отвлечься, она все время ловила
себя на том, что мысленно возвращается к Вильяму… или его матери… или
вспоминает о его друзьях… или о том дне, который они провели в Вайтфилде… или о
тех моментах, когда они целовались… или о вечерах, когда танцевали.
— С тобой все в порядке, дорогая? — настойчиво
спрашивала ее мать, когда они оставляли ее, уходя в вагон-ресторан на ленч.
Сара категорически отказывалась от еды: когда стюард принес ей фрукты и чашку
чая, она сказала, что больше ей ничего не надо. Виктория беспокоилась о ней.
— Все прекрасно, мама, в самом деле.
Но Виктория знала, что это не так. За ленчем она заявила
Эдварду, что Сара достаточно настрадалась с Фредди и, возможно, им не следовало
быть снисходительными к ее маленькому роману с герцогом.
— Мне кажется, важно, что теперь она точно знает, какие
чувства испытывает к нему, — спокойно заметил Эдвард.
— Почему? — Виктория была озадачена. — Какое
это имеет значение?
— Человек никогда не знает, что его ждет в жизни,
Виктория, не правда ли?
Она удивилась, не сказал ли ему что-то Вильям, но ни о чем
не спросила мужа. После ленча, вернувшись в свое купе, они застали Сару
читающей книгу. Это был новый роман «Брайтон-Рок», Грэма Грина, подаренный ей
Вильямом. Но она никак не могла сосредоточиться, не могла запомнить ни одного
имени и в конце концов отложила книгу.
Они миновали Дувр, Кале и Париж, где их прицепили к другому
поезду, и далеко за полночь Сара лежала в темноте, без сна, слушая перестук
колес, в то время как их поезд пересекал северную Италию. И с каждым звуком,
каждой милей, каждым поворотом колес все, о чем она думала, был Вильям и
мгновения, проведенные с ним. Она чувствовала себя намного хуже, чем
расставшись с Фредди, потому что Вильяма она действительно любила и знала, что
он тоже отвечал ей любовью. Сара понимала, что за совместное будущее ему
пришлось бы заплатить слишком дорого, и не могла допустить этого.
Она проснулась усталая и бледная после нескольких часов
тревожного сна, когда поезд прибыл на вокзал ди Термини, выходящий на пьяцца де
Чинквеченто.
Отель «Эксельсиор» прислал за ними автомобиль, и Сара
равнодушно подошла к шоферу. На ней была большая шляпа, которая должна защищать
ее от римского солнца. По пути к отелю общительный водитель указывал им на
различные достопримечательности: купальни Дисклетиана и палаццо Барберини, сады
Боргезе. По правде говоря, она сожалела о том, что они приехали, и ее приводили
в ужас предстоящие три недели осмотра достопримечательностей в Риме, Флоренции
и Венеции со своими родителями, учитывая то состояние, в котором она находилась
после расставания с Вильямом.
Сара почувствовала облегчение, оставшись на время одна в
своем номере. Она заперла дверь и легла на постель, закрыв глаза. Но в тот же
миг мысли ее снова унеслись к Вильяму. Он словно преследовал ее. Она встала,
сполоснула лицо холодной водой, причесалась, приняла ванну, чтобы снять
усталость после долгой дороги в поезде, надела легкое платье и через час вышла,
чтобы разыскать своих родителей. Они тоже приняли ванну, переоделись и почувствовали
себя вновь бодрыми, несмотря на невыносимую римскую жару.
В этот день ее отец наметил экскурсии в Колизей, и они
подробно обследовали каждый камень под палящим солнцем. В отель они вернулись
ближе к вечеру, измученные жарой. Эдвард предложил им задержаться, чтобы
освежить себя каким-нибудь напитком, прежде чем подняться наверх, но даже это
не помогло им. Сара выпила два бокала лимонада, но чувствовала себя древней
старухой, когда вышла из-за стола и отправилась одна в свой номер. Она оставила
родителей поболтать за стаканом вина, а сама медленно побрела по вестибюлю, с
соломенной шляпой в руках, рассеянная и не зная, что придумать, чтобы ей стало
легче.
— Синьорина Томпсон? — сдержанно спросил ее один
из управляющих, когда она проходила мимо конторки.
— Да. — Сара была смущена, быстро взглянув в его
сторону, удивляясь, зачем он позвал ее.
— Для вас письмо. — Он протянул ей конверт,
надписанный твердой мужской рукой, она взглянула на него с удивлением, как оно
могло дойти так быстро.
Сара тут же распечатала конверт, на листе было написано: «Я
буду любить тебя вечно. Вильям». Она улыбнулась, медленно сложила письмо и
убрала его обратно в конверт, подумав, что он, должно быть, послал его еще до
ее отъезда. Когда она начала медленно подниматься по лестнице на второй этаж,
ее сердце было полно им. Воспоминания о нем нахлынули на нее потоком, как вдруг
кто-то задел ее.
