— С ней все в порядке?
— Она очень устала… Во время операции ей пришлось
перенести боль… Конечно, мы делали для нее все, что могли… чтобы она
чувствовала себя лучше. Она сможет поехать домой через одну-две недели.
Он вышел из комнаты, а Вильям сел и задумался о своей жене,
о том, как много она для него значила, о детях, которых она родила… и вот
теперь еще один ребенок.
Только к вечеру он наконец увидел ее, она была в полусне, но
улыбнулась ему, она знала о ребенке.
— Это мальчик, — прошептала она, и он кивнул,
улыбнулся и поцеловал ее. — Все хорошо?
— Чудесно, — заверил он ее, и она погрузилась в
сон и вдруг открыла глаза.
— Мы можем назвать его Ксавье? — спросила она.
— Хорошо, — согласился он.
Позднее она категорически отказалась выбрать какое-нибудь
другое имя. Она сказала, что это имя вceгда ей нравилось. Они назвали его
Ксавье Альберт, в честь его кузена, последнего короля, отца королевы Елизаветы,
которого Вильям всегда очень любил.
Она пролежала в госпитале целых три недели, и они
торжественно принесли ребенка домой, хотя Вильям безжалостно подшучивал над
ней, что она не сможет больше родить. Он сказал ей, что его это ужасно
огорчает, он надеялся, что в свое пятидесятилетие она подарит ему шестого
ребенка.
— Конечно, мы могли бы усыновить малыша, — заметил
он, когда они возвращались в замок, а она угрожала, что разведется с ним.
Дети пришли в восторг от Ксавье. Это был крупный
жизнерадостный мальчик с покладистым характером. Казалось, его ничего не
беспокоило, и он всем нравился, однако ему недоставало того очарования, которым
обладал его брат Джулиан. Он был открытый и добродушный по натуре. Но кажется,
у него было свое собственное мнение, хотя, к счастью, не такое категоричное,
как у его сестры.
На следующее лето Ксавье постоянно кто-нибудь куда-то
уносил. Он всегда был на руках или играл с Джулианом, Изабель или своими
родителями.
Но Сара меньше занималась ребенком, чем ей хотелось бы.
Вильяму нездоровилось, и к концу лета она все внимание уделяла ему. Сердце
снова причиняло ему беспокойство, и доктор в Ля-Мароле сказал, что ему не
нравится, как он выглядит и у него сильно развился артрит.
— Так нелепо быть для тебя такой обузой, —
жаловался он ей. Когда мог, брал Ксавье к себе в постель. Но, по правде говоря,
большую часть времени сильные боли не давали ему насладиться обществом младшего
сына.
Рождество в этом году было грустным. Сара два месяца не была
в Париже, а в Лондон последний раз наведывалась летом. Сейчас она не могла заниматься
бизнесом и доверила все Нигелю, Филиппу и Эмануэль, передав им все управление.
Она хотела все свое время целиком посвятить Вильяму.
Джулиан все каникулы провел с ними. А Филипп даже прилетел
из Лондона в сочельник, и они в столовой устроили прелестный обед и даже
ухитрились пойти в церковь, хотя Вильям чувствовал себя не совсем здоровым,
чтобы присоединиться к ним. Филипп заметил, что он как-то сморщился, у него был
болезненный, изможденный вид, но он попрежнему был силен духом. Он сохранил
такт и чувство юмора. По-своему он был великим человеком, и за короткое время в
этот день Филипп понял это.
Эмануэль приехала на Рождество из Парижа. Она не стала
говорить Саре, как она потрясена состоянием Вильяма. Она проплакала всю
обратную дорогу в Париж.
Филипп уехал на следующее утро, а Джулиан должен был поехать
кататься на лыжах в Куршевель, но ему очень не хотелось уезжать, и он сказал
своей матери, что, если он ей понадобится, он немедленно вернется домой. Она
должна только позвонить ему. Изабель уехала, чтобы провести оставшиеся каникулы
с друзьями, с которыми познакомилась прошлым летом. Для нее это было настоящим
приключением, первый раз она уезжала из дома на такой долгий срок. Но Сара
считала, что в девять лет она была достаточно взрослой для такого путешествия.
Она должна была вернуться через неделю, и, может быть, к тому времени ее отец
будет чувствовать себя лучше.
Но казалось, с каждым днем ему становилось все хуже. И когда
наступил Новый год, он был слишком слаб, чтобы отпраздновать первый день рождения
Ксавье. Сара испекла для мальчика маленький пирог и за ленчем пропела ему
«Счастливого дня рождения», а потом бросилась вверх по лестнице, чтобы побыть с
Вильямом.
Последние несколько дней большую часть времени он спал, но
когда слышал, как она входит в комнату, открывал глаза, как бы тихо она ни
входила. Ему нравилось, когда она была рядом. Она думала, не положить ли его в
госпиталь, но доктор сказал, что это не принесет пользы, они ничего не могут
сделать. Тело, которое разрушалось в течение двадцати пяти лет, было совершенно
изношено, и его уже нельзя было восстановить, и оставалось только плыть по
течению, пока все не будет кончено.
Ночью после дня рождения Ксавье она тихо лежала в постели
рядом с Вильямом, держа его в своих объятиях, и почувствовала, что он прильнул
к ней, почти как ребенок, как когда-то Лиззи, и тогда она поняла. Она прижала
его к себе, накрыла одеялом и попыталась отдать ему всю любовь и все силы. А
перед рассветом он посмотрел на нее, поцеловал в губы и вздохнул. Она нежно поцеловала
его в лицо, он вздохнул последний раз и тихо умер в объятиях жены, которая
всегда любила его. Она долго сидела, обнимая его, и слезы катились по ее лицу.
Она не хотела, чтобы он умирал, не желала жить без него. Ей хотелось умереть
вместе с ним, и тут она услышала плач Ксавье и поняла, что не может этого
сделать. Он заплакал, словно почувствовал, что умер его отец. И как ужасна была
для него эта потеря, как ужасна она была для всех них.
Она нежно уложила его, еще раз поцеловала, и, когда взошло
солнце и его лучи проникли в комнату, она плача вышла в коридор и тихо закрыла
дверь. Герцог Вайтфилд умер. А она стала вдовой.
Глава 23
Похороны были мрачными, хор местной церкви в Ля-Мароле пел
«Аве Мария». Из Парижа приехали близкие друзья, но основное поминовение должно
было состояться в Лондоне через пять дней.
Она похоронила его рядом с Лиззи. Они с Филиппом спорили об
этом всю ночь. Он говорил, что семь столетий герцогов Вайтфилдов хоронят в
Вайтфилде. Но Сара не могла с этим согласиться. Она хотела, чтобы он был
похоронен здесь, недалеко от нее, в том месте, которое он любил, где жил и
трудился вместе с ней.
Они вышли из церкви, она держала за руку Изабель, а Джулиан
поддерживал ее. Эмануэль тоже приехала в Ля-Мароль, она вышла из церкви под руку
с Филиппом. Их было немного, и Сара для всех устроила в замке ленч. Пришли
местные жители, чтобы выразить ей свое соболезнование. Их Сара тоже пригласила
на ленч, тех, кто работал у него, знал его и любил. Она не могла даже
вообразить себе, как теперь она будет жить без него.
Она казалась окаменевшей, когда проходила по комнате,
предлагая людям вино, пожимая руки и слушая, что они рассказывали о мсье
герцоге, истории из его жизни, которую они делили с ним больше двадцати шести
лет. И теперь было невозможно представить, что все кончено. Нигель тоже
прилетел из Лондона. Он, как и Сара, плакал, когда хоронили Вильяма. Она не
могла видеть его там, рядом с Лиззи. Казалось, только вчера они приходили сюда
и вспоминали о ней… говорили о предстоящем рождении Ксавье, который стал теперь
для нее такой отрадой. Но малышу никогда не придется узнать своего отца. У него
есть два брата, которые могут позаботиться о нем, и мать с сестрой, обожающие
его, но он никогда не узнает, каким человеком был Вильям, и, думая об этом, она
чувствовала, как сердце ее разрывается на части.
