Доставшимся мне в жизни дарам — моему мужу Джону, всем моим
детям, всем ангелам, которые прошли через мою жизнь быстрым или медленным
шагом, и всем тем благам, которые они мне принесли.
Со всей любовью, Д. С.
Глава 1
Энни Уиттейкер любила все, что было связано с Рождеством. Ей
нравился сам воздух, атмосфера ожидаемого праздника, царящая повсюду, нравились
ярко освещенные елки на газоне перед каждым домом и опоясанные гирляндами
лампочек Санта-Клаусы на крышах. Она любила рождественские гимны, и ожидание
прихода Санта-Клауса с подарками, и посещение катка, и неизменную чашку
горячего шоколада.
Что может быть лучше, чем сидеть рядом с мамой, есть
хрустящую кукурузу и во все глаза смотреть на рождественскую елку, увешанную
разноцветными фонариками? На Рождество мама разрешала ей ложиться попозже, и
уже в предрождественские дни сердце пятилетней девочки наполнялось восторгом и
нетерпеливым ожиданием.
Когда Энни родилась, Элизабет Уиттейкер исполнился уже сорок
один год, и эта беременность явилась для нее сюрпризом.
К тому времени она уже давно перестала мечтать о втором
ребенке.
Их первенцу Томми исполнилось десять лет, и после
многочисленных попыток супругов завести второго ребенка Уиттейкеры смирились с
мыслью, что он будет их единственным сыном.
Томми рос замечательным мальчиком — у Джона с Элизабет
никогда не возникало с ним проблем. Он играл в футбол и бейсбол в Малой лиге,
каждую зиму подтверждая свой статус лучшего игрока в хоккейной команде. Он
делал все, что от него требовалось, — хорошо учился в школе, любил
родителей, и у них никогда не было повода заподозрить в нем какое-либо
отклонение от нормы, мелкие недостатки у него были, и Томми вряд ли можно
назвать образцовым ребенком, но он вполне заслуживал того, чтобы считаться
хорошим мальчиком.
От Лиз он унаследовал светлые волосы, а от отца —
ярко-голубые глаза. У Уиттейкера-младшего было здоровое чувство юмора и острый
ум, и после естественного шока, вызванного сообщением родителей, он легко
смирился с появлением на свет младшей сестренки.
И в течение пяти с половиной лет после ее рождения ему
казалось, что в их семье поселилось маленькое солнышко. Энни была живой
непоседливой девочкой, фонтанирующей самыми невероятными идеями, и всякий раз,
когда она играла с Томми, по всему дому раздавались взрывы оглушительного
смеха.
Каждый день девочка с нетерпением ждала его прихода из
школы, а потом шла с братом на кухню, где их уже ожидали приготовленные
заботливой рукой матери свежие булочки и молоко. После рождения Энни Лиз оставила
преподавание и только изредка заменяла в школе заболевших учителей. Она
говорила, что хочет проводить со своим ребенком каждую минуту, расти и
познавать мир вместе с дочерью. Они все время были вместе.
Тем не менее Лиз находила время для того, чтобы в течение
двух лет работать добровольцем в медицинском училище, а теперь она помогала
вести художественные занятия в детском садике, который посещала в первой
половине дня Энни. Вернувшись домой, они вместе пекли булочки, хлеб и бисквиты
или Лиз часами читала дочери книжки, удобно устроившись на диване.
В их доме царила теплая атмосфера; каждый из четырех членов
семьи чувствовал себя защищенным от всех невзгод, которые происходят с другими
людьми. Джон хорошо обеспечивал своих домашних, возглавляя самую крупную в
штате базу оптовой торговли, что позволяло им вести более чем достойный образ
жизни. Он унаследовал семейное дело довольно рано и весьма преуспел в нем.
У Уиттейкеров был красивый дом в одном из лучших районов
города. Их нельзя было назвать богатыми людьми, но положение Уиттейкера не
могли поколебать ветры перемен, неизбежно затрагивающие фермеров, благополучие
которых зависело от капризов природы и многих других людей, чей бизнес был
связан с изменениями конъюнктуры. Вкусная еда нужна была всем, и Джон Уиттейкер
был всегда готов снабдить ею своих клиентов. Он добился многого в своем бизнесе
и справедливо надеялся, что рано или поздно Томми станет его преемником.
Но до этого Томми должен был поступить в колледж. И Энни
тоже — Джон хотел, чтобы его дочь была такой же умной и образованной, как и
жена. Энни, вслед за мамой, хотела стать учительницей, но Уиттейкер-старший
мечтал о том, чтобы она выучилась на врача или адвоката. Для 1952 года это была
достаточно высокая планка, но Джон уже позаботился о том, чтобы отложить
крупную сумму на образование дочери. Деньги на колледж для Томми он начал
копить еще несколько лет назад, так что с финансовой точки зрения никаких
проблем с образованием у них возникнуть не могло.
Джон был человеком, который привык верить в исполнение своих
мечтаний. Он всегда говорил, что всего можно добиться, если очень сильно
захотеть и если приложить к этому усилия. А уж в трудолюбии ему нельзя было
отказать.
Лиз всегда ему помогала, но теперь он был очень рад тому,
что она сидела дома. Джон любил, приходя домой под вечер, заставать жену в
детской, где мать и дочь самозабвенно играли в куклы. Его сердце наполнялось
теплом при виде этих идиллических сцен. Это был счастливый сорокадевятилетний
человек, у которого была очаровательная жена и двое потрясающих детей.
— Куда вы все подевались? — крикнул Джон из холла,
стряхивая снег со своей шляпы и пальто и отмахиваясь от собаки, которая
встречала хозяина, радостно виляя хвостом и оскальзываясь в лужицах,
оставленных его ботинками.
Эта породистая собака — большой ирландский сеттер — носила
имя Бесс, в честь жены президента. Сначала Лиз протестовала, считая, что это
неуважение к миссис Трумэн, однако имя настолько подходило собаке и настолько
прилипло к ней, что никто не помнил, как ей, собственно, его дали.
— Мы здесь, — откликнулась Лиз, и Джон прошел в
гостиную, где его жена и дочь вешали на елку фигурные имбирные пряники.
Они пекли и украшали их разноцветной глазурью целый день, а
пока пряники сидели в духовке, Энни вырезала бумажные цепи.
— Привет, папа! Тебе нравится?
— Очень.
Он улыбнулся ей и, подхватив на руки, легко поднял девочку
вверх.
Джон был сильным мужчиной — недаром в его жилах текла
ирландская кровь. У него были черные волосы, ничуть не поседевшие к пятидесяти
годам, и ясные голубые глаза, которые он передал обоим своим детям. У Лиз при
светлых волосах глаза были светло-карими, почти ореховыми. А прелестные волосы
Энни были пшенично-золотистыми, что делало ее похожей на ангела.
Улыбаясь друг другу, отец и дочь шутливо потерлись в знак
приветствия носами. Потом он усадил Энни рядом с собой и потянулся поцеловать
жену. Прожив много лет рядом, они смогли сохранить свежесть чувств.
— Как прошел день? — ласково спросила Лиз.
Они были женаты уже двадцать два года, сыграв свадьбу через
два года после того, как Лиз окончила колледж, и" за исключением тех
редких случаев, когда жизненные невзгоды донимали их, они казались страстно
влюбленными друг в друга.
