Мэрибет кивнула, и по ее глазам он понял, что она говорит
совершенно искренне. Эта странная девушка все больше привлекала его.
В выходной Мэрибет действительно ходила в библиотеку, где
взяла необходимые ей для занятий книжки.
— А что ты больше всего любишь из предметов? —
спросила она, забирая у него тарелки.
На десерт он заказал фирменный пирог с черникой, особенно
удававшийся их повару, и Томми очень его любил.
— Английский, — ответил он.
Мэрибет с удовольствием обслуживала этого вежливого,
серьезного посетителя. Она старалась лишний раз подойти к его столику, чтобы
поболтать с ним. У них явно было много общего.
— А еще я люблю литературный язык, сравнительную грамматику, —
продолжал перечислять Томми. — Иногда мне кажется, что я мог бы стать
писателем. Но папа мой хочет, чтобы я занимался бизнесом.
— Каким? — заинтересованно спросила она.
Томми был смышленым и симпатичным — но таким одиноким. Он
приходил сюда один, без друзей, и ему явно не хотелось возвращаться домой. Все
это вызывало в ней не только любопытство, но и сочувствие.
— Продажей продуктов. Это наш семейный бизнес, который
был основан моим дедом. Сначала они были фермерами, но потом начали оптовую
торговлю. Это довольно интересно, но я больше люблю писать. Возможно, мне
понравится преподавать, как моей матери.
Томми пожал плечами, снова показавшись ей совсем мальчишкой.
Ему нравилось разговаривать с ней, и он без труда удовлетворял ее любопытство.
Свои многочисленные вопросы к этой загадочной девушке он решил отложить на
потом. Но перед уходом он спросил, когда у нее следующий выходной.
— В пятницу.
Томми кивнул, колеблясь, пригласить ее на прогулку или на
рыбалку за город.
— Хочешь, пойдем куда-нибудь в пятницу днем? —
наконец решился он. — Утром я буду помогать папе. Но около двух я смогу за
тобой заехать. Он разрешит мне взять фургон. Мы можем поехать на канал или на
озеро — погулять или порыбачить, если хочешь.
— Хорошо, пойдем туда, куда ты хочешь, — кивнула
Мэрибет. И, понизив голос, чтобы не услышали другие, она дала ему свой адрес.
Мэрибет ни минуты не сомневалась, что поступила правильно. Он казался ей
человеком, которому можно доверять, и в его обществе она чувствовала себя
совершенно свободно. Инстинктивно она знала, что Томми Уиттейкер уже стал для
нее другом, не способным причинить ей боль.
— Он что, назначил тебе свидание? — с любопытством
спросила Джулия после его ухода.
Одна из официанток слышала, как Томми приглашал Мэрибет на
рыбалку, и теперь они все подтрунивали над ней.
Эта симпатичная девочка уже успела всем понравиться, как,
впрочем, и ее новоиспеченный кавалер, ставший для них загадкой с самого своего
первого появления в ресторане прошедшей зимой. Он ни с кем обычно не
разговаривал — просто заказывал обед, в молчании съедал его и уходил.
Но в обществе Мэрибет молодой человек явно ожил, и его
трудно было узнать.
— Конечно, нет, — пожала плечами Мэрибет. — Я
не хожу на свидания с клиентами.
Несмотря на пафос, с которыми были произнесены эти слова,
Джулия, конечно же, ни на минуту ей не поверила.
— Ты можешь делать что хочешь, ты же знаешь, Джимми к
этому относится снисходительно. Этот Томми хороший парень, и ты ему явно
нравишься.
— Он просто мой друг, вот и все. Он говорит, что его
мама терпеть не может готовить, вот он сюда и ходит.
— И он, конечно же, уже все рассказал тебе про свою
жизнь?
— Ой, ради Бога, замолчи, — отмахнулась Мэрибет и
прошла на кухню за гамбургерами для развеселой студенческой компании.
Возвращаясь с тяжелым подносом в зал, она подумала о
предстоящей пятнице и улыбнулась про себя.
Глава 4
В пятницу Джон отпустил сына в одиннадцать, и уже в половине
двенадцатого Томми заехал за Мэрибет.
На ней были старые джинсы, сандалии и просторная рубаха ее
отца. Джинсы она закатала почти до колен, а свои рыжие волосы стянула в два
хвоста. На вид ей можно было дать не больше четырнадцати, но рубашка скрывала
ее округлившийся живот, а «молнию» на брюках она не в состоянии была застегнуть
уже несколько недель.
— Привет! Я закончил раньше, чем рассчитывал. Я сказал
папе, что еду на рыбалку, и он разрешил мне уйти.
Он помог ей залезть в фургон и вскоре остановил его около
небольшой лавчонки, чтобы купить что-нибудь на ленч. Томми взял сандвич с
ростбифом, она — с тунцом. Бутерброды были огромными, явно домашнего
приготовления; кроме того, они купили упаковку «кока-колы» и коробку печенья.
— Еще что-нибудь? — с готовностью спросил Томми.
Его восхищала сама мысль о предстоящей прогулке в обществе
Мэрибет. Его спутница была такая красивая, такая жизнерадостная и вместе с тем
такая неожиданно взрослая. Ее самостоятельная жизнь в одиночестве, работа — все
это делало ее очень зрелой.
Мэрибет взяла с прилавка пару яблок и шоколадку «Херши». Томми
настоял на том, чтобы заплатить самому, хотя она и попыталась поделить расходы
пополам. Томми последовал за ней к фургону, неся покупки и восхищаясь ее
фигурой.
— И как получилось, что ты так рано ушла из
дому? — спросил Томми по пути к озеру. — Как только тебя отпустили
родители?
Еще не зная ее выдуманной истории о вдовстве, он думал, что
у нее в жизни случилось что-то драматическое. Мало кто из ребят их возраста так
просто покидает свой дом и уезжает в другое место. Что-то подсказывало ему, что
тут не все ладно, но ему не хотелось лезть в чужую душу.
— М-м-м… даже не знаю, — ответила она и
отвернулась к окну. — Долго рассказывать.
Мэрибет вздрогнула, вспомнив о том, какой травмой стали для
нее уход из родного дома и недолгое пребывание в монастыре. Это было самое
угнетающее место из всех, где ей приходилось бывать, и она не переставала
радоваться тому, что ей удалось оттуда сбежать.
В конце концов, жизнь у нее кипела, у нее была работа, она
сама о себе заботилась, а теперь еще и встретила Томми. Может быть, они
подружатся. С некоторых пор ей стало казаться, что жизнь для нее продолжается.
Мэрибет несколько раз звонила домой, но мама сразу же
начинала плакать, а с Ноэль ей не давали поговорить. В последний раз мама
сказала, что лучше, если она будет писать, а не звонить. Они очень рады тому,
что у нее все хорошо, сказала она, но отец до сих пор зол на нее и не
собирается общаться до того, как «инцидент будет исчерпан». Мама продолжала
называть ребенка Мэрибет «инцидентом».
Погрузившись в свои невеселые мысли, Мэрибет вздохнула и
посмотрела на Томми. У него были такие ясные и правильные черты лица, и с ним
так приятно было разговаривать.
