— Тебе надо баллотироваться в президенты, — поддразнил
ее он.
Честно говоря, он уважал ее свободу мысли и ее способность
отстаивать собственное мнение. В ней была какая-то особая храбрость.
Потом они решили пойти прогуляться, и на обратном пути он
спросил ее, не хочет ли она искупаться. Но Мэрибет снова попробовала
уклониться, заставив его ломать голову над тем, почему она так не хочет к нему
присоединяться.
В середине озера был плот, и Томми хотелось доплыть до него
вместе с нею, но она отказалась наотрез.
— Слушай, скажи мне правду, — наконец сдался
он. — Ты боишься воды? В этом нет ничего стыдного. Скажи мне.
— Да нет. Я просто не хочу плавать.
Мэрибет хорошо умела плавать, но снять отцовскую рубашку не
могла.
— Тогда иди в воду.
Было очень жарко, и Мэрибет с удовольствием бы искупалась,
но она прекрасно понимала, что не может этого сделать. Сейчас у нее была ровно
середина срока — четыре с половиной месяца.
— Войди в воду, и все. Здесь очень хорошо, —
искушал ее Томми, и она в конце концов ступила на мелководье.
Они брели по колено в воде довольно долго, пока она не
почувствовала, что стоит на краю песчаной ямы.
Томми оттолкнулся и поплыл по направлению к плоту, а затем
обратно, делая широкие и уверенные гребки. У него были длинные и сильные руки и
ноги, и он прекрасно плавал.
Через минуту он уже снова стоял рядом с ней.
— Ты здорово плаваешь, — с искренним восхищением
произнесла Мэрибет.
— В прошлом году я был в школьной команде, но капитан
оказался форменным сопляком. Больше я в эту команду не вернусь.
Они побрели обратно к берегу, и он разглядывал ее с озорным
любопытством, брызгая на нее водой.
— Знаешь, ты настоящая трусиха. Ты, наверное, плаваешь
не хуже меня.
— Нет, — ответила Мэрибет, пытаясь уклониться от
брызг.
Но Томми разошелся, и она не могла отказать себе в
удовольствии обрызгать и его. Через секунду они уже бегали друг за другом, как
дети, поднимая невероятный шум.
Она вся промокла, неожиданно потеряла равновесие и
плюхнулась в воду. Растерянно посмотрев на Томми, Мэрибет вдруг поняла, что не
сможет выйти из воды так, чтобы он не заметил ее выросшего живота. Спасти
ситуацию было невозможно, и ей не оставалось ничего другого, как повалить его в
воду рядом с собой.
Потом она быстро поплыла прочь от него, но Томми догнал ее,
и над озером снова раздался смех и полетели брызги.
К плоту Мэрибет не поплыла, но купалась довольно долго,
пытаясь придумать, как бы ей выбраться из воды, чтобы он ничего не заметил.
Впрочем, она понимала, что это ей вряд ли удастся.
В конце концов она сказала Томми, что замерзла, хотя это
было не правдой, и попросила принести полотенце. Он слегка удивился — вода была
теплая, и солнце пекло вовсю, — но послушно выполнил ее просьбу и вскоре
снова стоял рядом, протягивая ей полотенце.
Но Мэрибет почему-то не выходила из воды. Она хотела
попросить его отвернуться, но не осмеливалась. Время шло, ситуация становилась
все нелепее.
— Что-нибудь случилось?
Мэрибет не знала, что ответить ему, и в конце концов
неохотно кивнула. Она еще не придумала, что ему скажет, и не хотела ничего
объяснять. Но сейчас она оказалась в ловушке.
— Я могу помочь тебе? — продолжал допытываться
Томми.
— Да нет.
— Слушай, выйди из воды, Мэрибет. Что бы там у тебя ни
случилось, мы это поправим.
Давай я тебе помогу.
Он протянул ей руку, и неизвестно почему слезы выступили у
нее на глазах. Томми без особого труда поднял ее.
Мэрибет не сопротивлялась и стояла перед ним плача, а он
никак не мог понять, в чем дело. Он завернул ее в полотенце, и только тогда его
взгляд упал на ее выпирающий живот, на это безмолвное объяснение всего, на
небольшую округлую выпуклость на ее безупречном теле.
Томми сразу же вспомнил, как выглядела его мать, когда ждала
Энни, и понял все. На стройной фигуре Мэрибет беременность была особенно
заметна. Томми был поражен. Он так растерялся, что не мог произнести ни слова.
— Я не хотела, чтобы ты знал, — всхлипывая,
сказала она. — Я не хотела тебе говорить.
Неподвижные, они стояли по колено в воде. Он выглядел так,
будто только что узнал ошеломляющую новость, а она совершенно помертвела.
— Пойдем, — тихо промолвил Томми, обнимая ее за
плечи, — пойдем сядем.
Они медленно дошли до берега и уселись на расстеленном
полотенце. Мэрибет наконец сняла рубашку, носить которую было уже бессмысленно,
и осталась в купальнике и в шортах. Ее тайна была открыта, скрывать больше было
нечего.
— Как это произошло? — наконец спросил он, изо
всех сил стараясь не смотреть на ее выпирающий живот, который, однако,
неодолимо притягивал его взгляд.
Мэрибет печально улыбнулась:
— Обычным способом, хотя, признаюсь, я об этом мало
знаю.
— У тебя был друг? Или у тебя есть друг? —
поправился Томми, чувствуя, как сжимается его сердце, но она отрицательно
покачала головой и надолго замолчала.
— Ни то, ни другое. Знаешь, я на самом деле совершила
ужасную глупость. — Она решила ничего не скрывать от него. — Это
произошло всего один раз. С человеком, которого я почти не знала. Я даже не
встречалась с ним.
Он просто пошел провожать меня с танцев, когда мой кавалер
напился. Он… понимаешь, он — звезда школьной команды, кумир старшеклассников. Я
была польщена тем, что он обратил на меня внимание, заговорил со мной, а он
оказался гораздо более приятным, чем я ожидала. Он устроил мне прекрасный
вечер, познакомил со своими друзьями в кафе, и мне все это очень понравилось, а
на обратном пути он остановил машину где-то в парке. Я в общем-то уже
собиралась домой, но и шум из-за этой прогулки не хотела поднимать. Он дал мне
глоток джина, и…
Она бросила взгляд на живот.
— Об остальном ты можешь догадаться. Он сказал, что я в
первый раз вряд ли забеременею. Потом оказалось, что он только что поссорился
со своей девочкой, в понедельник они помирились, а я осталась с носом. Хуже
того — я сломала всю свою жизнь из-за парня, которого толком даже не знала,
которому на меня было совершенно наплевать. Через некоторое время я поняла, что
со мной произошло, а он к этому моменту был уже обручен. Они поженились сразу
после школьного выпускного бала.
— Ты сказала ему?
— Да. Он сказал, что хочет жениться на своей подружке и
что она с ума сойдет, если узнает. Мне не хотелось портить ему жизнь… да и себе
самой тоже. Я даже родителям не стала говорить, кто отец ребенка, потому что
папа заставил бы его жениться на мне, а я не хочу выходить замуж за человека,
который меня совсем не любит. Мне только шестнадцать, и моя жизнь была бы
кончена. С другой стороны, — продолжила Мэрибет с унылым вздохом, —
она и так кончена. Это был не самый лучший поступок, прямо скажем.
