— Можно, я приведу Мэрибет к нам, мама?
Просто поговори с ней. Я хочу, чтобы ты с ней познакомилась;
может быть, ты поможешь ей с учебой. Она уже обогнала меня, и я не знаю, что ей
делать дальше.
— Хорошо.
Родители обменялись обеспокоенными взглядами.
— Пусть приходит на следующей неделе.
Я приготовлю обед.
Это прозвучало так, как будто она приносит огромную жертву.
Лиз после смерти Энни возненавидела готовку. Кухня каждой своей мелочью
напоминала те счастливые дни, когда они там возились с дочкой. Теперь же Лиз
еще больше почувствовала свою вину — ведь если бы она продолжала готовить
обеды, ее сыну не пришлось бы ходить в ресторан, подобно бездомному сироте. Она
попыталась хоть как-то извиниться перед ним, когда они уже выходили из кухни.
— Прости меня… прости, что я Так забросила тебя, —
заплакав, сказала она, встала на цыпочки и нежно поцеловала сына. — Я тебя
очень люблю… но эти последние месяцы никак не могу вернуться к прежней жизни…
— Ничего, мама, все наладится, — ласково ответил
он, — за меня не беспокойся, у меня все в порядке.
И это действительно было так — благодаря Мэрибет. Она
помогла ему еще больше, чем он ей.
Томми отправился к себе, а Лиз, войдя в спальню, посмотрела
на мужа затравленным взглядом и в изнеможении опустилась на кровать.
— Что творится в нашем доме, Джон? Знаешь, если мы ему
разрешим, он на ней женится хоть завтра.
— И будет последним идиотом, — сердито сказал
Джон. — Может быть, она просто юная потаскушка, которая забеременела в
шестнадцать лет, а теперь поет песни нашему доверчивому дурачку о том, как ей
хочется учиться в колледже.
— Не знаю, что и думать, — продолжала Лиз. —
Одно только ясно: весь последний год мы были не в себе. Ты пил, я опустилась,
была сама не своя, пытаясь забыть то, что произошло. Томми обедал в ресторане и
встречался с беременной официанткой, на которой теперь хочет жениться.
Сумасшедший дом, правда? — спросила она, остро ощущая свою вину и
растерянность перед тем, что происходит.
— Может быть, так всегда происходит с людьми, у которых
почва ушла из-под ног, — философски ответил Джон, садясь на кровати.
В первый раз за долгое время они были так близки друг к
другу, и впервые Лиз почувствовала, что она не злится, не копается в прошлом, а
только волнуется.
— Знаешь, я думал, что сам умру, когда…
Голос Джона оборвался, не в силах закончить фразу.
— Я тоже… так думала, — призналась Лиз. — Я
как будто сама пребывала в коме все это время. Я даже до сих пор не верю в то,
что это действительно случилось.
Джон обнял свою жену, и они долго сидели, прижавшись друг к
другу. В первый раз за все это время они уснули крепко обнявшись, не сказав
больше ни слова.
Глава 7
Когда у Мэрибет наступил следующий выходной, Томми снова
заехал за ней, чтобы отвезти к своим родителям. Мэрибет, взволнованная и
смущенная, надела свое лучшее платье; Томми, только что отыгравший матч в
футбол, немного опоздал и сильно нервничал.
— Ты прекрасно выглядишь, — сказал он, глядя на
свою подругу, а затем наклонился к ней, чтобы поцеловать. — Спасибо тебе,
Мэрибет.
Он знал, что решение познакомиться с Уиттейкерами далось ей
не слишком легко. Мэрибет понимала, как это для него важно, и не хотела его
подводить.
У нее было уже почти семь месяцев беременности; кроме Томми,
никто бы не рискнул знакомить ее с кем бы то ни было, особенно с родителями, и
Мэрибет высоко ценила его преданность.
Платье было шерстяное — темно-серое, с белым воротничком и
небольшим черным бантом. Она купила его на свое жалованье, когда поняла, что
все остальные вещи уже тесны ей.
Просторное платье, сшитое специально для будущих мам, хорошо
скрывало выпирающий живот, и она ходила в нем с Томми в кафе или в кино.
Волосы она зачесала назад и собрала в хвост, перевязав
черным бархатным бантом.
В этом наряде Мэрибет походила на маленькую девочку, которая
зачем-то засунула большой надувной мяч под платье; помогая ей забраться в
отцовский фургон, Томми невольно улыбнулся этому сравнению, пришедшему ему на
ум.
Она действительно выглядела очень хорошо, и он надеялся, что
встреча с родителями пройдет гладко. После той долгой беседы неделю назад он
почти не говорил с ними — родители только подтвердили свое желание увидеть его
девушку.
По дороге к дому Томми Мэрибет не проронила ни слова.
— Только не нервничай, ладно? — сказал он,
остановив машину перед домом. Дом Уиттейкеров с первого взгляда понравился
Мэрибет — аккуратный, красивый, с разбитыми перед ним цветочными клумбами.
Цветов в это время года не было, однако нетрудно было заметить, что за домом
очень хорошо ухаживают.
— Все будет прекрасно, — еще раз заверил Томми,
помог ей выбраться из кабины и, держа за руку, повел прямо к крыльцу.
Родители ждали их в гостиной; Томми заметил, что его мама
очень внимательно наблюдает за Мэрибет, которая быстро пересекла комнату и
пожала протянутые руки — сначала ей, потом отцу.
Все вели себя довольно настороженно и подчеркнуто вежливо.
Лиз пригласила гостью сесть и предложила ей чай или кофе. Мэрибет поблагодарила
и предпочла кока-колу. Они начали разговор с Джоном, в то время как Лиз
отправилась на кухню, чтобы проверить, как там обед. Она приготовила тушеную
говядину, любимые Томми картофельные оладьи с пюре из шпината.
Спустя некоторое время Мэрибет сказала, что хочет помочь ей,
и отправилась на кухню.
Двое мужчин проводили ее взглядом, и Томми встал было, чтобы
пойти за ней, но Джон удержал его:
— Пусть они поговорят наедине, сынок.
Твоя мама должна узнать ее как следует. По-моему, Мэрибет
хорошая девочка, — сказал он. — И очень симпатичная. Как жаль, что с
ней произошла такая неприятная вещь. А что случилось с тем парнем? Почему они
не поженились?
— Он женился на другой, да и сама Мэрибет не хотела
выходить за него замуж. Она говорит, что не любит его.
— Не могу понять, умно она поступает или глупо. Брак —
штука серьезная и не всегда легкая; пока сам не женишься, ты этого не поймешь.
Но в любом случае она держится молодцом. — Джон закурил трубку, посмотрел
на сына и отметил про себя, что Томми за последнее время очень вырос и
возмужал. — Плохо, конечно, что родители Мэрибет не хотят видеть ее, пока
она не вернется домой без ребенка, — осторожно продолжал он.
Интересно, насколько это серьезно, думал он. Что значит для
их Томми эта девочка? Похоже, что много. Сердце Томми еще не умело ничего
скрывать, и сердце его отца сочувствовало ему.
