Они так долго сторонились друг друга, что любая близость
между ними казалась им непривычной и странной.
Джон с теплой улыбкой посмотрел на Мэрибет. Молодые люди о
чем-то тихо переговаривались, и Томми нежно держал свою подругу за руку.
Все они провели день замечательно, и Лиз поручила Томми
уговорить Мэрибет присоединиться к ним на День Благодарения. Впрочем, этого
было не так трудно добиться.
После обеда Томми подвез ее домой, и они долго сидели в
кабине фургона и разговаривали. В эти дни Мэрибет чувствовала какую-то
непонятную ностальгию. Она стала очень чувствительной ко многим вещам; она
грустила по прошлому и опасалась будущего.
Ей внезапно захотелось прильнуть к Томми и никогда не
отпускать его. Это было стремление, которого она от себя совершенно не ожидала.
Ей хотелось проводить с ним гораздо больше времени, чем раньше, и она всегда
чувствовала себя счастливой, как только замечала его высокую, по-юношески
угловатую фигуру.
— Ты себя нормально чувствуешь? — ласково спросил
Томми, когда она, смахнув непрошеные слезы, согласилась прийти на День
Благодарения.
— Да, со мной все в порядке. — Мэрибет смущенно
вытерла слезы. — Я знаю, это глупо, что я так часто плачу… но я ничего не
могу с собой поделать в последнее время… Твои родители так хорошо ко мне
относятся, хотя еле знают меня. Миссис Уиттейкер помогла мне со школой, со
всем… они так много для меня сделали, что я не знаю, как их благодарить.
— Выходи за меня замуж, — серьезным тоном произнес
Томми, но Мэрибет только покачала головой.
— Неужели ты считаешь, что это будет самым лучшим
выражением моей благодарности твоим родителям?
— Может быть, так оно и будет. Ты — это самое светлое
событие в нашей жизни за все последнее время. Мои родители целый год вообще
друг с другом не общались — только переругивались или говорили о том, что надо
бы заправить машину и выпустить собаку. Они тебя полюбили, Мэрибет. Мы все тебя
полюбили.
— Это не причина для того, чтобы разрушать заодно и
твою жизнь, Томми, после того как я искорежила свою. Твои родители просто очень
хорошие люди, поэтому так добры ко мне.
— Я тоже очень хороший, — сказал он, не давая ей
выйти из кабины, — ты полюбишь меня еще больше, когда мы поженимся.
— Ты с ума сошел, — усмехнулась Мэрибет.
— Да, — кивнул Томми, — из-за тебя. Но ты
можешь легко вылечить меня от этого.
— Я не хочу, — отозвалась она.
Ее глаза снова наполнились слезами, но через секунду она
засмеялась. В последнее время у Мэрибет настроение изменялось по сто раз на
дню, но доктор Маклин сказал ей, что это естественно. Она была на последнем
месяце беременности, и ее организм претерпевал самые серьезные изменения. Кроме
того, ее юный возраст и ее непростая ситуация особенно располагали к этим
эмоциональным перепадам.
Томми довел ее до самых дверей, и они еще долго, обнявшись,
стояли на ступеньках.
Вечер выдался ясным и холодным. Томми поцеловал ее на
прощание и с новой силой ощутил, как хочет быть рядом с ней всегда. Он
отказывался смириться с мыслью, что Мэрибет может и не выйти за него замуж, не
разделить с ним супружескую постель и не стать матерью его детей. Томми хотел
нести вместе с Мэрибет все жизненные радости и тяготы; он знал, что теперь ее
никуда от себя не отпустит.
После еще одного поцелуя он сбежал вниз по ступенькам,
радостный и просветленный.
— Что это ты такой счастливый? — спросила его
мать, когда он вернулся домой.
— Мэрибет придет к нам на День Благодарения, —
ответил Томми, но Лиз почувствовала, что сын чего-то не договаривает.
Ее мальчик жил сейчас мечтами, надеждами и радостями первой
любви. Порой чувства так переполняли его, что он казался помешанным.
— А что она еще сказала? — стараясь скрыть свое
беспокойство, спросила Лиз.
Лиз понимала, как сильно влюблен ее сын, но знала и то, что
Томми в отношениях с Мэрибет ждут серьезные испытания, ведь он влюбился не в
одну из своих одноклассниц, такую же беззаботную, как он сам. У Мэрибет была
сложная судьба, и разделять ее с ней — нелегкое дело. Как она перенесет роды,
как будет жить дальше с мыслью, что навсегда отдала своего ребенка?
— Как она справляется? Она ведь уже совсем скоро родит.
Мэрибет переносила беременность хорошо, но в данном случае
проблема заключалась совсем не в ее самочувствии.
Рождение ребенка без мужа и без помощи семьи, необходимость
отказаться от него, тяжелые отношения с родителями — все это было способно
выбить из колеи кого угодно.
Мэрибет была непреклонна в своем решении уехать из дома в
июне, сразу же после выпуска, если, конечно, она выдержит до июня, в чем Лиз
порой сомневалась. Ведь девочка уже в течение пяти месяцев вела совершенно
независимый образ жизни. Теперь ей будет трудно вернуться домой и противостоять
напору отца, который, конечно же, не простит ей ее прегрешений.
— Мэрибет окончательно решила отказаться от
ребенка? — поинтересовалась Лиз, закончив вытирать тарелки.
Томми взял с блюда очередную свежеиспеченную булочку. Ему
нравилось обсуждать свои проблемы с мамой — она понимала толк в жизни и не
читала ему нотаций. После смерти Энни они перестали разговаривать откровенно,
но сейчас мама постепенно возвращалась в свое прежнее состояние.
— Думаю, что да. По-моему, ей очень нелегко дается это
решение, но Мэрибет говорит, что не сможет заботиться о нем как следует. Она
явно не хочет кому-то его отдавать, но считает, что должна это сделать — ради
самого ребенка.
— Последняя жертва, — печально подытожила Лиз,
размышляя о том, что это самое худшее, с чем может столкнуться женщина.
Одному Богу было известно, как ей хотелось еще одного
ребенка.
— Я постоянно говорю ей, чтобы она этого не делала, но
Мэрибет и слушать не желает, — со вздохом сказал Томми.
— Может быть, она и права. Со своей точки зрения. Наверное,
Мэрибет хорошо понимает, что может себе сейчас позволить, а чего не может. Она
очень молода, и никто не поможет ей. Ее родители, по-моему, не собираются ее
поддерживать. Для нее ребенок станет непосильным бременем, поэтому она
вынуждена поступать так… неестественно для матери. Если она оставит его, хуже
будет обоим — и ей, и ребенку.
Лиз не могла представить этого, но вынуждена была признаться
самой себе, что положение Мэрибет никак нельзя было назвать легким.
— Мэрибет именно так и говорит — что она уверена в
своей правоте, — подтвердил Томми. — Я думаю, она именно поэтому
почти не говорит о ребенке и не покупает детских вещей. Это только доставляет
ей лишнюю боль.
Томми, несмотря ни на что, собирался жениться на Мэрибет и
воспитывать ее ребенка.
