Все равно, конечно, началась кровавая свистопляска, но направлена она была на биоинженеров, которые создали смертельную культуру, а не на нас. Ни у кого не хватило бестактности сделать праздник официальным, но все берут неделю отпуска. Начальники из людей не орут, когда служащие-внутриземельцы сказываются больными, и никто ни слова не говорит про Поворот. Правда, мы не яйцами теперь кидаемся, а помидорами, а еще чистим и носим их в мисках, называя «глазами», и выкладываем у себя на крыльце вместе с резными тыквами — в общем, всячески запугиваем людей, которые не прикасаются к этому овощу, хоть он больше не смертелен.
Если на эту ночь мне придется засесть в церкви, я буду рвать и метать.
Когда я закончила короткие утренние сборы и направилась в кухню, Дэвид уже сидел за столом, переодетый, кофе кипел, на столе стояли две чашки. Шляпа, которую он вчера забыл, лежала с ним рядом, и выглядел он отлично — с густой черной щетиной на лице и распущенными длинными черными волосами. Никогда не видела его одетым так непринужденно, и это было прекрасно.
— Привет! — сказала я, от души зевая, и он обернулся ко мне. — Как побегал со своими дамами?
Он улыбался. Карие глаза излучали довольство.
— Отлично. Они сейчас направились на четырех лапах домой — уверенные, что справятся и без меня. Вот почему я здесь.
Я села на свое место за столом. От яркого солнца и запаха кофе начинала болеть голова. Лежала стопка вечерних газет, открытых на некрологах, которые я пробежала с вечера. Ничего очевидного я не нашла, но Гленн — мой контакт в ФВБ — должен прогнать трех найденных мною там молодых колдуний через конторскую базу данных, проверяя, не известны ли они полиции. Одна из них умерла от сердечного приступа в тридцать лет, другая от аневризмы мозга, а третья — от внезапного аппендицита, что было когда-то общим еще до-Поворотным выражением для магической осечки. Как только я получу утренние газеты, я передам Гленну новый список кандидатов. Он в Хеллоуин работает, поскольку, будучи человеком, в этот день не празднует, а надзирает.
— Я подумала, что ты запер ключи в машине, — сказала я, и он засмеялся:
— Нет, если бы так, я бы спокойно добежал до дома. На самом деле я хотел спросить у тебя насчет тату стаи.
— Вот как?
Я приподняла брови. Обычно у стай вервольфов была зарегистрированная татуировка, но я не видела в том нужды, а Дэвид привык работать и жить в одиночку.
Видя мое отсутствие энтузиазма, он пожал плечами:
— Пора. Серена и Калл и достаточно уверены в себе, чтобы ходить в шкуре без сопровождения, но если у них не будет опознавательного знака стаи, их могут принять за дворняг. — Он замялся. — Серена как-то особенно становится самоуверенной. В этом ничего плохого, имеет все права, но если у нее не будет очевидного способа показать свой статус и принадлежность к стае, кто-нибудь ее вызовет.
Кофеварка зашипела — кофе сварился. Радуясь возможности отвлечься, я встала. Никогда на эту тему много не думала, но татуировки, которыми украшают себя вервольфы, служат существенным и важным целям. Вероятнее всего, они предупреждают сотни стычек и возможных травм и позволяют многочисленным стаям Цинциннати уживаться почти без трений.
— Ладно, — сказала я медленно, наливая кофе сперва ему. — И что ты придумал?
Не хочу я татуировку! Это же больно, черт побери!
Дэвид, довольный, взял кружку, когда я вернулась, и протянул мне.
— Они посовещались и предложили один вариант, где ты учтена.
У меня в голове заплясали изображения метел и полумесяцев. Я съежилась от ужаса.
Вервольф подался вперед. Энтузиазм пер из него приятным запахом мускуса.
— Одуванчик, но пух не белый, а черный.
Классно, подумала я, и Дэвид при виде моей реакции улыбнулся одной стороной рта:
— Я так понимаю, что это годится? — спросил он, дуя на горячий кофе.
— И мне тоже надо будет такое сделать? — спросила я встревоженно.
— Если не хочешь проявить грубости, — сказал он очень доброжелательно. — Они много труда вложили в разработку символа. И для них очень много будет значить, если ты тоже будешь ее носить.
Меня обдало дыханием вины, и я постаралась скрыть это ощущение за глотком обжигающего кофе. Я как-то не очень пересекалась с Калли и Сереной. Может быть, вместе будем татуировки делать.
Господи ты боже мой, когда-нибудь я стану стошестидесятилетней старухой с цветочком на заднице!
— Ты тут вроде говорил, что никуда я сегодня пить кофе не пойду? — сказала я, меняя тему. — А откуда ты знаешь?
Дэвид показал кивком на клочок бумаги в середине стола, и я придвинула клочок к себе.
— Дженкс меня впустил, направляясь спать, — сказал он. — Маталина…
Он не договорил, и я подняла глаза от записки Дженкса:
— Что с ней?
— Да ничего, — развеял он мою тревогу. — Но она рано легла, и Дженксу не было необходимости дежурить при дверях, раз я здесь. Ну, я ему и сказал, чтобы тоже шел спать.
Я кивнула и вернулась к записке, переживая за Маталину, но радуясь, что мы с Айви отучили Дженкса отвечать на телефонные звонки, не записывая, что передать. Согласно этой записке, у Маршала перенесли собеседование с вечера на утро, и он хотел знать, не можем ли мы пойти пить кофе часа в три. Полно времени до того, как Ал начнет за мной охотиться после захода солнца. В записке был номер телефона, и я не сдержала улыбки. Под ним другой номер с таинственным знаком «РБТ» и напоминание от Дженкса, что квартплату надо внести в четверг, первого числа. А не в пятницу второго или в понедельник пятого.
— Мне пора домой, — тихо сказал Дэвид, вставая и допивая свою чашку. Со шляпой в руке он добавил: — Спасибо за кофе. Так я скажу Серене и Калли, что тебе их идея понравилась.
— Дэвид, секунду, — сказала я и увидела, как он наморщил лоб, услышав, что Айви ходит неподалеку. — Как ты думаешь, не будут они возражать, если я с ними пойду, когда они будут делать татуировки?
Загорелое лицо расплылось в улыбке, морщинки возле глаз стали глубже — от удовольствия.
— Я думаю, они будут рады. Спрошу.
— Спасибо, — сказала я, и тут он вздрогнул, услышав из комнаты Айви какой-то стук. — Тебе лучше уйти, если ты не хочешь, чтобы Айви тебя застала, когда встанет.
Он замолчал и медленно покраснел.
— Я заеду на работу и посмотрю последние претензии на возмещение ущерба, который можно отнести за счет демонов. За два дня до Хеллоуина там никого не будет, и мне не придется объяснять, зачем я туда пришел.
— Но ведь ничего незаконного тут нет? — вдруг спросила я. — А то я тебя и так уже хорошо подставляю.
Дэвид улыбнулся небрежно — и немножко по-чертячьи.
— Да нет, — сказал он, пожимая одним плечом. — Но зачем привлекать к себе внимание? Но ты не волнуйся: если в Цинциннати кто-то призывает демонов, все такие претензии будут достаточно странными и потому передаваться на расследование. По крайней мере ты будешь знать тогда, где угроза, а где нет. Поможет тебе сузить список подозреваемых.
