Эдден проследил за ее взглядом и просиял.
— Вот она! — услышала я его голос, когда он встал и пошел мне навстречу.
— Прошу прощения за опоздание, — сказала я, когда он взял меня под локоть, чтобы вести к столу. — Маршал меня заставил пойти на массаж для восстановления ауры.
Ага, Маршал виноват, не я. Компенсация душевной травмы после известия о бойкоте.
— Вот как? — спросил коренастый фэвэбешник. — И как, помогает? Как сейчас себя чувствуешь?
Я знала, что он думает о своем сыне, и положила руку ему на руку.
— Чудесно. Дженкс говорит, что моя аура выглядит в миллион раз лучше, и ощущение примерно такое же. Обязательно напомните, чтобы я вам дала телефон этой женщины. Она работает по вызовам из больницы, я спрашивала. Так что для ФВБ лишних расходов не будет.
Дженкс возмущенно фыркнул:
— Говорит, что чувствует себя хорошо? Скорее как пьяная в дупель. Эта чертова баба чуть сейчас не разбила свою машину, когда парковалась.
— Как там Гленн? — спросила я, не обращая внимания на Дженкса, пока Эдден помогал мне снять пальто.
— Скоро выпишут. — Эдден оглядел меня с головы до ног. — Отлично выглядишь, Рэйчел. Никогда бы не подумал, что тебе пришлось оформлять отказ от госпитализации.
Я просияла, Дженкс закатил глаза.
— Спасибо за комплимент.
Официант, протянувший руку за моим пальто, разглядывал Дженкса. Эдден перехватил его взгляд и шевельнул подбородком, расправляя усы.
— Нельзя ли горшочек меда? — спросил он, желая дать Дженксу возможность расслабиться.
— Эдден, спасибо за предложение, но я на работе, — ответил Дженкс. — Хотя от арахисового масла не отказался бы.
Он посмотрел на бело-золотое убранство стола, и на лице его отразилась паника, будто заказал он овсяные отруби да свиное копыто, а не высокобелковый продукт, который ему нужен для борьбы с холодом.
Официант, конечно, смущения Дженкса не заметить не мог.
— Арахисовое ма-асло? — протянул он снисходительно, и Дженкс пустил вихрик красной пыльцы.
Я прищурилась. Интонация официанта подразумевала, что Дженкс — деревенщина, или хуже того — вообще не личность, а так.
— А что-о, у вас нет арахисового ма-асла? — протянула я с идеальными интонациями Ала. — Будьте любезны, свежесмолотое, ни в коем случае не готовый продукт из банки! Слабосоленое. А мне — малиновую воду.
Я малиновую воду пробовала из стакана Кистена, когда французский тост оказался не совсем по моему вкусу — с какой-то ненужной глазурью. Пусть я деревенщина, но смущать таким образом Дженкса было грубо.
Лицо официанта стало непроницаемым:
— Да, мэм.
Махнув другому официанту, чтобы принес мне воду и Дженксу арахисовое масло, он пододвинул мне стул и подал меню — я не обратила на него внимания. Знай наших.
Дженкс парил возле моего места за столом, будто стесняясь опускаться в такое великолепие. Его развевающийся черный наряд отлично смотрелся среди фарфора и хрусталя, и когда я перевернула для него пустой фужер, он грациозно опустился на его ножку. Эдден сидел от меня справа, женшина-баньши слева, а спиной я сейчас сидела к двери. Но дверь у меня за спиной ненадолго — ресторан повернется.
— Миз Уокер, позвольте вам представить Рэйчел Морган, — сказал Эдден, садясь на свое место. — Рэйчел, миз Уокер решительно требовала встречи с тобой. Она координатор по административным аспектам внутренних дел баньши к западу от Миссисипи.
Эдден казался необычно для себя возбужденным, и у меня сработал еще один сигнал тревоги. Дженксу, кажется, тоже не понравилось, что этот обычно хладнокровный человек чуть ли не суетится. Но она — баньши, красивая и манящая в этой утонченной экзотической красоте.
Подавив растущую неприязнь, я протянула ей руку через угол стола.
— Очень приятно, миз Уокер. Вам, конечно, известно, что нам сейчас любая помощь очень нужна. Поступок Миа Харбор поставил нас в очень сложное положение.
Дженкс осклабился, я покраснела. Я стараюсь быть доброжелательной — уж как получается. Но я не сказала ни слова неправды. Всем понятно, что я Миа не арестую, вздумай она сопротивляться.
Женщина пожала мне руку, и я напряглась, прислушалась — не чувствую ли я, что она качает из меня ауру или эмоции. Глаза у нее были темно-карие, форма лица как у супермодели, кожа хоть и морщинистая, но чистая. Классическая соблазнительница.
— Называйте меня Клео, — предложила она, и я убрала руку, скрыв дрожь.
Голос ее был так же экзотичен, как она сама — низкий, текучий, теплый, обещающий что-то шаловливое, но приятное. Боже мой, да ведь эта женщина подобна вампиру. Может быть, это и заставляло меня ощетиниться.
То, что я отдернулась, не ускользнуло от внимания Эддена. Миз Уокер тоже заметила, и углы ее губ приподнялись в едва заметной понимающей усмешке.
— Очень рада познакомиться, — сказала она, чуть подаваясь вперед. — Я помогу в поисках маленькой Миа, но приехала я ради вас. Ваша репутация стоит изучения.
Моя деланная улыбка сползла с лица, а сгорбившийся с виноватым видом Эдден стал играть с бокалом. Я медленно повернулась к нему, смирив свой гнев до того, как баньши его заметила. Но она все равно заметила.
Хладнокровная женщина очаровательно поставила локти на стол и посмотрела на Эддена почти кокетливо:
— Вы ей соврали, чтобы она пришла?
Эдден посмотрел на меня и снова отвернулся к реке.
— Отнюдь, — пробурчал он, и шея у него покраснела. — Я всего лишь сделал акцент на определенных моментах.
Сделала бы я акцент тебе по шее, подумала я, но женщине улыбнулась, держа руки под столом, будто испачкала их ее прикосновением.
— Это потому что я выжила после нападения Холли? — спросила я.
— Во многом поэтому, — ответила она, переплетая пальцы и опираясь на них подбородком. — Вы не будете возражать, если я ощупаю вашу ауру?
— Нет. То есть в том смысле, что я возражаю, — поправилась я. — Я не доверяю вам.
Эдден вздрогнул, но миз Уокер засмеялась. Приятный звук, и официанты оглянулись на нас, а у меня живот свело судорогой. Слишком она идеальна, слишком уверена в себе. И глаза у нее расширяются, как у вампира.
— Потому вы и принесли с собой пикси? — спросила она, и первый намек на неприязнь сморщил ее нос, когда она состроила гримасу в сторону Дженкса. — Я не буду брать образцы вашей ауры, миз Морган. Я просто хочу провести по ней пальцами. Выяснить, что позволило вам выжить после нападения ребенка-баньши. Мало кому удается.
— Мало у кого есть черная слеза баньши в кармане, — сказала я напряженно, и женщина неопределенно хмыкнула в знак своего интереса.
— Так вот почему… — сказала она, и будто какое-то до сих пор скрытое напряжение ее покинуло. — Когда она вас убивала, эмоции у вас приобрели мерзкий привкус, и, найдя сладкий источник, знакомый…
