Проверили! Мама и папа нашли Юльку в ужасном состоянии.
От переживаний и рыданий она сразу и тяжело опьянела от двух бокалов шампанского. Никогда до этого не пившей Юльке казалось, что она умирает. Нет, она, конечно, не была пай-девочкой, пробовала шампанское и раньше, и вино. Но только пробовала! Несколько глотков под бдительным оком родителей, ну, с друзьями тайком в школьном дворе, но это были только глотки, чтобы понять вкус. А так, чтобы залпом да целых два бокала шипучего напитка, и на голодный желудок!
Папа с мамой бросились спасать неразумное дитя.
Для начала ее требовалось раздеть, потому что она не потрудилась снять даже обувь. Юлька отталкивала их руки, стонала, плакала, жаловалась на что-то.
– Боже мой, Игорь! – плакала мама вместе с дочкой, стягивая с нее юбку и колготки. – Мы с тобой идиоты! Зачем мы потащили ее на эту свадьбу?!
– Давай это потом обсудим, сейчас надо привести Юльку в чувство и уложить спать!
– Господи, ну кто же мог знать, что у нее все так серьезно! – не могла остановиться мама.
– Марин, потом все переживания!
Папа сделал горячий, очень крепкий и сладкий чай и, не обращая внимания на пьяные Юлькины возражения, влил в нее целебный для такого состояния напиток. Потом отнес ее на руках в ванную и держал, пока мама поливала голову дочери из душа чуть теплой водой. После чего тело транспортировали на кухню и усадили на стул.
У протрезвевшей на пару градусов от родительских стараний Юльки полярно поменялось настроение, став бесшабашно веселым.
– О, родители, это вы, привет! – обрадовалось дитя, обнаружив папу с мамой.
– Ну что, процесс отрезвления пошел! – усмехнулся папа. – Ребенок заметил родителей!
– Игорь! – попеняла мама и обеспокоенно спросила: – Юлечка, тебе получше?
– Да мне хорошо! Что вы переживаете? – пьяно-бодрым голосом проговорила Юлька. – Все нормально! Найду себе ровесн… ровесен… в общем, молодого и влюблюсь! И к черту этого Илью!
– Конечно, найдешь, конечно, влюбишься, – соглашалась мама, вытирая ей полотенцем волосы.
Папа держал сидящую на стуле дочку за плечи, чтобы не свалилась.
– И пусть живет со своей Леночкой! И на здоровье! – шумела она.
– Игорь, надо еще чаю! – обратилась мама к отцу поверх Юлькиной головы.
Папа кивнул, соглашаясь, отпустил дочкины плечи и шагнул к плите. Юлька стала заваливаться набок.
– Стоп, стоп! – подхватила дочь мама.
– А я, мамочка, – продолжила рассуждения Юлька, – буду жить с ров… – вспомнив, что не справилась с этим словом, она махнула рукой, – с молодым! А Илья станет сморщенный весь и ста-а-аренький!
И скорчив рожицу, Юлька показала руками, каким стареньким он станет.
– Вот и хорошо, вот и правильно, – согласилась с ней мама, как с тяжелобольной.
Папа присел перед Юлькой на корточки и стал поить дочку новой порцией чая. Она покорно сделала несколько глотков, но отодвинула от себя папины руки, державшие кружку, почувствовав, что все силы у нее закончились.
– Только сначала мне надо его разлюбить, – тяжело вздохнула Юлька.
И уснула. В одно мгновение.
Много лет спустя мама рассказала ей, как они тогда долго сидели с отцом рядом со спящей Юлькой, рассматривали портреты Ильи и разговаривали шепотом.
– Что ты об этом думаешь? – спросила мама.
– Об этом? – папа протянул ей один из портретов. – Только то, что наша дочь очень талантлива, она так точно уловила все мелочи и выбрала ракурс.
– Ну, о ее способностях мы давно знаем, я спрашиваю о сегодняшней истерике.
– Это была не истерика, Мариш, – вздохнул папа, – она оплакивала свою любовь.
– Как мы с тобой просмотрели? Почему не поняли, что она любит его по-настоящему, сильно?
– Наверное, потому, что не хотим признать, что наша дочь уже выросла. Нам все казалось, что Юлька маленькая и эта ее восторженная влюбленность пройдет сама собой. Как у всех девочек.
– Как думаешь, она справится?
– В этом я не сомневаюсь. Вопрос только в том, что она решит для себя, сможет ли разлюбить его и как много времени ей на это понадобится, и получится ли обратить внимание на другого.
– Ох, Игорь! Она такая бескомпромиссная, эмоциональная и, как выяснилось, страстная. Если любит, так уж любит, а если нет, то все, бесполезно надеяться. Я так боюсь, она может запросто сломать себе жизнь с этой дурацкой безответной любовью!
– Да ладно, не драматизируй раньше времени! Ей только шестнадцать лет. Еще сто раз влюбится и разлюбит!
– Дай-то бог! – вздохнула мама. – Игорь, а Илья догадывается, что она так его любит?
– Нет, конечно. Он Юльку любит как дочку, как сестренку и не подозревает о ее страстях. И это к лучшему, а то, если б знал, начал бы оберегать, жалеть, стал бы более внимательным к ней. У Юльки появился бы повод для надежды.
– Может, ты и прав, – с сомнением сказала мама. – Но, наверное, лучше бы было ему сказать, чтоб они не виделись и по телефону не разговаривали больше. С глаз долой, как известно…
– Да они и так почти не видятся и не разговаривают, а сейчас тем более, у него семья, скоро ребенок будет. Все у Юльки пройдет, вот увидишь, наша дочь перерастет эти страсти-мордасти. Ей скоро не до того будет, поступит в институт, а там студенческая жизнь, новая компания, новые знакомства. И про Илью даже вспоминать перестанет.
Мама с нежностью посмотрела на спящую дочку и усмехнулась:
– Да, сегодня Юлька была «хороша»! Как она показывала, каким стареньким Илья станет!
Родители тихонько рассмеялись, чтобы не потревожить сон нерадивого дитяти.
– Идем, – сказал папа, – пусть спит. Завтра девочка поболеет с похмелья.
– Зато теперь узнает, какими бывают последствия.
Да уж! Последствия не замедлили проявиться!
Юльке было так плохо поутру, когда она проснулась, как не было никогда, даже в том дурацком пионерском лагере в Крыму!
Папа с мамой лечили дочурку всякими народными средствами от трудной национальной болезни под названием «похмелье», или в просторечии – отходняк. Юлька стонала, каялась, обещала, что больше никогда в жизни…
Но день, вынужденно проведенный в постели по причине отсутствия сил, головной боли, позывов к рвоте, оказался неожиданно продуктивным: она приняла важное решение и одну рабочую установку. Юлька решила жить дальше, забыв про Илью, и дала себе месяц времени на то, чтобы разлюбить его.
Юля усмехнулась. Встала с кресла, взяла кружку со стола и пошла на кухню. Раз уж выдался свободный от работы день – не рисовалось ей под нахлынувшие воспоминания, – а вот приготовить что-либо вполне можно, не мешая мыслям течь так, как им хочется. Она уже давно не готовила кулинарных шедевров, перебиваясь чем-нибудь простецким. Кирилл обожал и очень ценил Юлины фирменные блюда, которых у нее имелось множество, но на это очень часто не хватало времени.
