Он повернулся к Осипу. Осип Игнатьевич открыл прихваченную с собой папочку, для пущей важности — подглядывать в шпаргалку ему без надобности: он запоминал информацию мгновенно и навсегда.
— Мария Владимировна Ковальская... — приступил к изложению.
«Фамилия девичья», - отметил Дима. —... тридцать четыре года, коренная москвичка, проживает по адресу: улица Правды. Родители: Владимир Михайлович и Надежда Ивановна Ковальские, умерли...
«Бедная Машка!» — искренне посочувствовал Победный.
— ...состояла в браке неполных пять лет, детей нет, месяц назад развелась. Бывший муж, Юрий Всеволодович Корж, москвич, тридцать девять лет, работает в Министерстве социального развития, чиновник выше среднего звена. Осип замолчал, ожидая чего-то.
— Чего затормозил?
— Жду твоего особого внимания, — интригующе широко улыбнулся Осип.
—Ну?
— Доктор наук, профессор, занимается наукой в академическом институте и преподает в университете историю древнейшей Руси, первых племен, поселившихся на территории современной России. Признанный авторитет в мировом научном сообществе, огромное число статей, вышли две книги, принимает участие в составлении нового учебника истории для вузов, имеет приглашение прочитать курс лекций в университетах Англии, Японии, Китая и Америки. Ответ пока не дала. Год назад она и группа, которой руководит, получили Государственную премию «за вклад в историю мировой культуры и просветительскую работу по изучению истории России». Премию вложила в финансирование археологической экспедиции на Каспий. Владеет английским, немецким, французским, всей группой славянских языков и древнеславянских.
Осип взял паузу, дабы насладиться произведенным эффектом. Эффект имел место!
Дмитрий Федорович потрясенно качнул головой.
— Ни фига себе! — Осмыслив услышанное, уважительно добавил: — Впечатляет! — И улыбнулся саркастически: — «Простой историк». Ты поэтому там хмыкал?
— А то! — рассмеялся Осип.
— Еще что-то? — не сомневался Дмитрий Федорович.
— Полгода преподавала в Калифорнийском университете, вернулась в первых числах июня и сразу подала на развод.
— Любовь в Америке? — деловым тоном предположил Дмитрий.
У Осипа, когда он изучал ее биографию, этот же вопрос возник номером один, и он сразу распорядился выяснить все про американское времяпровождение Марии Владимировны.
— Нет. Ни любовников, ни друзей. Работа, отдых, иногда пляж, магазины, поездки, слетала в каникулы в Нью-Йорк.
— Застукала с кем-нибудь муженька по приезде? — выдвинул следующую версию Победный.
— Надо? Узнаем.
— Нет.
Ну, нет так нет. Осип продолжал:
— В первый раз за двенадцать лет поехала в отпуск. У них сейчас самая горячая пора — археологические раскопки, научные съезды, конференции, все этой направленности.
Осип чувствовал нутром: что-то еще есть во всей этой истории их встречи, непростой это интерес у Димы и не любовь с первого взгляда.
Горячее и глубже, с интригой, и — ой, чувствует он — есть у них что-то в прошлом! Ох есть! Дима не говорит, а Осип не спрашивает. Он мог бы копнуть по полной, чтобы все для себя прояснить, на всякий случай, но не станет этого делать, уважая Дмитрия.
Всему свое время.
Оставшуюся дорогу Дмитрий молчал, обдумывал услышанное.
«Это как надо вкалывать, чтобы в тридцать четыре года достигнуть таких результатов? И как надо жить, чтобы этого достигнуть? Аи да Машка! Ну надо же! И что там за крендель, с которым ты жила? Вернее, корж!»
Дмитрий Федорович выдержал сутки.
Стоя в предрассветное утро под ледяными жалящими струями воды, смывающими с него невероятный, изматывающий сон про Машку, он подумал, что из-за нее чуть ли не каждый день стал остужаться под холодным душем, как пацан восемнадцатилетний, от чрезмерного перегрева излишними гормонами, и решил, что все — хватит!
Взять ее в охапку, закрыться в спальне и никуда не выпускать, пока не доведет ее и себя до изнеможения. Тогда поговорить, все выяснить и начать сначала — до обморока!
А там он разберется, что дальше.
— Осип! — выходя голым и мокрым из душа, проорал Дима, спешивший претворить в жизнь принятое решение.
По обоюдному умолчанию, приехав в Москву, Осип остался в квартире Дмитрия, зная, что грядут перемены, в любой момент начальника может сорвать на что угодно, и чтобы не мотаться через пол-Москвы, вскакивая по тревоге и разыскивая его, да и спокойствия своего ради.
— Ну? — поинтересовался полностью одетый, выбритый, наглаженный, начищенный до пистолета в кобуре под мышкой Осип.
— Что там?
Это он про Машу спросил, объяснять, как водится, где «там», не требовалось.
— Вчера вечером прибыл бывший муж, — весело преподнес новость Осип. — Шкандаль был!
— С ней? — не поверил Дима.
— Нет. С дежурным администратором корпуса и присоединившимся по тревоге к разборкам администратором пансионата. Юрий Всеволодович требовал поселить его в номер к жене, администратор в требовании отказала, сослалась на вескую причину: штамп в паспорте о разводе. Юрий Всеволодович настаивал, грозился. В это время спустилась Мария Владимировна, поблагодарила администрацию за профессиональную работу и заботу о постояльцах и прошествовала к выходу, но была остановлена бывшим мужем...
— Мария, прекрати себя так вести! — ухватил ее за плечо Юрий, догнав у дверей. — Я приехал специально к тебе! Мне сказали, что ты должна дать письменное согласие для моего поселения в номер.
Маша медленно сняла его руку с плеча, под пристальными взглядами двух администраторов и охранника Юрик не рискнул хватать ее еще раз.
— Нет, — спокойно отказала она.
— Но мне необходимо где-то поселиться! — негодовал Юрик.
Машка равнодушно пожала плечами и предложила:
— В Гондурасе, говорят, нынче не сезон, свободных мест много. Может, тебе туда поселиться?
Дима расхохотался, Осип, отхохотавший свое, когда слушал доклад парней из Домины, посмеивался, покачивая головой.
— Все! Поехали! — распорядился Победный.
— Я-то ко всему привыкший, Дмитрий Федорович, но, может, ты оденешься?
Машка сидела в кресле летнего открытого кафе. Заведеньице расположилось на специально сооруженном деревянном настиле, задуманном как причал. Для желающих подплыть на лодке имелись небольшие столбики на краю настила, предлагающие закрепить плавсредство с помощью веревки, с берега в кафе посетители попадали, поднявшись по трем ступенькам.
В духе современности кафешный причальчик радовал взор зелененьким синтетическим покрытием, имитирующим, должно быть, траву, плетеные собратья ее балконного гарнитурчи-ка, кресла и столы, поддерживали загородный стиль. Большие стильные деревянные зонты с льняным, цвета слоновой кости покрытием и такой же тент над кухонно-барной стойкой без логотипов обезображивающей рекламы, хорошая, ненавязчивая музыка... Вроде пляжная ка-фешка, но не уступающая приличному столичному заведению.
